Эшли Дьюал - Свободные (СИ)

- О, Боже! - лепечу я, заметив подтеки на шее, и царапины по всему лицу. Какой кошмар! Зажмуриваюсь и пытаюсь притвориться, будто ничего подобного не происходило, будто все это ночной кошмар. Черт. Кто бы мог подумать, что сбежав от проблем в родном городе, я только сильнее погрязну в целой веренице новых неприятностей?

- Надо обработать шею, - отрезает Андрей. Подзывает меня к себе, и я неуклюже прохожу в зал. Осматриваю комнату, пока он ищет аптечку. Скрещиваю на груди руки, устало вздыхаю и медленно присаживаюсь на край дивана, надеясь не показаться неприличной.

В квартире пустовато. Может, он только въехал? На черном столике стоит всего две рамки с фотографиями. На одной изображены мужчина и женщина – наверняка, родители Андрея. На другой – та самая блондинка, с которой я видела его в парке. Неужели сестра? Тогда понятно, почему он искренне улыбался, будто работа не отняла у него последние капли человечности.

- Что произошло? – строгим голосом спрашивает Теслер, устроившись рядом. Его руки аккуратно приподнимают мою шею, пальцы придавливают к ней компресс с чем-то теплым.

- Дима, - шепчу я. – Он погиб.

- Я слышал. Что случилось?

- Он узнал имя человека, который мне нравится.

Лицо парня становится непроницаемым. Я думаю, сейчас он скажет что-то, разозлится или наоборот, обнимет. Однако он лишь кивает. Встает и прячет пакет с медикаментами. Слежу за его движениями, сгорая от усталости. Голова кружится. Пошатываюсь назад и случайно опрокидываю на пол стопку книг. Они валятся вниз с ужасным для моих висков грохотом, и я морщусь от легкой боли.

- Тебе надо отдохнуть, - заключает Андрей. Садится передо мной на корточки и нежно касается пальцами синюшного от ударов подбородка. – Ты уверена, что все в порядке?

- Нет, - признаюсь я. – Однако сейчас мне лучше.

- Почему?

- А как ты думаешь?

Мы смотрим друг на друга слишком долго. Эти синие глаза пробираются сквозь мое тело, сквозь мою душу, и я беззащитно горблюсь, желая лишь одного: стать к Теслеру ближе.

Все-таки набираюсь смелости и дотрагиваюсь пальцами до его подбитой губы. Парень тут же отворачивается, а меня пробирает дикая злость. Удивительно, что в таком состоянии я еще способна на подобные эмоции. Поджимаю губы.

- Зои…

- Нет, - отрезаю я, поднимаясь с дивана. – Мне уже пора домой.

Иду в коридор. Непроизвольно оборачиваюсь и вижу, как Андрей кивает. Опять. Он опять меня отпускает.

- Да, - шепчет парень, пройдясь ладонями по черным, густым волосам, - ты права.

Дикая обида прожигает все мое тело. В глазах стоят слезы. Почему он отрицает то, что и так очевидно? Почему не хочет быть рядом? Порывисто застегиваю на груди пуговицы, то ли пытаясь потянуть время, то ли пытаясь согреться, а затем резко оборачиваюсь и говорю:

- Чего ты боишься? Я ведь здесь, с тобой! Зачем все усложнять?

Глаза Теслера чернеют от недовольства. Он достает из кармана телефон и, как ни в чем не бывало, отрезает:

- Я вызову такси.

Зажмуриваюсь, чтобы не кинуться на него с кулаками. Никогда раньше не испытывала такого дикого желания ударить человека, при чем, не защищаясь, не убегая, а просто так. От безумной злости. Распахиваю глаза и вижу, как он кидает сотовый на диван. Затем скрещивает на груди руки.

- Скоро подъедет, - сообщает он. Прожигает меня пытливым, сосредоточенным взглядом и совсем не чувствует, как паршиво мне сейчас держать равновесие. – Может…

- Нет! – рявкаю я.

- Зои, ты даже не услышала вопрос.

Теперь заводится и он.

- И что с того? Мне плевать.

- Как самоуверенно.

- Зачем ты вообще пришел? Я тебя не понимаю. Больше не приближайся ко мне и оставь меня в покое!

- Ты этого хочешь?

- Ты этого хочешь!

- Не говори ерунды, - злится Теслер. Шумно выдыхает и приближается к темному столу, как к единственному спасительному предмету. Вдруг бьет по нему кулаком и оборачивается, пронзив все мое тело испепеляющим, отчаянным взглядом. – Что тебе от меня нужно? Чего ты ждешь? Считаешь, мы станем нормальными людьми? Будем ходить за руку, общаться, любить друг друга…

- Что в этом такого? – недоумеваю я.

- Это нереально! Это – не для меня. Я не могу…, не хочу, слышишь?

- Не хочешь, но никак не оставишь меня в покое.

- Я ничего не говорил про одержимость. Я думаю о тебе, я хочу тебя. Но я не люблю тебя, Зои. И никогда не полюблю!

Его слова пробивают во мне дыру размером с океан. Я отшатываюсь назад и внезапно ощущаю себя неживой, пустой. Как же запросто иногда люди ломают тех, кому они дороги.

Ничего не говорю. Просто убегаю. Хватаюсь ладонями за лицо и разрываюсь на части от невыносимой, горькой боли. Стены здания рушатся, дом рушится, мир рушится, мои суждения и грезы. Я ведь думала, что все совсем по-другому. Я думала, люди способны бороться за то, что необходимо им, как глоток кислорода. Но на деле они страшатся самих себя и уносятся в тот мир, где нет ни чувств, ни любимых, где одна посредственность и реальность, прожигающая сознание своей обыкновенностью.

Мне трудно дышать. Слезы ошпаривают щеки. Я вырываюсь на улицу и вскидываю голову вверх, пытаясь ухватиться за красоту неба, его глубину, загадочность. Но вижу лишь темно-синюю пелену, так страшно и пугающе напоминающую мне глаза любимого человека. Сейчас, когда грудь колит, я и поверить не могу, что бывает иначе. Что дышать можно легко, что стоять можно прямо, что голова может не гудеть от бешеного потока мыслей. Все это на данный момент – лишь плод разыгравшегося воображения, когда как на деле, тело тянет вниз, а виски горят от жгучих импульсов. Стискиваю себя руками за талию. Повторяю: успокойся, успокойся, но плачу еще сильней, не представляя, как жить без того, кто уже успел стать частью моей жизни.

Неожиданно слышу, как хлопает чья-то дверь. Невольно опускаю взгляд и цепенею.

В глазах двоится, вижу я плохо, однако сознание успевает отреагировать быстрее, чем органы чувств. Меня будто пинают в живот. Весь кислород выходит из моих легких, едва я понимаю, что из черного, матового автомобиля прямо на меня несутся двое высоких мужчин.

- О, боже мой, - хриплю я, пошатнувшись назад. Дверь подъезда закрыта. Нет! Тянусь к домофону и леденею, забыв номер квартиры. – О, Господи, нет, нет!

Слышу топот. Кожа покрывается мурашками, когда я понимаю, что эти люди совсем близко. Неужели Болконский послал их убить меня? Неужели это все – конец?

- Нет! – восклицаю я и дрожащими пальцами нажимаю на нужные цифры. Идет звонок. Резко оборачиваюсь, замечаю лица незнакомцев и тут же оказываюсь прижатой к холодному металлу чьим-то каменным телом. Один из мужчин смеется над моим ухом.