Запрещенные слова. книга 2 - Айя Субботина

— Нам минут сорок ехать, Би, - сквозь легкую дремоту, с которой борюсь изо всех сил, слышу Славин голос. - Поспи.

Моя голова, как будто только и ждала его «команды» - тут же проваливается в сон.

А вот просыпаюсь я от тишины. А потом - от негромкого хлопка двери.

Открываю глаза, стыдливо прячу зевоту в кулак.

Машина стоит. Вокруг - ни души. Только высокие, сосновые мачты, уходящие в небо, и пронзительная, звенящая тишина, нарушаемая лишь пением птиц и шелестом листвы.

Я выхожу из машины, пока Слава вытаскивает из багажника наши пакеты.

И замираю.

Мы как будто стоим на краю земли.

Перед нами - озеро. Огромное, просто как будто бесконечное. Темная, почти черная вода сливается на горизонте с небом. Оно кажется живым и дышащим.

Здесь даже воздух как будто другой - густой, чистый, пахнет сосновой хвоей, влажной землей и озерной прохладой.

Прижимаю ладонь козырьком ко лбу, слежу за Славой и замечаю, что он тащит пакеты к дому.

И еще раз замираю на выдохе.

Дом стоит на небольшом мысе, в нескольких шагах от воды. Длинный, одноэтажный, построенный из темного, почти черного камня и стекла. Он не доминирует над пейзажем, а будто вырастает из него, сливаясь с лесом, водой и с небом. Крыша покрыта живым ковром из мха, а на южном скате поблескивают гладкие панели солнечных батарей. Да ладно?

От широкой террасы из посеревшей лиственницы к воде ведет узкий деревянный пирс. Он заходит далеко в озеро, заканчиваясь небольшой площадкой, идеальной для того, чтобы сидеть, свесив ноги, смотреть на закат или заниматься йогой, или просто… дышать и валяться, глядя на небо

Мы здесь всего несколько минут, но я чувствую себя так, будто мы - единственные люди на всей планете. А весь остальной мир, с его интригами, проблемами и суетой, просто перестал существовать. Остались только мы - и оглушительная, нетронутая природа, и тишина.

— Нравится? - Пока разглядываю озеро, Слава подходит, становится сзади и даже его голос как будто сливается с этим местом, становясь его обязательным атрибутом.

Оборачиваюсь. Он стоит так близко, что я только чудом не «клюю» его носом в грудь.

Глотаю его запах ртом, поджимаю губы.

Замечаю в серебряных глазах вопрос. И надежду.

— Это… - Не могу подобрать слов. - Это… нереально.

— Это Бугаево, Би, - усмехается. С нескрываемым облегчением. - Моя берлога.

— Там же солнечные батареи? - киваю через его плечо в сторону дома. - Мне не показалось?

— Неа, не показалось. - Его рука находит мою, пальцы легко переплетаются с моими. - Пойдем. Покажу что внутри.

Слава ведет меня внутрь, и я переступив порог, чувствуя себя Алисой, шагнувшей сквозь зеркало в другой мир.

Первое, что сразу бросается в глаза - минималистическое, почти аскетичное пространство, но каким-то образом даже с порога чувствуется продуманность в каждой детали. Бетонный пол приятно холодит ступни сквозь тонкую подошву кед. Стены из необработанного, темного дерева пахнут лесом и смолой. Из мебели - только самое необходимое: огромный, низкий диван, обитый грубым серым льном, кофейный столик из цельного спила какого-то темного дерева и встроенная в стену кухня из матовой нержавеющей стали, больше похожая на камбуз космического корабля.

Здесь нет ничего лишнего. Ни телевизора, ни картин, ни безделушек, которые обычно создают уют. Весь уют этого дома - в другом. В том, как устроен свет, льющийся из скрытых в потолочных балках светильников. В том, как идеально подогнаны друг к другу дерево, бетон и металл. И, конечно, в виде.

Вся стена, выходящая на озеро, - это сплошное панорамное окно, от пола до потолка. Оно полностью стирает границу между домом и природой. Озеро, лес, небо - все это становится логичной, совершенно естественной частью интерьера, меняя его краски в зависимости от времени суток и погоды. Я подхожу ближе, касаюсь пальцами прохладного, идеально гладкого стекла. Кажется, протяни руку - и коснешься темной, рябой воды.

— Тут просто… невероятно, Слав, - говорю еле слышно, не в силах оторвать взгляд от пейзажа. - Самое красивое место из всех, что я видела.

— Это просто дом, Би. - В его голосе слышатся нотки гордости, которую он пытается скрыть за своей обычной небрежностью. - Дом, который живет сам по себе.

Он подходит к стене, проводит по ней рукой, и в воздухе раздается тихий щелчок. Из скрытых динамиков начинает литься музыка - та же, что играла у нас в машине, тихая и обволакивающая.

— Умный дом, - поясняет в ответ на мои вопросительно взлетевшие брови. - Свет, температура в доме, подогрев полов, музыка - все управляется отсюда. Он полностью автономен. Солнечные панели на крыше, система сбора и фильтрации дождевой воды. Эта громадина не берет у природы ничего лишнего и не отдает ей ничего плохого. Испытание зимой и двадцатиградусными морозами прошел на «ура».

Улыбается, кажется, все-таки плюнув на идею делать вид, что в этом нет ничего такого.

Хвастается. Немножко.

Хотя, черт… почему немножко-то?!

Смотрю на него, пока внутри медленно лопаются влюбленные пузырьки удивления и восхищения.

Этот брутальный, татуированный бунтарь, который гоняет на ревущем байке и говорит пошлости, построил здесь, в маленькой деревушке, которую даже на карте не найти без GPS, этот идеальный, абсолютно гармоничный мир.

— Эй, Би, это еще не все, - на этот раз его глазах загорается новый, особенный огонек.

Ведет меня к раздвижной двери в глубине комнаты. Мое сердце начинает биться чаще. Чувствую, что сейчас он покажет что-то важное. Возможно то, что еще никому не показывал.

Слава отодвигает тяжелую дверь - и мир, в котором пахнет деревом и разогретым на солнце камнем, сменяется миром с запахом озоном, горячего металла и машинного масла.

Его мастерская.

Не какой-то старенький гараж, не просто стены и ящики, а настоящая лаборатория.

Пространство, где царит идеальный, почти хирургический порядок. Вдоль стен - стеллажи с инструментами, каждый из которых лежит на своем месте. В углу несколько 3D-принтеров. На нескольких огромных мониторах - сложные трехмерные чертежи, графики, расчеты.

А в центре, на специальном подъемнике, под огромной лампой - байк.

Я замираю на пороге, боясь войти, боясь нарушить эту стерильную, рабочую атмосферу. Это не просто мотоцикл. Это - произведение футуристического искусства. Я мало что понимаю в спортивных мотоциклах, но уверена, что ничего подобного в природе до Дубровского не создавал еще никто. Чего только одна рама