Босс для Белоснежки (СИ) - Амурская Алёна

— Эти не заметят даже землетрясения, если у них отчётный день, — зачем-то комментирует Акулов перед тем, как толкнуть дверь. — Но если вы задержите платёжку — сразу припомнят. Тут работают те, кто не хочет быть замеченным.

— Интроверты с полным отсутствием амбиций? — любопытствую я.

— Не задавайте таких вопросов, — Акулов, кажется, решил в кои-то веки добавить в нашу беседу немного своего токсичного понятия о юморе. — Здесь на них не отвечают. Здесь — бэк-офис. Люди, которые делают вид, что контролируют цифры. А на самом деле просто стараются, чтобы всё не рухнуло.

Внутри пахнет кофе и залежавшимися отчетами, а за столами сидят трое: двое мужчин и женщина с пучком на макушке и в очках. У них всех — бумаги, папки и глаза, непрестанно изучающие цифры на экранах.

Женщина при виде Акулова поспешно поднимается, озадаченно глянув на меня.

— Доброе утро, Давид Олегович… А это?..

— Елизавета. Первый этаж. Новенькая.

Женщина с аккуратным пучком на макушке кивает, но её слегка недоумевающий взгляд говорит “И на кой мне нужна эта информация, случайно не подскажете?..” Она рассматривает меня слишком внимательно, как будто на собеседовании.

— Гм… новенькая, ну что ж, рады, рады. Арина Радимовна, очень приятно. По вопросам срочной замены техники в случае форс-мажоров с клиентурой к нам обращайтесь. Но желательно, конечно, не доводить до актов списания, — сухо замечает она, поправляя очки. В ее голосе звучит типично бухгалтерский подтекст: “Деньги на внеплановые ремонты я из воздуха вам не напечатаю”.

К ее деловому подходу я решаю отнестись философски.

— Спасибо, запомню, — говорю.

К юристам мы заглядываем в точно таком же мимолетном порядке.

Акулов небрежно представляет меня им, и я опять ловлю короткие озадаченные взгляды. Снова киваю, снова улыбаюсь, уже почти машинально. Чувствую себя немного лишней, как будто я экскурсионная группа в музее, где никто не просил ни билета, ни объяснений.

Одна женщина даже поднимает бровь, но, заметив выражение Акуловского лица, сразу прячется за монитор. Он идёт дальше, никак не комментируя их неоднозначную реакцию.

М-да уж, лучше бы спокойно на своем этаже посидела, а не беспокоила людей понапрасну. Ясно же, что не привыкли они к такой практике. А дальше будет только хуже, потому что тут всё устроено по принципу вертикали власти. И степень недовольства тем, что их отвлекают от работы дурацким знакомством с маленьким, никому не интересным офис-менеджером с первого, будет только расти. И в будущем мне же самой и аукнется чужой неприязнью из-за того, что “с чего это ей такие преференции?”

Того и гляди, еще в любовницы Акулова запишут! Вот ужас-то будет.

— Ну… спасибо за экскурсию, Давид Олегович! — делаю попытку закруглиться без особой надежды на успех. — Мне пора вернуться к своим обязанностям.

— Не спешите, — недовольно останавливает меня тот, косо глянув через плечо. — Еще осталось посетить администрацию и отдел айтишников. Тех, кто делает так, чтобы корпорация не рухнула от внешних атак. Тихо, профессионально и незаметно. Каждый компетентный сотрудник “Сэвэн” должен осознавать, что без этих отделов мы бы стали просто подножным кормом на мировом рынке.

Я вздыхаю и покорно бреду следом за ним, как овца на заклание.

Вот же блин, прицепился ко мне, как репей, со своей экскурсией! Что ж он никак не отвяжется-то?

Глава 15…и выше

IT-отдел оказывается чертовски похожим на склад.

Здесь царит организованный хаос: на стеллажах вперемешку лежат коробки с комплектующими, какие-то полураскрученные системники, и повсюду пульсирует мягкий синий свет от десятков экранов, каждый из которых показывает что-то своё. Графики, строчки кода, схемы серверов и бесконечный список задач. В воздухе пахнет нагретым пластиком и суррогатным кофе.

И всё же впечатление от помещения неожиданно уютное, почти домашнее. Если, конечно, дом — это место, где в каждой розетке по тройнику, а на столах провода закручены в пучки, как лапша.

