Бывшие. Жена для чемпиона - Анна Олеговна Ковалева

Особой ласки я от него никогда не видел и принял это как данность. Вот и Маруся приняла.

А тепло она получала от меня и от своей семьи.

Что касается карьеры, то жена старалась поддерживать меня всем, чем могла. Посещала и домашние игры, и на выездные старалась ездить.

А если не могла полететь из-за своего расписания, то обязательно провожала в аэропорт. Это был наш маленький ритуал, приносящий удачу.

Помню самый первый раз, когда я вышел на лед и увидел ее на трибуне. В своей футболке с номером 17.

Да, этот номер я выбрал не просто так, а в честь кумира и однофамильца, на которого так хотел быть похожим — легендарного Валерия Харламова.

В родном СКА это номер находился в обращении, так что я взял его себе и носил с гордостью.

Мне дико понравилось видеть жену в этой футболке, и я позволил себе небольшую вольность — прокатился рядом с трибуной и послал любимой воздушный поцелуй.

Тем самым дополнительно зарядившись на игру.

Само собой, это всё на следующий же день оказалось в прессе. Мы с женой посмеялись над снимками, но я взял за привычку делать это приветствие каждый раз, когда Маша посещала игру.

Нам обоим это нравилось.

Этот сезон стал для меня особенно счастливым. В составе сборной в феврале я стал серебряным олимпийским призером, а в составе клуба снова стал обладателем Кубка и чемпионом страны.

Совсем немного на Олимпиаде нам не хватило до победы, уступили мы чехам в серии буллитов.

Обидно было до чертиков так проиграть, но… Поражение — это не конец, а лишь шанс на реванш.

И я не сомневался, что реванш этот будет обязательно. Это была первая моя олимпиада, но я уже жадно мечтал о следующей.

Там мы точно возьмем золото!

Меня утешило лишь то, что я получил награду лучшему бомбардиру турнира, и то, что на трибунах сидела Маша.

Для нее я был героем и с серебряной медалью.

— Твое олимпийское золото тебя обязательно дождется, мой чемпион, — прошептала Маруся, когда мы оказались в номере отеля.

— Повтори, — рыкнул я, мгновенно заводясь.

— Мой чемпион… — с придыханием протянула Машка и тут же перешла на стон, когда мои зубы прикусили ее шею. — Мой любимый чемпион…

— Мля, милая. Меня пиздец как вставляет от этих слов, — подхватив жену на руки, торопливо направился в спальню. — Так что держись, сейчас будет жарко…

Глава 13

Амбиции? О да. У меня их было хоть отбавляй.

Мне мало было просто играть, мне непременно нужно было быть лучшим. Чемпионом во всем.

Отец с детства вбивал мне это в голову. Что у меня невероятный талант, который грех зарывать в землю.

Что если я буду упорно идти к своей цели, то у меня будет всё. И золото мирового первенства, и золото олимпиады.

Слава и титулы. Любовь болельщиков, народное признание.

Поэтому я так впечатлился историей именитого тезки. Буквально молился на него. Читал его биографию, смотрел сохранившиеся записи игр.

Вся моя комната была увешана постерами с изображениями великого Валерия Борисовича.

Я тоже грезил стать легендой. Мечтал стать рекордсменом, лучшим нападающим мира, навсегда вписать свое имя в историю хоккея.

Отец мой, кстати, тоже был хоккеистом. Но у него карьера не задалась, особых титулов он не завоевал, а в двадцать восемь ушел на тренерскую должность.

Батя тренировал именно начинающих: детей, молодняк. Из его рук вышел не один чемпион.

Меня он тоже с ранних лет поставил на коньки и тренировал сам.

А потом, когда добился того, что меня взяли в молодежный состав СКА, ушел с тренерского поста, став агентом.

Помимо меня, он вел и других ребят, но за меня старался особо.

Отчасти за мой счет он реализовывал собственные несбывшиеся мечты и нереализованные амбиции, но мне было всё равно.

Ведь я сам горел игрой. Я жил на льду, а не отбывал срок, поэтому слушал всё, что советовал мне отец.

Первое мое чемпионство стало особенным. Батю буквально разрывало от гордости за меня.

Именно тогда он начал говорить о том, что мне надо играть на высшем уровне и попытаться уехать в НХЛ.

Само собой, этого и я хотел. Понимал прекрасно, какие это возможности.

О моих мечтах мы и с Машкой много говорили. Представляли, как через несколько лет мной заинтересуется кто-то из ведущих западных клубов, и я заключу контракт.

Но говорили об этом как-то вскользь, не углубляясь в подробности.

А потом внезапно пришло предложение от Быков.

Они, оказывается, еще с олимпиады за мной наблюдали, а через год, в январе, начали переговоры о трансфере сначала с моим отцом, а потом и с клубом.

Причем отец даже мне ничего не сказал сначала, вел разговоры за моей спиной. Но злиться на него за это я не мог. Предложение было действительно блестящим, за него стоило бороться.

Но, несмотря на заявления отца и его бешеный энтузиазм в проворачивании сделки, я не очень верил в то, что этот переход состоится. Условия, выдвинутые родным клубом для моего выкупа, были чрезмерными.

Поэтому и не стал ничего Машке говорить. Думал, расскажу, когда ситуация окончательно прояснится. Сделаю сюрприз.

И вот в апреле настал решающий этап переговоров. СКА одобрил трансфер, клубы договорились, и выбор оставался за мной.

Сюрприз, правда, не очень удался. Я был в шоке от радости, переходящей в безумную эйфорию, а Машка как-то растерялась вся, сникла.

Наверное, стоило заранее ее подготовить, но все мы задним умом крепки, как говорится. Я сглупил, промолчал.

А теперь не знал, что делать и как быть. С одной стороны — карьера, а с другой жена — которой не очень хотелось уезжать в Канаду.

Мы с Машкой толком не успели поговорить даже, я улетал на игру в Казань, а оттуда сразу в Москву. Подумал, что обсудим все на холодную голову, когда вернусь.

Но поскольку эта проблема меня неустанно мучила на выезде, я решил спросить совета у отца, он сопровождал меня в этот раз.

Думал, он подскажет приемлемый компромисс для нас с женой.

Правда, сильно ошибся в своих ожиданиях. Когда я поделился с батей своими сомнениями, он буквально взбеленился.

— Ты чем думаешь, сынок? Почему позволяешь какой-то избалованной девке рушить твою карьеру?

— Пап, выбирай выражения. Она моя жена.

— Пфф, жена. Таких, как твоя Машка, можно в базарный день пучок за пятачок купить.

— Батя, прекрати! Не смей оскорблять Машу. Она…