Любовь моя, Анайя - Ксандер Миллер

— Что?

— Не вижу.

Зо направил луч фонарика в тесное помещение, где находилась Анайя.

— Это ультразвуковой аппарат, — сказала Анайя. — Мисс Какетт учила нас работать с ним.

— Тебе больно?

— Вроде нет. То есть было больно. Но сейчас уже прошло.

Из нижних классов до них донеслись журчание воды и крики.

— Мне страшно, — проговорила девушка.

— Думай о Таино. Вода, песок, морские звезды. Валуны, которые называют Ле-Пуассон.

— Я закрою глаза, — сказала Анайя. — Не потому, что устала, а потому, что так легче представлять.

Анайя, должно быть, забылась сном. Она очнулась, услышав голос Зо.

— Даже если бы я смог пробиться сквозь бетон, нас по-прежнему разделяет арматура. Мне нужно что-то, чем можно ее разрезать.

— Что, например?

— Может, пила?

— Где ты ее возьмешь?

— У зути снаружи.

— Нет, — ответила Анайя. — Ты не можешь меня бросить.

Зо прижался к бетонной панели. Вытянув руку, он сумел просунуть ее сквозь арматурную сетку к застрявшей Анайе.

— Я почти дотянулся до тебя. Можешь повернуться ко мне?

— Я не могу двинуться.

— А рукой пошевелить? Можешь протянуть руку на мой голос?

Анайя как можно дальше протянула руку вниз.

— Скажи что-нибудь еще, — попросила она. — Что-нибудь.

— Что я должен сказать?

— Скажи, что любишь меня.

— Я люблю тебя.

— Скажи, что я единственная, кого ты когда-либо любил.

— Ты единственная, кого я когда-либо любил.

В этот момент их руки соприкоснулись. Словно живой фитилек передал пламя мертвому. Зо тоже это ощутил. Мгновенное и жгучее, как электрический разряд чувство пронзило их одновременно, сокрушая все на своем пути, кроме разделяющей их бетонной плиты. Зо зажмурился, защищая глаза от пыли.

— Я должен идти, — сказал он. — Это наш единственный шанс.

— Как же ты найдешь меня снова?

Зо лежал на спине. Потолок находился в шести дюймах от его лица. Сунув свободную руку в карман брюк, он нащупал адокин — монету в один доллар. Кончиками пальцев просунув монету через арматурную сетку.

— Pran U. Возьми ее.

Анайя сумела зажать монетку между указательным и средним пальцами и переложить ее в другую руку.

— Что теперь?

— Найди что-нибудь металлическое, — велел Зо. — Видишь что-нибудь?

Он слышал, как Анайя тяжело дышит, пытаясь шевельнуться под тяжестью крыши.

— Здесь что-то есть. Кажется, столбик кровати.

— Можешь дотронуться до него?

— Да.

— Стукни по нему адокином.

Раздался слабый звон.

— Сильнее.

— Так?

— Как можно сильнее!

Анайя ударила по металлическому столбику раз, другой, третий.

— Стучи не останавливаясь, — сказал Зо. — Тогда я буду знать, где тебя найти.

Он отвел руку и тут же почувствовал себя одиноким, как лодка в открытом океане.

— Погоди, Зо, пока ты не ушел: как называется другой пляж? Тот, из письма, которое ты мне написал? Прекрасный пляж с белым песком, где вода так прозрачна, что можно видеть на тридцать футов вниз и даже разглядеть омаров на дне моря.

— Ты говоришь про Анс-д’Эно?

— Я больше не хочу оставаться в Порт-о-Пренсе. Не хочу возвращаться в Жереми. Когда я выберусь отсюда, то хочу уехать в Анс-д’Эно.

Зо возвращался тем же путем, каким пришел, на этот раз на спине, потому что не смог найти места, чтобы перевернуться на живот. Он долго искал кусок бетона, обвязанный веревкой, который закрепил у стены. Но в темном лабиринте молодой человек свернул не туда. Один неверный поворот приводил к другому, и Зо оказался в глухом тупике, далеко от нужного места. Он слышал, как из труб вытекает вода. Потом почувствовал, как что-то сдавило ему ногу.

Направив луч фонарика на свое тело, Зо увидел преподавательницу Анайи, мисс Какетт. Он очутился на том самом месте, где она стояла, читая лекцию об УЗИ, когда накренившаяся плита перекрытия врезалась торцом ей в живот. Преподавательница лежала с пробитым желудком, вытянув перед собой руки, а в мочевом пузыре у нее скопилось столько крови, что ей казалось, что она будет мочиться до конца жизни.

Мисс Какетт вцепилась ему в ногу. Дыхание ее было частым и неглубоким, на зубах была кровь. Когда женщина наконец заговорила, то лишь для того, чтобы повторить слова приветствия, с которыми обращалась к каждому принимаемому ею новорожденному.

— Пока все, что ты знаешь об этом мире, — мои руки, — лепетала мисс Какетт, стиснув ногу Зо, — пусть они поведают тебе, что такое твердое, что такое парное, какова температура крови. А еще — как сильно мы хотим любить тебя, но пока не умеем, — она вещала жутким срывающимся голосом и смотрела прямо на Зо. — Это я вытащила тебя из утробы матери, — прошептала она, — и вернуть обратно уже не могу.

На остров обрушился новый подземный толчок. Он встряхнул портовые склады и с грохотом покатился в глубь материка, под горы. Достигнув расположенного на равнине центра города, он разрушил и без того шаткий фундамент школы медсестер. Из-под земли донеслось раскатистое эхо, затем раздался пронзительный треск, перекрытия дрогнули, и Зо покатился вниз.

Брино и Дельбарт потеряли равновесие на покосившейся крыше и с трудом удержались на ногах. Похожие на шахтеров в рушащейся шахте, они ослепли от пыли и кричали друг другу: «Не отпускай веревку!» — потому что выпустить ее из рук означало навсегда потерять Зо. Дорожники уперлись ботинками в потрескавшееся перекрытие. Они не разговаривали, лишь потели и тужились в тишине, фут за футом вытаскивая изношенную веревку и сворачивая ее кольцами у ног, пока наконец не вытащили всю, кроме самого последнего отрезка. А затем вытащили и его тоже.

На конце веревке оказался вовсе не Зо, а отколовшийся кусок бетонной плиты, который он привязал вместо себя.

Книга четвертая

1

Во вторник, двенадцатого января, Венсан Леконт, ощутив слабое сотрясение, выскочил из своего кабинета в вестибюль. Было шестнадцать часов пятьдесят три минуты, деревянные ставни на окнах были закрыты, огромный потолочный вентилятор перемешивал душный воздух. Коллеги доктора собрались вокруг стола его секретарши. Доктор Божоле, один из заместителей, кивнул на секретаршу.

— Сандра считает, что американцы проводят испытания оружия.

Сандра улыбнулась.

— На атолле Бикини, — пояснила она. — Не слишком-то они жалеют острова.

Леконт вернулся к работе, но все валилось у него из рук. Он почувствовал облегчение, когда в дверях появился Божоле.

— Пойдем, ты тоже должен послушать.

В вестибюле было включено радио, и Сандра шик нула на них.

— Землетрясение в Порт-о-Пренсе, — прошептала она.

Голос диктора был похож на сигнал SOS с тонущего корабля. Возбужденный, приглушенный помехами, он