Бывшие. Жена для чемпиона - Анна Олеговна Ковалева

Нет, я так не хочу жить. А значит, надо рубить это всё.

Старательно распалив себя такими установками, я стиснул челюсти и выплюнул.

— Между нами все кончено, Маша. Я завтра же подам на развод.

Глава 14

Что было дальше — я толком не запомнил. В памяти словно черная дыра образовалась.

Вот я приперся домой пьяный в зюзю, а вот уже проснулся на диване. Весь помятый и с жутко болящей от похмелья головой.

Кое-как доплелся до санузла, отлил, взбодрился под холодным душем и закинулся алка-зельтцером.

А потом в гостиной столкнулся с Машкой. Бледной, измученной, с покрасневшими от слез глазами.

И полностью одетой к выходу.

Тут же в памяти начали всплывать обрывки прошедшей ночи. И чем больше этих отрывков всплывало, тем сильнее мне хотелось убиться о стену.

Потому что нес я лютую дичь. Словно с катушек слетел.

Вместо того чтобы нормально объясниться, выплевывал гадкие и омерзительные вещи. Которые ничего общего с реальностью не имели.

И Маша точно не заслужила того, чтобы на нее всё это дерьмо выплескивать.

«Я свободы хочу, Маш, понимаешь? Мне надоел наш брак, надоело быть только с тобой…»

«Я хочу в Канаду, играть в высшей лиге. А ты меня тормозишь, тянешь вниз. Как чертов балласт, как удавка на шее».

«Ты мне не нужна, Маша. Не нужна, понимаешь?»

«Наш брак — это просто игра, которая зашла слишком далеко»…

Неудивительно, что жена теперь так хреново выглядела и смотрела на меня диким волчонком.

— Маш, — прохрипел, и сам же поморщился от звука своего голоса. Звучал он премерзко. Будто кто-то ржавым гвоздем скреб по металлу. — Прости, я вчера сильно перебрал. Наговорил много лишнего. Нес полную херню.

— Что, и про развод тоже херня была? — неверяще спросила она. В голубых глазах блестели непролитые слезы.

В этот момент я почувствовал себя не просто мудаком, а самой распоследней мразью.

За то, что приходится так поступать с женщиной, которая два года дарила мне свою любовь и поддержку.

Просто дарила, ничего взамен не прося. Только в этот момент я осознал, что Маша никогда ничего для себя не просила.

Ей были нужны только я и моя любовь.

Но я и на это оказался неспособен.

Внезапно захотелось забрать свои слова обратно, и послать к чертям все на свете, включая Монреаль и Быков, но…

В памяти всплыли слова отца, и я понял, что пути назад уже нет. Так действительно будет лучше.

Главное, до Маруси это донести. Чтобы поняла и не держала обиду.

Только вот жена на разговор настроена не была.

— Какой же ты урод, Харламов, — плюнула она мне в лицо и понеслась в прихожую.

— Ты куда, Маш? Погоди!

— А тебе не все ли равно? Ты хочешь развод — я тебе его дам. Умолять остаться не буду, не переживай. Квартиру когда освободить?

— Нет, Маш, — я развернул жену и силой усадил на кушетку. — Ты не поняла. Эта квартира теперь твоя. Не нужно никуда уходить. Свои вещи я вывезу сегодня.

Маша бросила на меня испепеляющий взгляд, а потом… потом сдулась вся. Сгорбилась, сникла, прикрыла лицо ладонями и начала содрогаться в рыданиях.

— Ну, Машунь, не надо, пожалуйста, — я опустился на колени. — Да, я гондон, знаю… Поколоти меня, если хочешь, по яйцам врежь. Заслужил. Только не плачь.

— Я же тебя любила, Арс, — раздалось сквозь всхлипы. — Я так тебя любила. А ты все это время со мной играл. Сволочь… Ты настоящий подонок!

— Нет, Маш. — сжал ладонями ее колени. — Я не играл, забудь о том, что вчера наговорил. Мне было хорошо с тобой, очень. И я не играл. Просто… Дальше нам не по пути. Тебе же лучше будет, если мы расстанемся. Без меня тебе будет лучше. Понимаешь, Маш?

— Нет…

— Давай так. Ты сейчас успокоишься и мы нормально поговорим? Я тебе все объясню, хорошо?

На минуту в квартире повисла тишина. Даже всхлипы смолкли. А потом Машка еле внятно пробормотала.

— Воды.

— ЧТО?

— Воды принеси.

— Хорошо, я быстро, Маш. Сейчас.

Я быстро метнулся в кухню, набрал в стакан воды из фильтра и накапал успокаивающих капель.

Состояние Маши мне не нравилось. Ей действительно не помешало бы успокоиться.

Только вот когда я прибежал в прихожую, то жены там уже не застал. Машка ушла.

В тот момент я напугался до чертиков, честно говоря. А если говорить грубо, то просто пересрался.

Выскочил на лестничную площадку в одном халате, едва успев закинуть в карман ключи от квартиры, и понесся вниз по лестнице. Надеялся, что успею перехватить Машку.

Не успел.

К тому моменту, как я оказался внизу, лифт уже начал подниматься наверх. И вез он явно не Машу.

Выматерившись, рванул на улицу, наплевав на то, что скажут соседи и что меня могут заснять журналисты в таком неприглядном виде.

Вот сплетен-то будет. На всю страну…

Впрочем, похер. Маша была важнее.

К сожалению, и тут я не успел. Машины жены на стоянке не оказалось, и меня окончательно тряхануло.

Пиздец! Куда же ей в таком состоянии за руль садиться? Угробит же себя, дуреха.

Перед глазами неиссякаемым потоком поплыли картинки, причем каждая последующая была страшнее предыдущей.

Искореженный БМВ жены, залитое кровью лобовое стекло, хрупкое тело, зажатое смявшимся в гармошку металлом.

Я схватился за голову, безумным взглядом шаря по территории комплекса. В ушах били тревогой колокола.

Блять! Если с Маруськой что-то случится, я себе этого не прощу. Тесть даже не успеет до меня добраться.

Раньше я сам себя прикончу.

Повертевшись с минуту на месте, рванул обратно в подъезд. Лифта дожидаться не стал, рванул по лестнице.

Добравшись до телефона, оставленного в гостиной, начал лихорадочно набирать Машку. Хотел достучаться до нее, заставить остановиться и не подвергать свою жизнь опасности.

Увы, телефон не отвечал. Я звонил раз за разом, но жена продолжала игнорировать мои звонки.

Лишь через час трубку сняла ее сестра и спустила на меня всех собак. Обложила, как только могла, послала матом и отрубилась.

Но у меня хоть от сердца отлегло, когда узнал, что Маша в порядке. По крайней мере, физически.

Вещи свои из квартиры я вывез в тот же день. Перевез все к отцу.

Правда, на душе было так погано, что я снова надрался до беспамятства. А утром батя макал меня башкой в ледяную воду и крыл матами.

— Ах ты ж поганец, я тебе покажу, как бухать! У