— Фактически это наш технический штаб, — говорит Акулов, заходя первым. — Если что-то сломалось, зависло, исчезло — сразу обращайтесь сюда.

В одном из углов, за стеной из пустых коробок от видеокарт, сидит парень.

Серый худи, наушники на шее и бледное тонкое лицо с заострёнными скулами, почти лишённое мимики. Осанка у него такая странная, как будто его позвоночник вырос не вертикально, а под углом к клавиатуре. Но зато пальцы бегают по ней с красивой, почти музыкальной слаженностью.

На столе перед ним работают сразу два монитора. Рядом громоздятся кружки, флешки и мягкая игрушка в виде осьминога. Последняя, кажется, используется вместо подлокотника.

Он не замечает нас, пока Акулов не говорит:

— Кирилл. Познакомься с нашим новым офис-менеджером Елизаветой.

Парень чуть вздрагивает и поднимает на нас глаза. В них читается недоумение, граничащее с беспокойством, как у застигнутого врасплох кота. И сразу же сменяется унылым выражением типичного компьютерного задрота-социофоба, насильно выдернутого в реальность.

Он встаёт, слегка сутулясь, и кивает мне, не глядя прямо в глаза. Мне даже становится его немного жаль при виде такого явного дискомфорта от нашего вторжения.

— Можно просто Лиза, — деликатно говорю я и решаю воспользоваться возможностью, чтобы решить свою маленькую проблему. — Знаете, у меня уже пару дней сильно тормозит комп. Я как раз сегодня собиралась заявку писать к вам. Вирусы, может, или просто память забита… Не поможете?

Айтишник Кирилл мгновенно оживает. На его лице появляется нескрываемое облегчение от разговора в более привычном русле, когда он начинает быстро задавать вопросы:

— Какой у вас комп? Моноблок или системник? Были какие-то всплывающие окна? Что-то греется? Шум кулера усилился?

— Э-э… — я немного теряюсь. — Он просто… ну, медленный. Очень. Иногда вообще не открывает браузер. А вчера пропали два файла с рабочего стола. Напишу вам тогда сегодня заявку…

Он не закатывает глаза и не раздражается. Только на секунду застывает, моргая, а потом просто кивает:

— Принято. Не надо заявку, сам оформлю. Запишу вас в приоритет. Если слишком часто виснет, это может быть цепочка. Сегодня к обеду спущусь.

— Правда? — приятно удивляюсь я. — Спасибо большое. Оперативно, как у скорой помощи.

— Почти, — отвечает он серьёзно. — Только пациенты у меня из кремния.

Уже в лифте, когда мы с Акуловым снова поднимаемся выше, я впервые чувствую себя довольной этим маленьким знакомством. Есть какое-то особенное очарование в людях, которые на публике всё равно что неловкие черепахи на суше, но зато своей стихии — супергерои.

Девятый этаж встречает нас приглушённой роскошью.

Всё тут как будто говорит: здесь вершатся важные дела. Стены в сдержанных бежевых тонах, ковролин не просто приглушает шаги — он их впитывает. Тишина тут почти абсолютная. Прямо как в храме. Освещение мягкое и неяркое. А ещё здесь пахнет… деньгами. И властью.

— Здесь администрация, — говорит Акулов, и в голосе его появляется нотка усталости, как будто именно с этим этажом у него особые счёты. — Партнёры, внутренние совещания, проектные кураторы, стратеги… и прочие обитатели тонких материй.

Его тон подстегивает меня осторожно пошутить:

— Что-то между буддийскими монахами и драконами?

— Примерно, — хмыкает он. — Только мантры у них в таблицах эксель, а кусают они без крови.

Мы идём вдоль коридора. За стеклянными перегородками видны ячейки-офисы с минималистичной мебелью. В здешней атмосфере чувствуется затаённое внимание, как будто этот этаж всегда ждет звонка, визита, приказа.

Один из мужчин в синем костюме выходит из ближайшей офисной ячейки и, заметив нас, притормаживает. Его глаза замирают на мне. Он быстро скользит взглядом по бейджику, по лицу, по обуви — не как мужчина, а как живой аудит в мужском обличьи. Потом кивает Акулову с профессиональной вежливостью: