Любовь моя, Анайя - Ксандер Миллер

— Это все, что вам понадобится, чтобы принять ребенка, — сказала она.

Студентки приподнялись с мест, чтобы разглядеть, что лежало в узелке: бритвенное лезвие и коробочка с зубной нитью.

— Просто не забудьте перевязать пуповину в двух местах, — мисс Какетт подняла над партой зубную нить. — И перерезать между узлами, — она продемонстрировала лезвие.

Какетт вела свой курс в родовспомогательном флигеле «Фатима», на самом деле представлявшем собой две комнатки в задней части третьего этажа, где хранились допотопные электрокардиографы и ультразвуковые аппараты, из которых работал только один; в университете эти помещения называли «имитационной лабораторией». На двенадцать студенток имелся только один аппарат УЗИ, и в первый день они осваивали его по очереди, парами. Одна девушка исполняла роль пациентки и лежала на смотровом столе с задранной блузкой, а напарница исследовала датчиком ее живот в соответствии с инструкциями Какетт.

Когда настала очередь Анайи и Йонис, наступила тишина, какой Анайя не могла припомнить на занятиях. Она была в роли пациентки и лежала на смотровом столе, пока Йонис намазывала датчик и водила им по ее коже.

— Не переусердствуй с гелем, — наставляла Какетт. — Его должно быть ровно столько, чтобы уменьшить статические помехи и обеспечить тесный контакт датчика с кожей.

Было так тихо, что Анайя слышала дыхание Йонис, возившейся с датчиком.

— Приблизительно три-четыре процента новорожденных, появляющихся в срок, находятся в тазовом предлежании, — объясняла Какетт, — то есть будут выходить ягодицами или ногами, а не головкой, — указывая на монитор, она объяснила, что тонкий белый контур в углу — это матка Анайи. — Если посмотрите внимательно, то сможете разглядеть завиток фаллопиевой трубы.

Отражение матки Анайи медленно блуждало по экрану, и класс затаил дыхание. Какетт сама взяла датчик и провела им по животу студентки. Было так тихо, что Анайе казалось, будто звук УЗИ-локатора отдается в ее органах. Какетт описывала матку, яичники, фаллопиевы трубы, и Анайя приподняла голову, чтобы рассмотреть их.

И тут девушки, безмолвно взиравшие на монитор, стали свидетелями чуда. Матка Анайи завибрировала, как звенящий колокол. Так студентки увидели землетрясение прежде, чем оно произошло. Стихия проявилась в теле Анайи и через датчик мисс Какетт была передана на миниатюрный экран.

Затем стеклянные витрины сами собой распахнулись, и их содержимое вырвалось наружу, словно по мановению волшебной палочки. Из стенных шкафов с грохотом посыпались металлические утки. Стены накренились, выпрямились и снова накренились так сильно, что Анайе показалось, будто она упала на потолок.

* * *

Двадцать пятого января «Врачи без границ» развернули на территории госпиталя надувную мобильную операционную, и Анайе сделали первую из четырех операций, которые спасли ее ногу. Когда девушка проснулась, над ней уже стоял отец. Наклонившись вперед, он прижался губами к ее лбу, как делал, когда она в детстве возвращалась из школы с температурой.

— Ты была под наркозом, — сказал Леконт. — У тебя, наверное, болит горло.

Анайя взглянула вниз, на свое тело, словно это была протяженная страна, которую ей предстояло пересечь.

Отец, по-видимому, все понял. Приподняв подушку, чтобы дочь могла все рассмотреть сама, он сказал:

— Ты очнулась сразу после того, как я ушел, и отказалась давать разрешение на ампутацию.

Венсан едва заметно улыбнулся, вернее, чуть не рассмеялся, так он радовался прозорливости и силе воли своей дочери.

Достав из папки огромные рентгеновские снимки, он поднес их к свету и показал Анайе штифты, пронизывавшие ее кости, объяснив, что они будут прочно фиксировать tibia и fibula[127], пока те не срастутся должным образом. Рядом, вне поле зрения Анайи, стояла медсестра. Во время землетрясения она получила одно повреждение, но оно казалось столь незначительным по сравнению с ранами других, что женщина держала его в секрете.

Анайя опустилась на подушку и закрыла глаза. Последнее, что осталось в ее памяти, — как она лежала под лампами и умоляла сохранить ей ногу. В забытьи она слышала дыхание выздоравливающих и ощущала запах гниющих ран под бинтами. Девушка открыла глаза и проследила за трубочкой капельницы от стойки до того места, где она вонзалась в руку.

— Обычный физраствор, — пояснил Леконт, поворачивая пакет так, чтобы дочь сама увидела. — Вчера отменили антибиотик. — Он сообщил Анайе, что она была без сознания две недели. — Ты хоть что-нибудь помнишь?

— Мисс Какетт, — ответила девушка.

— Помнишь, как рухнула школа, — Венсан покачал головой. — Тебе повезло, что ты выжила.

Анайи спросила, не навещал ли ее кто-нибудь.

Этот вопрос сразил Венсана Леконта. Его волевое лицо задрожало, черты совершенно утратили твердость. По щекам потекли слезы, и, взяв дочь за руку, он рассказал ей про кузину Надин.

Анайя бесстрастно выслушала отца, ее лицо сохранило невозмутимое выражение, которое пугало Леконта всякий раз, когда он взглядывал на дочь.

— Так было во всем городе, — промолвил он. — Одни выжили, другие умерли по прихоти геологии и инженерии. Думаю, в твоем случае все решило желание жить. — Он сунул руку в карман и показал ей адокин. — Знаешь, что это такое?

— Доллар, — ответила Анайя.

— Ты разве не помнишь? — Леконт положил монету ей на ладонь. — Закрой глаза. Подумай.

Холодный твердый край монеты произвел на Анайю такое же воздействие, как если бы это были пальцы Зо, дотянувшиеся до нее сквозь арматурную сетку. Она перевернулась на бок и сжала адокин в кулаке.

Отец наклонился над ней, ласково подув ей на лицо.

— Этот доллар спас тебе жизнь.

У Анайи было ощущение, будто она упала в глубокую яму и смотрит на отца с огромной глубины. Хотя девушке очень хотелось сказать отцу правду — что Зо приехал вслед за ней в столицу, что они поженились на Мон-Нуа, что она ждет его и только его, — она посмотрела на лицо отца, усталое и встревоженное, и поняла, что не сможет причинить ему такую боль прямо сейчас, после того как он проделал ради нее весь этот путь.

Вновь завладев адокином, Анайя больше с ним не расставалась. Он стал ее талисманом и драгоценной памятью. Девушка клала его под подушку перед сном и брала с собой, когда отец катал ее в инвалидном кресле по территории больницы. Адокин дистиллировал ее желания, их становилось все меньше и меньше, и наконец осталось одно-единственное. Анайя хотела знать, что сталось с Зо.

* * *

Венсан Леконт согласился на должность, предложенную ему Дади Мальбраншем в январе. Он стал временным руководителем службы по оказанию медицинской помощи Порт-о-Пренсу. У него был