Босс для Белоснежки (СИ) - Амурская Алёна

Опаньки…

Да он же мигом раскроет Яну, если вздумает приглядеться к ней сквозь маскировку!

Я сжимаю ладошку сына и тихонько направляюсь в их сторону, на ходу сказав ему вполголоса:

— Павлик, пойдём, поздороваемся.

Сын косится на Короленко и неохотно плетется рядом.

— Мам… этот дядя похож на главного робота-трансформера. Они же опасные! Может, лучше печеньки купим?

— Это дядя с маминой работы, — тихо шикаю я. — Нельзя с ним не поздороваться, раз встретили.

Я слышу низкий тяжелый голос Короленко уже на подходе.

— Так… ты ведь курьер Андрея Борисовича, верно?

Съежившаяся Яна кивает, пряча руки в карманах, словно от холода.

— Девушку в бордовом плаще и серой шапке только что тут не видел? — надменно спрашивает он.

«Курьер» неловко пожимает плечами.

— Ты чего без верхней одежды бродишь?

Ещё одно пожимание плечами в ответ.

— А… забыл, что у тебя с этим проблемы, — Короленко кивком указывает на горло Яны и вдруг прищуривается так, что у меня по спине ползет холодок.

Еще секунда, и он точно что-то заподозрит. В конце концов он же не идиот, чтобы стоять так близко к своей бывшей сотруднице и не уловить странные знакомые флюиды. Да и подставу невербальных сигналов телесного языка никто не отменял.

Дальше я уже не думаю. Просто иду прямо на них, подтягиваю на плече сумку с вещами Павлика и включаю свой внутренний «режим воскресной смелости». Тот самый, когда ты заранее знаешь: сейчас будешь выглядеть нелепо, но лучше уж так, чем потом жалеть, что не рискнула.

— Приве-е-ет, а я тебя заждалась, котик! — звонко выстреливает мой голос, аж самой непривычно, как громко. — Ты чего так долго..? Ой! — я моргаю на Короленко, как бы опознав его наконец, и выдавливаю из себя смущённое хихиканье. Это даже легко, потому что мне очень конфузно так себя вести. — Артур Георгиевич, вы, наверное, меня не помните?.. Я младший менеджер, работаю на первом этаже, в общем приёмном зале. Извините, не сразу вас заметила… мы тут с моим другом договорились встретиться, а я так соскучилась, что никого вокруг не вижу.

Короленко переводит на «курьера» тяжёлый взгляд.

— С вашим другом?

— Ну да! Мы работаем вместе, — небрежно отвечаю я, а потом для надежности припечатываю: — И я его девушка.

В этот момент Павлик тянет меня за рукав и громко шепчет:

— Мам, это тот друг-курьер, про которого ты говорила?

Я чуть сильнее прижимаю его к себе, чтобы остановить поток уточнений, и мысленно выдыхаю. После нашей первой встречи я уже рассказала Павлику, что у меня есть друг-курьер, чтобы соседки лишних вопросов не задавали. И чтобы он не пугался, если мы встретимся. Вот и не зря перестраховалась, получается.

Спасибо, сын, за правильный фон. Иногда дети умеют лучше взрослых вовремя подыграть, причем совершенно искренне.

Короленко задерживает взгляд на мне, потом на Павлике, и снова на Яне. Молчит, хмурясь. Ещё раз бегло оглядывает нас обеих и надменно роняет:

— Ясно.

Затем сухо кивает и уходит, не оглядываясь.

Только тогда я замечаю, что всё это время держала плечи напряженными и слишком крепко сжимала ладонь Павлика. Выдыхаю и беру Яну под локоть:

— Пойдём. Купим Павлику печеньки-макаруны, он заслужил.

— Да! — сын аж подпрыгивает от восторга, вскинув вверх кулачок в подсмотренном жесте у супергероя из мультика. — Мам, а две пачки можно? Нет, три! — он просит с таким энтузиазмом, что становится ясно: про Короленко уже забыто, в голове одни только сладости.

— Посмотрим…

На площади у автобусной остановки народу совсем мало. Невольно припомнив утренние слова свекрови, я вглядываюсь в редкий поток машин на проспекте: чёрные, серые, красные, обычные. Крупные «джипы с вот таким колесом» среди них тоже попадаются. Но у меня до сих пор в голове не укладывается, как свекровь умудрилась поверить в чьи-то выдумки до такой степени, чтобы прийти ко мне и так нагло клянчить деньги.

