Заволоцкая чудь - Пётр Саввич Ефименко

Чуди, кроме Чуди Заволоцкой. Из них мы узнаем, что в летописях надобно разуметь под именем Чуди, далеко не одних эстов и ливов, как утверждает г. Костомаров. К Чуди наши летописи относят финские народы двух различных ветвей: чудской или финской, Эстов, Ливов, Чухон или Майлистов, Водь, Обонежскую Чудь, Емь или Сумь, — все что называется собственно финнами; и угорской, или финско-венгерской отрасли: племена известные под собирательным именем Югров или Угров.

Прежде, нежели перейдем к Заволоцкой Чуди, заметим для ясности дальнейшего изложения, что к финской, или чудской отрасли, кроме собственно финнов, причисляются лопари, мордва, черемисы, зыряне, пермяки и вотяки, а к угорской: остяки, вогуличи, венгры, а также исчезнувшие: весь, меря и мурома.

Имя Заволоцкой Чуди Нестор упоминает только один раз, при перечислении народов, обитающих в европейской России. Далее у него говорится просто о Заволочье. Так, под 1078 г. встречаем у него известие, что Глеб, сын Святослава, ходил в Заволочье и убит был там. Двинской летописец также повторяет известие о Заволочье и Заволоцкой Чуди; но заимствуя его из степенной книги и новгородской летописи, так как сам Двинской летописец относится к половине XVI столетия.

Слово Заволочье, от которого произошло название Заволоцкой Чуди, производят от слова Волок. А последнее принимают во 1-х, в смысле пространства между судоходными реками, через которое перевозили или перетаскивали суда; во 2-х, в значении места лесного, закрытого, заволоченного. Многие предполагают, что Двинская земля названа Заволочьем в первом смысле, т. е. что под волоком разумелось пространство между рр. Двиной и Онегой. Но такое толкование вряд ли приложимо к данному случаю. Пространство между рр. Онегой и Двиной, а также их главными, способными к судоходству, притоками, столь велико и топко, что вряд ли когда-либо и кто-либо перетянул через него хотя одно судно. Переволакивают суда обыкновенно через очень узкие волоки, или переволоки, когда притоки двух больших рек почти сходятся между собою. Гораздо правдоподобнее второе производство. До сих пор слово волок во всеобщем употреблении у Двинских жителей, именно, в значении дороги, идущей лесным местом, на несколько верст, на которой не встречается никакого жилья, селений. По всей вероятности, в древности, между теперешней средней частью Архангельской губернии и более отдаленным пространством к югу, лежала слабонаселенная, лесистая и болотистая полоса земли с именем волока.

Обращаемся к свидетельству других письменных памятников на счет Заволоцкой Чуди.

Игумен Соловецкого монастыря Досифей, ученик преподобного Зосимы, живший в конце XV века, в предисловии к житию св. Зосимы и Савватия перечисляет окружных обитателей Соловецкого монастыря и находит их «пяти родов и более; Ижера, Чудь, Лопь, Каяне, Мурмане и инии мнози языцы».

Жительство Чуди в нынешнем Шенкурском уезде подтверждается указаниями письменных памятников от начала XIV до последних годов XVI ст. Новгородский посадник Василий Своеземцев в 1315 г. купил у чудских старост: Азика, Харагинца, Ровды и Игнатца земли «шенкурского погоста от ростовских меж до Ваймуги вверх, до Яно-озера, а от Яно-озера прямо в Пезу». Поныне против самого Шенкурска имеется деревня Харгала; далее в 50 верстах есть приход Ровдинский и еще далее станция Игнатовская. По всей вероятности, эти названия указывают на места, где жили Хараганец, Ровдо и Игнац.

В раздельном акте между новгородцами Василием Федоровичем с племянником своим Василием Стефановичем Своеземцевыми 1436 г. упоминается Блазнь, т. е., как объясняют, некрещеная Чудь: «а на погосте у св. Спаса, а то им в обце, а в Райболе у св. Борисоглеба, а то им в обце, на погосте, а пожня Горочкая на Быстрой, а то им по половинам, и болото Машково и колена рогу, а то им по половинам, а озера и реки за волоком, а то им в обце; а тех мест и сел, где Блазнь живе, а тыи села по половинам».

В 1596 г. владелец Восги, Борис Годунов, поручил Герасиму Едомскому, сыну Ивана Васильевича Своеземцева, вместе с Чюдином Шурухиным разбор тяжбы между игуменом Богословского Важского монастыря и химаневскими крестьянами о присадном острове. На левой стороне р. Леди до сих пор сохранилось название деревни Шурухина, иначе Семчуковская.

Хотя приведенные указания слишком скудны для того, чтобы по ним можно было составить себе определенное понятие о Заволоцкой Чуди, и уже нисколько не достаточны для разрешения вопроса к какому именно финскому поколению принадлежала эта Чудь, но все же представляют несколько интересных данных об этом народе. Они дают нам факты существования Чуди в северных и южных частях Двинской Земли, в первой в конце XV в., а в последней в конце XVI; факты некоторой независимости Чуди и управления собственными старшинами, владения землей на правах собственности в начале XIV века; факты перехода этой собственности не только истреблением её владельцев, но и мирным путем, путем добровольной уступки земель за деньги; факты существования язычества у Чуди до XV в., перехода в этом столетии Чуди в крепостное или, лучше сказать, в половническое положение, по отношению к новгородским боярам, ибо последние владеют уже, как собственностью, землей, на которой жила Чудь; факты существования до конца XVI ст. знатных Чудинов, пользовавшихся доверием высших лиц и, по всей вероятности, удержавших еще за собой помещичье право. Эти указания подтверждают собою народное предание, которое приписывает происхождение многих поселений здешней местности Чудинцам, которые владели этими поселениями и оставили им свои имена, как это объяснено было в отделе преданий. Наконец все это дает возможность определить время окончательного исчезновения Чуди, как отдельной народности. В прошлом столетии уже не существовало здесь Чуди с самобытным наречием, как видно из путешествия академика Лепехина и свидетельства туземца М. В. Ломоносова: «древность тамошней Чуди, — говорит последний, — доказывают и поныне живущие по Двине чудского рода остатки, которые чрез сообщение с новгородцами природной свой язык позабыли». С другой стороны, мы знаем, что Чудь жила еще до самых последних годов XVI ст. Следовательно, XVII век есть век утраты самого существенного элемента чудской национальности — языка.

И это будет весьма правдоподобно также в таком случае, если мы назначим XVI век для окончательного уничтожения язычества между Чудью. Из жития св. Варлаама Важеского, соорудившего на Ваге в 1431 г. Богословский Важский монастырь, и воздвигнувшего много церквей по окрестным погостам, можно убедиться, что побудительной причиной к сооружению церквей для него, было желание обращения языческой Чуди в христианство: «Зане убо яже оноя Заволочнеющие страны, древно вселствовавшиеся человецы, в том времени малу озаренность имеюща еще благоразумия просвещением, яже немалейшего еще бяху сущу частию вседично чудские... житияследо гоняху». Даже