Босс для Белоснежки (СИ) - Амурская Алёна

— Давид. Это кто?

— Елизавета. Новый офис-менеджер. Знакомлю с отделами.

Мужчина хмыкает.

— Ты стал сентиментальным?

— Если бы, — раздраженно роняет Акулов и как-то странно закатывает глаза к потолку.

Мужчина уходит, но еще пару раз оглядывается на ходу. Взгляд у него теперь более заинтересованный и цепкий. Я чувствую, как моя спина снова напрягается. Здесь каждый взгляд — как просвечивание.

Мы продолжаем маршрут.

Акулов больше не заходит никуда, только комментирует, иногда сухо, иногда неожиданно метко. В частности — назначение просторного зала для переговоров с прозрачной стеной, за которой на значительном возвышении темнеет узкая ниша-балкон с приглушённым освещением и отличным обзором на происходящее внутри. Там нет стульев, только встроенные узкие подоконники на уровне пояса, чтобы можно было стоять, небрежно оперевшись на них.

— Вот здесь проводят большую часть встреч, на которых присутствует Андрей Борисович. Не внутри, а снаружи, на обзорной площадке из его кабинета сверху. Чтобы просто видеть. А при желании слышать и участвовать в дискуссии.

— Он любит оттуда следить? — как-то глупо спрашиваю, не зная, зачем. Просто голос вырывается сам собой на поводу у любопытства.

— Он любит наблюдать.

Голос Акулова при этих словах слегка меняется. Становится глуше, осторожнее, с предостерегающей интонацией. И я больше ничего не спрашиваю, смутившись.

Мы доходим до конца коридора, где за матовой перегородкой виднеется вип-лифт, на котором мы сюда поднялись.

Я облегченно вдыхаю и принимаюсь почти искренне благодарить Акулова:

— Спасибо большое за экскурсию! Было… э-э… очень познавательно! Особенно понравился айти-отдел. Правда. Ну так… я пойду, Давид Олегович?

Акулов не отвечает сразу, чуть прищурившись. Просто подходит ближе к лифту и скользит пальцем по панели. Свет в ней вспыхивает, распознавая его.

— Выше находится приёмная генерального директора, — говорит он после паузы. — Раз уж мы всё равно уже здесь, то невежливо будет не поздороваться с его секретаршей. Как вы считаете… Елизавета?

Я непроизвольно моргаю. Мой мозг делает скачок, пытаясь определить — это шутка, проверка или ирония? Но лицо у него кажется серьёзным, как будто он констатирует очевидный факт.

— Э-э… — как назло, ничего внятного на ум не приходит.

— Секретарша тоже коллега. И вы, как сотрудник корпорации, должны знать не только тех, кто пользуется в этом здании дверьми, но тех, кто держит ключи от них.

Я чувствую, как во мне начинает подниматься легкое сопротивление. Как будто тело, ещё не осознав разумом происходящее, уже инстинктивно отторгает идею попасть туда, куда никто без веской причины не попадает.

Ну не по статусу это для простого офис-менеджера на испытательном сроке в огромной многопрофильной корпорации, блин! Что происходит вообще?

Я решительно начинаю:

— Нет, наверное, я лучше… — и осекаюсь, потому что он уже касается панели.

Акулов поворачивается ко мне и впервые за всё это время по-настоящему смотрит мне в глаза прямо, а не вскользь. И говорит спокойно и безапеляционно:

— Идём.

В этот момент я понимаю: это не экскурсия. Это… что-то другое.

То ли проверка, то ли ловушка… И отказаться я не могу, потому что двери в лифт уже открыты, а я стою на пороге. Не говоря уже о том, что у этого человека-акулы передо мной довольно сложное выражение лица. Невольно думается, что в случае отказа он просто возьмет и откусит мне голову за неповиновение.

Пока я растерянно моргаю, Акулов уже входит в лифт и кивает мне. Я неохотно присоединяюсь к нему на непослушных ногах, и двери захлопываются. Кабина плавно начинает подниматься выше.

На десятый этаж. В пентхаус. К генеральному директору.

Глава 16. "Доброе утро" от генерального

— Я не думаю, что секретарша генерального будет рада, — осторожно произношу я, больше чтобы прервать звенящую тишину в лифте, чем действительно возразить.

