Когда женщины правили Пятой авеню. Гламур и власть на заре американской моды - Джули Сэтоу

class="p1">Элси принялась за работу, она шила и раскрашивала, не покладая рук, и через пару недель после визита Рэйбернов Шейверята украшали рождественские витрины «Лорд энд Тейлор» на Пятой авеню. И в первый же день, без всякой предварительной рекламы, универмаг продал 110 кукол. Известность Шейверят росла день ото дня, и «Нью-Йорк Трибьюн» даже посвятила целый разворот «новому племени кукол для детей и взрослых». В интервью Элси рассказала, что персонажи, по ее замыслу, предполагались «причудливыми» и «эксцентричными», дабы привить детям «вкус к абсурду». Среди учеников начальных школ Шейверята произвели настоящий бум – дети со счастливым видом шагали по тротуарам Нью-Йорка, а с запястий – словно дамские сумочки – свисали болтающиеся в разные стороны куклы. Они несли в себе дурашливый юмор, их покупали даже бизнесмены, дабы разбавить строгий декор своих офисов. «Трибьюн» назвала Элси «застенчивой, не сказать робкой», но – говорилось далее в статье – «не стоит недооценивать Дороти», поскольку «за практичность в дуэте» отвечает именно она. «Автор Шейверят – безусловно, Элси, но едва ли мир Пятой авеню имел шанс увидеть этих кукол, если бы не Дороти»[51].

Благодаря популярности Шейверят, Дороти и Элси стали получать предложения продать права на массовое производство. Но сестры отказались от этого пути, решив развивать бизнес собственными силами. Они арендовали помещение на 47-й улице рядом с Пятой авеню и открыли там свой магазин. Дороти обслуживала клиентов, работала с заказами от универмагов, а Элси руководила процессом в мастерской, где трудилась бригада нанятых швей. Для 1919 года было весьма необычно, чтобы две юные девушки своими силами вели столь успешный коммерческий проект. «Они развивают весьма прибыльный бизнес, – восхищался репортер из “Мена Стар”, местной газеты их родного городка, – делают себе имя на изобретательности – причем в городе, где изобретательностью никого не удивишь»[52]. Талант вкупе с деловой хваткой помогли сестрам остаться в Нью-Йорке.

Рискованный проект Мэгги Уокер

В апреле 1905 года, как раз накануне Пасхи, в оживленном торговом квартале Ричмонда, Виргиния, впервые распахнул свои двери «Сент-Люк Эмпориум». В новый универмаг сразу же хлынули толпы посетителей – тут тебе и обувной отдел, и высокие стойки с галантереей, и вешалки со стильными готовыми платьями. Электрическая вывеска на фасаде, раскрашенные восковые манекены в витринах, но главное новшество – не в этом. «Сент-Люк Эмпориум» открыли афроамериканки для афроамериканок. И это при том, что мы – в бывшей столице Конфедерации, в городе, где вовсю действовали дискриминационные, антиправовые «законы Джима Кроу», где волеизъявление черного большинства подавлялось с помощью предвыборных махинаций, где налог на голосование фактически лишал черное население избирательных прав, где чернокожего директора школы могли запросто выгнать с работы, где в общественном транспорте действовали принципы сегрегации. Появление такого универмага в подобной атмосфере можно считать поистине историческим достижением.

Даже у белых работающих женщин жизнь в те времена была непростой, а что уж там говорить о женщинах с другим цветом кожи. Открытие «Эмпориума» стало на тот момент последним решительным шагом Мэгги Лины Уокер, одной из самых известных фигур в негритянских бизнес-кругах Ричмонда, поставившей перед собой цель дать толчок к развитию местного чернокожего сообщества. Ее универмаг, с одной стороны, предоставлял афроамериканкам шанс заработать, обрести финансовую независимость, построить собственную карьеру, а с другой – в нем все было ориентировано на чернокожих клиенток.

Афроамериканская пресса приняла новый магазин восторженно. «“Сент-Люк Эмпориум” – предприятие с огромным потенциалом, там во всех без исключения отделах – масса покупательниц», – писала, например, «Нью-Йорк Эйдж». А продавщицы – «хоть и без опыта в этом деле, принялись за работу не хуже ветеранов отрасли»[53]. В универмаге имелось «все, что может захотеть женщина», – признавала «Нью-Йорк Уорлд», восхищаясь «современнейшим огромным четырехэтажным заведением в самом сердце самого фешенебельного городского района»[54].

Успех Мэгги был для того времени явлением необычным. Ее мать – бывшая рабыня, которая позднее работала служанкой у Элизабет Ван Лью, известной шпионки Армии Союза и аболиционистки, а биологический отец – иммигрант-ирландец, сражавшийся за конфедератов и обрюхативший мать Мэгги, когда той было всего шестнадцать. Еще подростком Мэгги вступила в негритянский благотворительный Независимый орден Святого Луки[55]. Позднее – когда после замужества ей пришлось оставить работу школьной учительницы – она посвятила ордену много сил и занимала там ряд высоких постов. Создала афроамериканскую газету и страховую компанию для женщин, а в 1903-м – за два года до открытия «Эмпориума» – основала «Сент-Люк Пенни Сэйвингз Банк», чтобы приучить молодых чернокожих женщин делать банковские сбережения. Мэгги была первой афроамериканкой – учредительницей и главой банка. После ряда слияний с другими ричмондскими кредитными организациями он стал называться «Консолидэйтид Банк энд Траст», и перешел к новым владельцам лишь в 2005 году, поставив рекорд самого долгого существования банка с чернокожим президентом.

* * *

«Белые требуют, чтобы у нас были отдельные трамваи, церкви, школы, гостиницы, парки, общественные места, – провозглашала Мэгги, убеждая собравшихся черных мужчин поддержать ее универмаг. – Так зачем же навязываться там, где нас не хотят? Тратьте свои деньги у нас. Помогите нам помочь самим себе!»[56]

После торжественного открытия «Сент-Люк Эмпориума» первоначальное опьянение сменилось похмельем – на первых порах универмаг выживал с трудом. Услугами «Сент-Люк Пенни Сэйвингз Банка» чернокожее население пользовалось с удовольствием, чего нельзя сказать о магазине «Эмпориум».

«Вы прекрасно знаете места, где покупаете головные уборы, обувь, одежду, – продолжала Мэгги. – Там всегда есть белая женщина. Вы знаете, каково будет вашей жене с детьми, если они придут туда за шляпкой или галантереей. А белая женщина там всегда». И она там именно «благодаря вашим деньгам, вашему влиянию, благодаря тому, что вы – тамошние клиенты, в то время как ваши собственные женщины, плоть от плоти и кровь от крови ваши, вынуждены выкручиваться как могут»[57].

Универмаг предоставлял афроамериканкам хорошо оплачиваемую работу, но без поддержки сообщества ему было не выжить. «“Сент-Люк Эмпориум” – это во многом дело рук наших женщин. Раз мы смогли объединиться и ценой многих усилий добиться того, чего мы добились, разве сердце не велит вам тратить теперь свои деньги у нас?»[58]

Однако чернокожие клиентки в универмаг не спешили. Возможно, это объяснялось их ограниченной покупательной способностью, или, может, они считали, что в «белых» магазинах товары качественнее и моднее. В любом случае, поддержка универмага с их стороны была более чем скромной. Мэгги, кроме всего прочего, столкнулась с открытой дискриминацией со стороны белого населения Ричмонда – особенно других коммерсантов. Ведь прежде чем открыть магазин, она два года тайком подыскивала в торговом районе участок для будущего универмага.