Вариация - Ребекка Яррос

Но едва появились судьи и профессионалы, улыбка тут же испарилась. Судьи из Лондона, Парижа, Нью-Йорка, Сан-Франциско и Хьюстона заняли свои места. Стол по центру по-прежнему пустовал.

— Простите.

По ряду перед нами пробиралась Ева с несколькими солистками «Метрополитена». Заметив меня, она вздрогнула, застыла, но тут же села, заняв место перед Гэвином. Когда она обернулась через плечо, Гэвин сверкнул улыбкой:

— И ты, Брут?

Кэролайн нахмурилась.

— А Алли участвует в конкурсе? Мне казалось, это не… ну, сам понимаешь… не ее уровень? — договорила она шепотом.

— У Алли показательное выступление, — громко сказал Гэвин.

Ева резко обернулась и приоткрыла рот, когда ее испуганный взгляд встретился с моим:

— Что?

Остальные танцоры труппы тоже обратили внимание на этот внезапный порыв.

— Показательное. Выступление, — медленно произнес Гэвин, растягивая последнее слово.

— В программе его нет, — отметила Харлоу Орен, перелистывая страницы. — И почему здесь всего три местные студии? Мне казалось, мы всегда принимали четыре.

— Студия Куинн Хокинс закрылась, — ответил Джейкоб Харви справа от Харлоу, склонившись над телефоном. — Помните эту драму с месяц назад? Все посты с хештегом «Классика в Хэйвен-Коув» около трех дней были только о ней.

— А, точно… — кивнула Харлоу, продолжая просматривать программку. — Я что-то читала — вроде бы в ассоциацию школ танца пожаловались на жестокое обращение. Ну а раз дело дошло до этого, вмешался кто-то важный.

Алли. Я сдержал улыбку. Она разобралась с той преподавательницей, которая бросалась пластиковыми бутылками.

— Ну правда, тут нет выступления Алли, — сказала Харлоу, помахав программкой, и повернулась к Еве. — Она вообще выздоровела?

— Конечно нет, — рявкнула Ева. — Чего это она выступает?

Она адресовала этот вопрос мне, но я побоялся, что сорвусь, и не ответил.

— Потому что вы перешли на этап выяснения отношений, — ответил Гэвин. — Понимаешь, ты ведь накосячила, и теперь…

— Я знаю, что это значит, — огрызнулась она. — Хадсон?

Я спустил гнев с поводка ровно настолько, чтобы Ева это увидела. Она побледнела в свете ламп, но рот я держал на замке. Алли разберется с ней так же, как и с Куинн.

Кэролайн перевела взгляд с Евы на меня и тут же ощетинилась:

— Слушай, я не знаю, чем ты так взбесила моего брата…

— Она втоптала в грязь репутацию Алли, а потом еще и наступила на нее, чтобы украсть роль, созданную специально для родной сестры, — влез Гэвин.

У Кэролайн отвисла челюсть.

— Но… вы же сестры, — она сказала это таким тоном, словно более тяжкого преступления не бывает. — Она тебя защищала. Она настаивала, чтобы Хадсон вытащил из лодки сначала тебя. Она… — Кэролайн осеклась. — А знаешь что? Ты для меня — пустое место. Отныне для меня есть только одна Руссо — Алли.

— Ты так в этом уверена? — спросила Ева, выгнув бровь, и посмотрела на меня.

— Не-а, — покачал головой Гэвин. — Энн тоже ничего так себе, а Лина… Ну, могу с уверенностью сказать, что Лине было бы за тебя стыдно.

Ева отшатнулась, словно ее ударили, а Кэролайн посмотрела на Гэвина так, будто увидела его впервые в жизни.

— Слушайте, — прошипела Ева, — если Алли не справится, если она больше не может выступать, ей надо тактично удалиться и не мешать Айзеку. Это ведь и его балет.

Интересно, он и ее называл «дорогая»?

— Да ты просто… — начал Гэвин, но замолчал.

Свет в зале погас, и на сцену вышла Энн с портативным микрофоном. Зрители зааплодировали, и она лучезарно улыбнулась:

— Спасибо. Я Энн Руссо, председатель «Классики в Хэйвен-Коув» и дочь основательницы этого мероприятия, Софи Руссо. Для меня большая честь лично поприветствовать вас от имени нашей семьи на «Классике в Хэйвен-Коув»!

— А я думала, она замужем, — прошептала Кэролайн, пока мы аплодировали.

— Разводится, — ответил я, отметив, что кольца на левой руке Энн больше нет. Это что-то новенькое.

— Но ведь никто из вас с ней не встречался? — спросила Кэролайн, бросив взгляд на Гэвина. — А то мне кажется, я уже улавливаю тенденцию.

Аплодисменты стихли. Я покачал головой.

— В настоящее время мама посвятила себя новому поколению, так что вам досталась я.

В зале раздались смешки.

— Для нее суть «Классики» заключается в том, чтобы поддерживать дух единства, нести красоту балета в массы и предоставлять танцорам с любым материальным положением доступ к профессиональной критике, карьерным достижениям и стипендиям, от местных преподавателей и до международных компаний.

Снова раздались аплодисменты. Энн сделала паузу. Я обратил внимание на розовый всполох слева. Из-за перил одной из лож выглянула Джунипер.

У меня свело живот. Да она же сдаст нас с потрохами еще до того, как выйдет на сцену.

— Как всегда, выражаем благодарность нашему спонсору, невероятной балетной труппе театра «Метрополитен»!

Она указала на аудиторию. Луч прожектора осветил двери, и, широко улыбаясь, в зал вступили Рейган Хуан и Кэндис Бэрон. Вслед за ними вышел Василий. Он коротко кивнул, и они заняли места в центре судейского ряда.

— Естественно, сегодняшняя утренняя программа будет посвящена нашим юниорам. Начнем с возрастной категории новичков. Во второй половине дня состоятся соревнования среди старшеклассников. Мы с сестрой подумали, что подрастающему поколению, возможно, будет не лишним посмотреть, чего можно добиться, если следовать своему увлечению. — Энн посмотрела на судей, и ее улыбка стала еще шире — видимо, адресовалась она лично Василию. — Прошу вас, поприветствуйте на сцене ведущих танцоров балетной труппы театра «Метрополитен» — Эверетта Карра и, впервые после травмы, мою сестру Алессандру Руссо!

Энн указала на край сцены и быстро ушла за кулисы. Эверетт с Алли вышли, держась за руки.

Зал взорвался оглушительными аплодисментами. Кэролайн сунула два пальца в рот и свистнула. Я снова и снова хлопал в ладоши, наслаждаясь явившейся нам красотой.

Алли была лучезарна, как солнечный свет, который олицетворял ее костюм цвета заката. Драгоценности и металлическая вышивка отражали свет прожекторов. Она присела в глубоком, элегантном реверансе, а Эверетт поклонился. Он был в черном костюме с серебром, олицетворявшем ночь.

Алли встала, пробежала взглядом по залу, задержавшись на Василии, а затем посмотрела на меня. Улыбка осветила ее глаза.

Я захлопал еще сильнее. Внутри все сжалось. Десять лет назад я сидел на этом самом месте и смотрел, как она вышла на эту же самую сцену. Я испытывал те же чувства, но теперь они стали в десять раз сильнее. Она была для меня всем и даже больше, и, осознавая это, я едва дышал. Не может это быть наш последний день и единственный шанс. Не может, пока нас одолевают такие чувства.

Подожди и увидишь, каково ей будет после твоего признания.