«Балканский фронт» холодной войны: СССР и югославско-албанские отношения. 1945-1968 гг. - Александр Животич

рамках этого более плюралистического[161], чем существующие политические системы, образования осуществление албанского национального объединения станет проблематичным. Кроме того, пострадал бы личный престиж Ходжи. В преимущественно славянской федерации он выглядел бы второсортным политическим персонажем рядом с Йосипом Брозом Тито и Георгием Димитровым. Броз, по всей видимости, стремился к тому, чтобы вопрос Косова и Метохии — один из ключевых в межгосударственных отношениях — решить в процессе создания Балканской федерации. Этот надгосударственный, наднациональный и надэтнический механизм обеспечил бы внутреннюю интеграцию Балкан, уменьшив остроту проблемы межэтнических отношений и неудовлетворенности существующими государственными границами.

Результатом визита Ходжи в Белград стало состоявшееся в Тиране 9 июля 1946 г. подписание Договора о дружбе и сотрудничестве, под которым с югославской стороны поставил подпись министр иностранных дел Станое Симич, а с албанской — Ходжа. Уже 20 июля президиум Народной скупщины ФНРЮ ратифицировал договор[162], заложивший основы политического и дипломатического взаимодействия, а также совместного ведения военных действий в случае агрессии третьей стороны[163]. Подписанное соглашение санкционировало не только всестороннее межгосударственное сотрудничество, но и югославское вмешательство во внутриполитическую жизнь Албании, а также известное политическое покровительство, оказываемое Белградом Тиране на международной арене. Одновременно был заключен Договор об экономическом сотрудничестве, предусматривавший создание на паритетной основе ряда совместных акционерных обществ: Общества строительства и эксплуатации железных дорог, Общества добычи и переработки нефти, Общества разведывания, добычи и обработки полезных ископаемых, Общества электрификации, Общества морской навигации, Торгового общества экспорта-импорта, Албанско-югославского банка[164]. Подписав соглашение, правительство ФНРЮ приняло на себя серьезный груз обязательств: от оказания технической помощи в сфере промышленности и сельского хозяйства до командирования экспертов, предоставления информации и документации, обучения албанских специалистов. Югославия, кроме того, пообещала предоставить кредит для приобретения станков и строительства предприятий по производству товаров широкого потребления[165]. Разумеется, албанская сторона с нескрываемым воодушевлением восприняла подписание договоров[166].

Политическое и экономическое сближение двух стран набирало ход, несмотря на недоверие албанского руководства к намерениям Югославии и собственным проюгославски настроенным кругам. С целью укрепления межпартийных связей в августе 1946 г. в Албанию отправился специальный партийный уполномоченный д-р Саво Златич. На основе соглашения, заключенного в июле 1946 г., был достигнут значительный прогресс в двусторонних отношениях, результатом чего стало подписание в Тиране 27 ноября 1946 г. нового Договора о согласовании планов развития народного хозяйства, заключении таможенного союза и достижении паритета валют[167]. Предусматривалось формирование координационных органов, а также проведение в течение трех месяцев валютной реформы, направленной на выравнивание курса албанского лека и югославского динара[168]. Обоюдное решение в месячный срок упразднить таможенный контроль на албанско-югославской границе и образовать единое таможенное пространство демонстрировало давление, оказываемое Белградом на Тирану, для того чтобы албанские власти покончили с остатками либеральных проявлений во внутриполитической и, в первую очередь, в экономической сфере[169]. Унификация хозяйственных систем использовалась югославским руководством как средство ускорить создание федерации, для которой якобы сформировались все необходимые условия. Органы албанской компартии выразили единодушную поддержку сближения двух стран. Таможенный союз создавался одновременно с подготовкой перехода Югославии к плановой экономике, что соответствовало договоренности, заключенной Тито и Ходжей во время приезда последнего в Белград[170].

По вопросу укрепления югославско-албанского союза в результате подписания ряда соглашений, направленных на унификацию обеих систем, Бюро ЦК КП Албании демонстрировало показное единодушие. Тем не менее, очевидным для всех было оформление в албанском партийном руководстве осенью 1946 г. двух соперничавших течений. В главе первого стояли Энвер Ходжа и Нако Спиру, а второго — Кочи Дзодзе и Панди Кристо[171]. Яблоком раздора между ними стал состав Бюро ЦК КП Албании, на процесс пополнения которого всячески пытались повлиять югославские представители, особенно Сава Златич. При этом преследовалась цель продвижения в самый важный партийный орган сторонников той или иной из упомянутых группировок, что в конечном счете должно было обеспечить ей гегемонию в рамках партийной иерархии[172]. В частности, Златич выступал резко против кооптирования в Бюро тех, кто не состоял членом ЦК КП Албании[173].

В декабре 1946 г. пленум ЦК АПТ решил, что подписанные с Югославией соглашения обеспечили основу развития албанской экономики и стали логичным результатом базового договора, заключенного в Тиране в июле 1946 г. после встречи двух лидеров государств, хотя и до достижения соглашения об экономическом сотрудничестве Югославия оказывала помощь албанскому правительству в решении хозяйственных проблем и урегулировании внутриполитических противоречий.

Югославско-албанское внешнеполитическое сближение началось после визита Энвера Ходжи в Белград летом 1946 г. Двусторонние соглашения широко обсуждались западной прессой и дипломатическими кругами. Говорилось о заключении некого тайного договора, существование которого не нашло отражения в доступных для изучения источниках. На Западе открыто говорили о скором объединении двух государств, что стало бы концом албанской независимости. Так, дескать, албанское правительство расплачивалось за поддержку Югославии при вступлении в ООН, членство в которой усилило бы позиции восточного блока при голосовании в Генеральной Ассамблее. Имели место спекуляции, будто Югославия предоставит Албании часть вооружений, полученных от Советского Союза. Американские власти особенно внимательно следили за деятельностью в Албании различных югославских советников и специалистов, истинные цели которых вызывали у Белого дома подозрения[174]. Британское правительство в конце 1946 г. полагало, что югославско-албанское таможенное соглашение — это первый шаг к созданию федерации Болгарии, Югославии и Албании[175]. Одновременно в Лондоне считали, что стратегическое значение Албании, которое было ничтожным в период итальянского могущества, чрезвычайно возросло, когда Югославия оказалась в сфере интересов СССР, получившего, таким образом выход к Средиземному морю[176]. Как раз в тот момент, когда с британской точки зрения шел процесс создания федерации балканских государств, те отказались от этой идеи. Болгария и Албания склонились к тому, чтобы стать самостоятельными членами ООН как наиболее важной международной организации.

К спекуляциям на тему будущего Албании на международной арене присоединилась и Италия, отказывавшаяся мириться с утратой руководящей роли в регионе. Итальянский премьер Де Гаспери выступил за полную независимость Албании, которая служила бы гарантией баланса сил на Адриатике[177]. В итальянской печати все чаще встречались утверждения, что Югославия собирается аннексировать Албанию, которая станет седьмым членом федерации, располагающим широкой политической и административной автономией, а также собственным официальным языком[178]. Писали, будто Югославия решительно поддерживает албанские территориальные претензии в отношении Греции. Югославская пресса и агентство ТАНЮГ опровергали подобную информацию. С другой стороны, Италия посылала Югославии и Греции примирительные сигналы, стремясь компенсировать утрату собственного влияния в Албании. Надежды на его восстановление появились после подписания итальянско-албанского мирного договора, согласно которому Тирана отказывалась от каких-либо репараций, а Рим брал