Мы сворачиваем к ларьку с разноцветными макарунами. Краем глаза я отслеживаю, куда делся Короленко: вон он, садится в такси с мрачной физиономией генерала, проигравшего сражение. Хороший знак. Значит, опасность миновала.

Павлик подпрыгивает на плитке, считая голубей, и вдруг радостно объявляет:

— Мам, смотри, все голуби тоже в очередь за печеньками стоят!

Яна едва слышно усмехается в свой воротник, но глаза всё ещё настороженные. Я делаю вид, что мы просто обычная компания: выбираю макаруны, спрашиваю у неё:

— Хочешь тоже сладкое?

Она молча качает головой и берёт у меня один из пакетов, чтобы разгрузить. И только когда мы идём дальше, она наклоняется чуть ближе, чтобы не слышали прохожие и шепчет:

— Спасибо, Лиза. Ты очень вовремя.

[*] Подробности столкновения Яны с Артуром Короленко в параллельной истории "Несмеяна для босса" (главы 12–13).

Глава 24. Смехотерапия

Мы неспешно сворачиваем за угол и попадаем в тихий дворик Машкиной девятиэтажки.

— Лиза! — а вот и сама сестренка спешит от ближайшего подъезда и машет мне рукой. Щёки румяные, волосы в пучке, большая шоппер-сумка с какими-то коробочками — наверняка оладушечные «наборы миссий». — Ой, вы так вовремя, я как раз с магазина!

— Тётя Маша! — Павлик радостно бросается ей навстречу. — Я сегодня буду шеф-повар!

— Конечно, будешь, — Машка ловко подхватывает его и по привычке спрашивает своё дежурное: — А руки мы мыли?

Через минуту они уже оживлённо строят план: парк, хлеб для голубей, горка, а если повезёт, то ещё и мыльные пузыри у фонтана.

Я киваю с благодарностью:

— Спасибочки.

Машка на секунду переводит взгляд на Яну, оценивая её пацанский вид внимательнее, но ничего не говорит. Только кидает мне короткий вопросительный взгляд. Я так же коротко качаю головой в беззвучном посыле: “Потом”. И она всё понимает без слов. Хорошая у меня сестра.

Оставшись одни, мы с Яной, не сговариваясь, забредаем в маленький тихий скверик за домом, где из всех посторонних — лишь воробьи да тощие дворовые коты. Медленно идем по дорожке, глядя под ноги на жухлые опавшие листья.

— Яна, — решаюсь я всё же задать вопрос, — это ведь всё… из-за твоей работы в корпорации с той давней историей два года назад?

Она устало смотрит на меня исподлобья и слабо усмехается:

— Лиз, если я скажу «да, но всё гораздо хуже, чем кажется», то завтра ты будешь искать жучки под каждым кустом в огороде. Не хочу, чтобы ты заморачивалась, вместо того, чтобы печь свои фирменные пирожки с капустой. Ты же знаешь, как я их обожаю.

Мы обе прыскаем от смеха, и наше общее напряжение после встречи с Короленко заметно ослабевает.

— Я всё равно не понимаю, — признаюсь я, разводя руками.

Она хмыкает:

— И отлично. Поверь, в этой истории зрителем быть безопаснее, чем участником.

Радуясь слабой улыбке на лице вечно грустной Яны, я решаю поделиться своими утренними приключениями. Глядишь, и это ее развеселит, сработает как смехотерапия.

— Кстати, о зрителях, — заговорщицки щепчу ей. — Представь себе, сегодня утром у меня возле дома бывшая свекровь устроила настоящий спектакль. Вся остановка смотрела и слушала.

Она приподнимает брови.

— Бывшая свекровь? А что она устроила?

— Это долгая история, — я закатываю глаза. — Но если вкратце, то сначала был жалостливый рассказ про моего “бедного”бывшего и его Венерочку, а потом про таинственного покупателя моей комнаты за два ляма и требование подарить сто тысяч в “долг”. А финал… был мокрый. Очень! — я не выдерживаю и смеюсь, потом спрашиваю: — Ты ж помнишь мою коммуналку, где койкоместо у меня снимала?

— Ещё бы, — бормочет Яна. — Убитая халупа. Тараканы маршами ходили… не в обиду покойному Таркану Ивановичу, конечно.

— Вот именно, — вздыхаю я. — Красная цена ей была от силы четыреста тысяч, но мне повезло с покупателем. У него были явно какие-то личные мотивы — может, когда-то родственники жили в этом доме… и за срочность оформления он предложил два миллиона. Так вот, по словам моей свекрови, я продала комнату вовсе не эксцентричному сентиментальному дядьке, которого видела своими глазами.