— Ирина Константиновна у нас, конечно, человек эмоциональный, — высокомерно отзывается Акулов. — Но иерархию чувствует. Если с вами пришёл я, то значит, так надо.

Тон у него безапелляционный. Вежливый, да. Но в нём нет ни капли внимания ко мне.

Это не диалог. Это маршрут, который он выбрал, не интересуясь моим мнением. И я в этом маршруте просто груз, который нужно доставить на десятый этаж. Что бы сам груз ни вякал против.

Лифт замирает. Двери разъезжаются, и я понимаю — мы на уже в офисном пентхаусе.

— Этот этаж также считается административным, — негромко роняет Акулов. — Только девятый этаж называют нижним административным, а этот — верхним.

В густой и глубокой, как внутри собора, тишине “верхнего административного” этажа мне даже дышать как-то неловко. Уж слишком хорошо слышен каждый вздох. В холле никого нет. Только мягкий свет, стены и прозрачные стены-окна, за которыми туманно-серая панорама пасмурного города.

В целом пентхаус генерального директора корпорации «Сэвэн» производит на меня впечатление лаборатории управления будущим. С поправкой на властность и вкус его владельца.

Всё пространство устроено по принципу открытости, свободы… и абсолютного контроля. Этот двухуровневый офис, занимающий весь верхний десятый этаж, совсем не похож на строгие кабинеты нижних этажей. Здесь много света и воздуха. И вообще довольно интересный интерьер с уединёнными нишами по углам, в которых витает интуитивно-привлекающий полумрак. Стены украшают электронные панели с бегущей строкой данных и масштабными инфографиками. Повсюду живые растения в дизайнерских кашпо. В воздухе витает лёгкий запах кофе, дерева и дорогой техники.

Особенно приятно приемная зона впечатляет из-за наличия в ней мягких кресел-мешков. Кроме того, она очень виртуозно сливается с зоной отдыха, так что переход между ними заметить трудно. Чего там только нет — и гамаки, и даже столы для пинг-понга, шахмат и тенниса. А в дальней зоне даже искусственное зеленое поле для мини-гольфа виднеется.

Словом, всё это выглядит скорее как элитное пространство для мозговых штурмов, чем как приёмная начальства. Кажется, что даже кофемашина тут обладает искусственным интеллектом и варит не просто кофе, а напиток для решения мировых задач.

Акулов ведет меня к стойке приемной, за которой сидит внушительных размеров пухлая женщина с круглым лицом.

— Доброе утро, Ирина Константиновна, — говорит он равнодушно, не повышая голос. Причем даже ради приличия не улыбается, а просто слегка ей кивает. — Познакомьтесь со свежим пополнением нашего персонала.

Вопреки моим ожиданиям, Ирина Константиновна не меряет меня ледяным взглядом и не кривится от недовольства. Напротив, её пухлое лицо озаряется каким-то почти домашним теплом. Щёки округляются еще больше, показывая ямочки, и уголки глаз морщатся от улыбки, словно я зашла не в офис топ-менеджмента, а в чужую уютную кухню, где пахнет пирогами с корицей и яблоками.

— Здра-а-авствуй, девочка, — приветливо тянет она, рассматривая меня поверх очков. — Новенькая, значит?

Я застываю, не сразу найдя, что ответить, но Акулов, к счастью, лаконично приходит на помощь:

— Елизавета. Из приёмного сектора, первый этаж. Счёл нужным представить. Пусть коллега лицо запомнит.

— Ах, ну да, ну да, — она уже кивает, будто всё знала заранее. — Та самая. Хорошо. А то у нас тут всё больше заносчивые, глядеть не на кого. А ты — ничего, славная. Умненькая, поди?

Я ощущаю, как мои уши стремительно розовеют.

Та самая..? В каком смысле "та самая"?..

Почему у этой женщины интонации школьной завучихи, которая одновременно и боится за своих учеников, и на всякий случай грозит им линейкой?.. Такое впечатление, что она заранее слегка обеспокоена какими-то неприятностями, которые я могу доставить генеральному директору. Причем не то, чтобы в рабочем смысле… а скорее в эмоциональном…

Как будто у меня есть возможность выбить его из равновесия и испортить весь день.