Как во сне - Юлия Резник

затылке, пропустила их сквозь пальцы, помассировала кожу и как-то совершенно незаметно задремала сама. Сквозь сон казалось, что кто-то к нам заходил. Что-то говорил смутно знакомым строгим голосом, кого-то ругал. Но разобраться до конца с тем, что происходило, не получалось – сон был крепким. И в этом сне мне было хорошо. Потому что снился мне мой мужчина. Он ласкал меня, что-то шептал на ушко, водил губами по его краешку и легонько прикусывал. Интересно все же у нас повелось – каждый раз не поймешь – то ли это по правде сон, то ли реальность, да и какая разница?

Заставила себя открыть глаза.

– Ты настоящий?

– Угу. Из плоти и крови. Хочешь потрогать?

Я несмело провела пальчиками по волосатой груди Калоева. Это ощущение мягкого покалывания на коже нельзя было спутать ни с чем другим. Боже мой! Я могла его потерять… Я могла в самом деле его потерять. И теперь мне не давала покоя мысль о том, как сам Эльбрус выжил после своей потери? Как нашел в себе силы жить? Как решился на то, чтобы сделать мне предложение? И на кой черт я тянула с тем, чтобы его принять?

– Эльбрус…

– М-м-м?

– Ты еще хочешь на мне жениться? – шмыгнула носом.

– Хочу. Да. А что?

– А то. Я согласна. Давай не будем откладывать? Я узнавала, сейчас это делается через сайт… Там дел на пять минут – не больше. Что скажешь?

– Зависит от того, что заставило тебя передумать, – задумчиво протянул Эльбрус.

– Я не передумала! Просто зачем тянуть, да? Если я тебя люблю, если…

– Я тебя люблю тоже, – вдруг заявил Калоев, и я даже зажмурилась от страха, что мне просто показалось, послышалось…

– Я тебя люблю тоже, – зачем-то повторила я.

– Да.

– Да…

– Ну и чего ты опять ревешь? Может, тебя на какие гормоны проверить? – прохрипел Эльбрус, поглаживая мою залитую слезами щеку дрожащими пальцами.

– Потом…

– А сейчас что?

– Что угодно, – запальчиво пообещала я, обвивая его богатырскую шею руками.

– Ну смотри. Сама напросилась…

– А скажи еще? – жалобно попросила я.

– Я люблю.

– Кого?

– Тебя.

– А что во мне тебе нравится больше? – никак не могла я заткнуться, хотя видела, что после всего ему довольно тяжело давалась наша беседа.

– Все нравится. Ты моя девочка. Ушки сладкие, губки, шейка… Сисечки – мед. Киса… Никогда мне не надоест тебе отлизывать…

– О господи! Эльбрус…

Это казалось невероятным, после всего случившегося, но он влегкую заставил меня забыть обо всем плохом.

– Иди скорее ко мне…

– Тебе можно?

– Конечно.

– А ты спрашивал? – насторожилась я, потому как, если честно, мне было довольно сложное представить, чтобы Эльбрус стал обсуждать такие моменты хоть с кем-то.

– Нет.

– Ты едва на ногах стоял.

– Поэтому сегодня ты сверху. Развлекайся, может, такой возможности больше не будет.

Всхлипнув сквозь смех, я неуклюже оседлала бедра Калоева. Поерзала, приноравливаясь к его объемам. Эльбрус поднял руки, чтобы снять с меня худи. Опустил под грудь чашечки лифчика. Я наклонилась, будто приглашая себя попробовать, но когда Эльбрус потянулся к соску, отстранилась, его дразня. И еще, и еще, пока он не набросился на меня с рыком, плотно зафиксировав на месте.

– … что значит – подождать? Не буду я ждать, там мой сын…

До предела раскаленные, мы не смогли остановиться, даже услышав чужие голоса. А потому мать Эльбруса застала нас в самой провокационной позе.

– Вижу, все не так плохо, как я боялась… – не глядя на меня, будто я для нее – пустое место, сказала она Эльбрусу. Чуть не сгорев со стыда, я едва ли не кубарем свалилась с кровати, попутно суетливо одергивая одежду.

– Мама? Ты чего здесь? – спросил Эльбрус, в последний момент удерживая меня за запястье.

Женщина перешла было на родной язык, но Калоев, к счастью, на эту провокацию не повелся, ответив ей по-русски.

– Ульяна никуда не пойдет. Более того, мы скоро поженимся. И я буду признателен, если ты выкажешь моей невесте положенное ей уважение.

– Это совершенно необязательно, – запротестовала я, не в силах даже представить, как тяжело будет этой строго воспитанной женщине переломить себя в угоду главе семьи, коим для нее, если я правильно разобралась в традициях их народа, стал Эльбрус после смерти отца.

– Обязательно! Мам, пожалуйста. Ты все не так поняла. Уля совсем не такая. В том, что ты видела – только моя вина. Ну и стресса, чего уж. Мы чуть не погибли.

В этот момент за спиной моей будущей свекрови показалась еще одна женщина – помоложе.

– Мам, ты слышишь, что говорит брат?

Глотая слезы, я отвернулась к окну. Вот прикол! Дожилась до стольких лет девственницей, чтобы в итоге прослыть какой-то шаболдой в глазах тех, чье мнение для меня действительно важно. Плечи затряслись от обиды…

– Улечка, ты чего? – всполошился Эльбрус. – Лиана! – обратился к сестре. – Давай, забирай маму, и не расстраивайте мне девочку.

– Да я что?! – всплеснула руками младшая из женщин. – Я же ничего плохого…

– А она вон как расстроилась…

– Все нормально, – попыталась вставить свои пять копеек я, но в конце разрыдалась, наоборот, добавив ситуации драматизма.

– Будете расстраивать мою женщину – я вас к нашим детям не подпущу! И не говорите потом, что я не предупреждал.

– Уже и дети… – ахнула мать Эльбруса, прижимая сухонькую ручку к груди. – Боже мой… Лиана, ты слышишь?

– Слышу, мам. Дети – это же хорошо. Поздравляю, братик, – улыбнулась широко, вытаскивая мать за руку из палаты. Калоев, прихрамывая, подошел ко мне.

– Они решили, что я беременна, – в шоке хлюпнула я, сдаваясь в плен его рук.

– И что?

– Но это же совсем не так…

– Ты уверена?

– А?!

– Сама знаешь, как у нас обстоят дела с предохранением… А ты у меня стала такая эмоциональная, что невольно наводит на мысли, – пояснил Калоев, но увидев мою реакцию, улыбнулся и спешно добавил: – Нет, ну правда, я не припоминаю, чтобы за тобой такое водилось раньше.

– Ты, конечно, извини, но так ведь раньше у меня была спокойная жизнь, а сейчас… Что ни