Как во сне - Юлия Резник

влюблена в другого мужчину.

И клянусь, никакая ревность не откликнулась бы в моей душе так, как наполненный теплом взгляд Калоева. Я бы из кожи вон вылезла, чтобы он еще хоть раз так на меня посмотрел.

Глава 23

– И почему я совсем не удивлена? – всплеснула руками мама, когда мы уединились с ней в кухне. – Ты правда его любишь?

– Люблю.

– А он тебя?

Это был сложный вопрос, о котором, если честно, я старалась не думать. Но скажи я сейчас «не знаю» – и мама бы напряглась, чего мне категорически не хотелось.

– Он делает меня счастливой.

– Ну-ну. Надеюсь, ты тоже знаешь, что делаешь.

Я немного устала от того, что каждый считал своим долгом как-то высказаться насчет наших отношений. Точнее, предостеречь от них. С другой стороны, будь у меня дочь, я бы, наверное, тоже вряд ли обрадовалась, если бы ее первый мужчина имел такой бэкграунд.

– Конечно, – улыбнулась я.

– Окрошка готова. Ты только айран добавь. А я пойду, проконтролирую, чтобы папа не начудил. Он оказался совсем не готов к тому, что ты не одна приедешь.

Да уж это я поняла, когда увидела его вытянувшуюся физиономию. Ситуацию спасла невозмутимая реакция Калоева. Так держаться, конечно, надо еще уметь. Я вон, вообще с перепуга дикую глупость ляпнула:

– Мой молодой человек. Надеюсь, его никому представлять не надо?

– Не такой уж и молодой, – проворчал недовольно отец.

– Папа!

– Иди, Уля. Там, кажется, маме нужно помочь. С остальным мы разберемся сами.

Ну и что? Разобрались? Вроде пока тихо…

Открутив крышку с бутылки айрана, вылила тот в кастрюлю. Помешала половником и, вздохнув, понесла суп на веранду, где был накрыт стол. Из братьев сегодня был только Пашка. Я пока не понимала это к добру или напротив?

– Где Эльбрус?

– Отец запряг его наколоть дров для бани.

– А ты почему не помогаешь?

– Зачем, если есть кого эксплуатировать? – усмехнулся Паша, отрываясь от телефона.

– Ну, постой. Приведешь ты очередную девушку…

– Не приведу. Мама сказала, что моим девушкам здесь не рады.

– Что так? – изумилась я. Чтобы мама, которая просто мечтает о внуках, сделала подобное заявление, должно было случиться нечто экстраординарное.

– Говорит, что она стала слишком старой, чтобы тратить время на случайных людей. Теперь нам сюда есть ход только с невестами. И заметь, это несправедливо.

– Почему же?

– Ну, ты, вон, Калоева привела.

– Сравнил, – закатила глаза. – Я же не приезжаю каждый раз с новым хахалем, как это делаете вы с Ильей и Андреем.

– Никаких хахалей. Ты что? Мы строго по девочкам, – заржал Пашка. Я закатила глаза, плюхнула в тарелку окрошки, пододвинула к брату:

– Пробуй. Нормально по соли?

– Ага…

– Эй, народ! Все за стол! – крикнула во все горло, а то Калоев так колотил топором, что запросто мог не услышать.

– Где моя большая ложка? – растер руки отец, окидывая голодным взглядом накрытый стол.

– Садись уже, сейчас дам, – вздохнула мама. – Уля, ты сначала Эльбрусу положи. А то ничего не останется. У нас знаете как, Эльбрус?

– В большой семье ушами не хлопают!

– Конечно, знаю, – по-доброму улыбнулся Калоев. – Я же и сам из большой семьи.

– Кажется, у вас принято на своих жениться? – решил поинтересоваться отец.

Мама что есть силы ткнула его в бок. Хотела наверняка незаметно, но ни черта у нее не вышло.

– Такая традиция существует. Но не все ей следуют, – дипломатично заметил Эльбрус, хотя в его голосе все же отчетливо лязгнула сталь. – Уль, мне не надо. Я лучше, вон, пирог съем, – добавил, отмахиваясь от святого.

– Не будешь окрошку? – искренне изумилась я.

– Я ее не люблю.

– Еще и окрошку не любит, – притворно ужаснулся Пашка. – Может, ты и пельмени без уксуса ешь?

– Перестань! – бросила в брата скомканной салфеткой.

– Да я что? – зубоскалил тот.

– Дети! Перестаньте. Эльбрус, пирог с рыбой. Вы как к рыбе относитесь?

– Благосклонно. Пахнет просто божественно.

– Только из духовки достала, – зарделась мама.

– Так вы что, сами его испекли? – изумился Калоев.

– Конечно. Тут много ума не надо.

– Ну, не скажите. Улька, вон, пирогов не печет. Что ж вы, Марина Викторовна, дочь кулинарным премудростям не обучили?

– Да у нее руки не из того места растут, – сдал меня с потрохами Пашка. Папа, в глазах которого я была абсолютно непогрешима и безупречна, аж подавился от возмущения.

– Паша! Кхе-кхе! За языком следи! Я свою дочь воспитывал не для того, чтобы она день и ночь у плиты стояла.

Тут отец, ясное дело, бросил очередной камень в патриархальные традиции Калоева, желая подчеркнуть разницу в наших менталитетах. Но, видно, та оказалась не так уж сильна, потому что на него тут же взъелась мать:

– А то, что я стою, тебя не смущает, я все правильно понимаю?

– Мариночка, котик, это же совсем другое…

– Да? И в чем разница?!

Я за подачами на игре так не следила, как за родительским обменом любезностями. И в этом споре мои симпатии однозначно были на стороне матери. Что было не очень логично, ведь, по-хорошему, именно отец как мог оправдывал мою несостоятельность в качестве хозяйки.

– Ну… Время было другое.

– Ах, время!

– Марина! Не пыли, я же вообще не про нас. А вон, про Улю с Калоевым.

– И чем же их отношения отличаются? Может, Эльбрус возвращается с работы сытым?

– Откуда мне знать? Может, и возвращается! Стоп, – вдруг выпучил глаза папа. – А почему ты вообще возвращаешься к моей дочери? У тебя своего дома нет?

– Ага. Я выставил его на продажу.

– Серьезно? – изумилась я. – Ты мне не говорил.

– Я только сегодня принял это решение.

Наверное, это было нелегко. С усилием сглотнув, я нашарила под столом руку Эльбруса и ободряюще ее сжала. Конечно, с тем местом у него был связан огромный период жизни. Там он был счастлив, там он любил и строил какие-то планы. Но… Все изменилось.

– Нет, Марина, ты слышишь? Они живут вместе!

– Сейчас это распространено среди молодежи, – без