Развод в 50. Катись отсюда! - Айрин Лакс

просто перестраховщики. Работают на фармацевтические компании.

Им лишь бы бабла побольше состричь.

Поэтому я решил отправиться в офис.

Но и здесь меня ждала засада: в шкафу не оказалось наглаженных рубашек и брюк!

Машинка что-то стирала.

Судя по виду крутящегося белья, сразу все — и белое, и чёрное, и даже.… цветное!

Это, что… Месть такая? Вещи мои испортить решила?!

Мелко, Наташа… Очень мелко.

Я ведь и новые вещи купить себе могу.

Поеду во вчерашнем в магазин и выберу там себе что-нибудь…

И услугами твоей прачки я пользоваться не стану.

Современный мир.

Я в химчистку вещи сдавать буду. Так что ты только себе хуже сделала!

Несмотря на это, настроение, хоть немного, но оказалось изгажено…

Но и повод для радости обнаружился.

На телефон тренькнуло сообщение от Тигрицы.

«Как дела, Ковбой? Скучаешь?»

Я как раз был в примерочной.

Возьми да и отправь ей в ответ фото.

Уже в брюках и рубашка наброшена на плечи, но не застегнута.

Грудь, пресс…

«Мммм… Ясно. Отвлекать не буду, приятных покупок!»

Быстро строчу ей в ответ:

«Жду ответное фото»

Ждать приходится несколько минут.

И от фоточки, прилетевшей в ответ, пульс застрекотал в горле, как сверчок.

Фото ножек.

Тонкие щиколотки.

Чёрные туфельки.

На носке туфельки болтаются чёрные кружевные трусики…

«Хочешь пошалить, Ковбой?»

Всего на миг я задерживаю палец над клавиатурой.

Совесть что-то пискнула, но я быстро сделал ей ментальный удушающий.

«Хочу!»

Собеседник набирает сообщение.

«Подрочи для меня….»

Глава 10

Иван

Рука не дрогнула, расстегивая ширинку.

И когда пальцы потянули трусы вниз, освободив хер, привставший, как в лучшие годы, по стойке смирно.

Ситуация, мать её… была особенной.

Щекотала нервы.

Заставляла сердце биться чаще.

Интрига… Опасность… Новизна!

Когда я в примерочной.… вот так… С хуем в руках сидел перед зеркалом?

Вспоминается только один случай, когда Наташа белье примеряла, и я, честно, заглянул, просто, чтобы оценить!

И.… оценил.

Из примерочной мы тогда вывались вдвоем — раскрасневшиеся, довольные, переглядывающиеся и хихикающие, как подростки.

Бельё… было порвано, будучи едва примеренным.

Куплено, само собой!

На миг меня проняло злостью: вот могла же Натаха, а!

Могла, когда хотела — и возбуждать, и удивлять, и радовать.

Это было не так уж давно, мы уже были довольно взрослыми.

А сейчас, что?

Похоже, всё…

Вышел у нашей страсти срок годности. Пора отнести в утиль и забыть.

Забыть и забить.…

И по следам первого прилива злости меня накрывает вторым: за то, что каждая моя мысль, если секса и отношений касается, то она… обязательно… про жену.

И только потом про все остальное.

Зачем мне это? Ясно же: ничего ждать не стоит.

Мы теперь просто… соседи-сожители, поэтому надо искоренять в себе привычку думать о жене.

Если ей секс не интересен, то у меня ещё аппетиты ого-го.

И, между прочим, есть жаркие штучки, сексуальные, яркие.… готовые со мной уйти в отрыв.

Поэтому пальцы, пройдясь по всей длине напряженного члена, решительно сжали его под самой головкой.

Тигрице захотелось видео, и я его… выдал.

Шалея от собственной смелости, дерзости.

Малость с непривычки, разумеется, тоже…

Выдал, как в лучших традициях порно, и забрызгал зеркало в примерочной…

Обкончал, как из шланга, и замер, тяжело дыша.

Вот и всё.… Дороги назад нет.

«Я под впечатлением…» — написала спустя несколько минут Тигрица.

«Если бы я не сняла трусики заранее, то сейчас они были бы жутко мокрые…»

Я огляделся в поисках того, чем можно было вытереть сперму.

Не о шторку же вытирать заляпанные пальцы.

И зеркало оттереть…

Ничего не было.

Сегодня я барсетку с собой брать не стал и маленькую сумочку — тоже.

Что, я, дед какой? Нет! Обойдусь, как все самцы, лишь кошельком и телефоном.…

Вот только в барсетке и маленькой сумочке всегда находилась упаковка салфеток, положенная туда рукой жены, разумеется.

Ну и хрен с этими салфетками… Пожертвую носки.

«С тебя — мокрые трусики!» — потребовал я.

«Обязательно!» — муркнула Тигрица.

Так-то я, конечно, не знал.

Но у меня было чувство, что она тоже пошалила и сейчас сыто вытягивалась…

***

Наташа

— Ты где была? — рявкает темнота голосом моего мужа.

Я тихонечко кралась в спальню, никого не трогала.…

И… нате!

Из зала рявкает мой муж.

Потом чиркает зажигалка, то вспыхивает, то гаснет огонёк.

Я, держа лодочки в руках, опускаю их на полку.

— Не кури в зале!

— Где была, ещё раз спрашиваю!

Иван соизволил выйти в коридор.

Сердитый, нахмуренный.

Сверлит меня злым взглядом, в котором как будто бы… ревность мелькает.

— Я же говорила, на ноготочки ходила.

— На ноготочки?! — рычит.

Смотрит внимательно.

Оценивает.

— Разницы не наблюдаю! Ты засветло ушла… До обеда! — говорит громко и с каждым словом ещё громче. — А сейчас что?! Сколько времени?!

Шагнув ко мне, Иван сует мне под нос свое запястье с часами.

— Который час, я спрашиваю! Ночь на дворе! Это же, блять, какие ноготочки и сколько раз можно было делать?!

— Я ещё на педикюр заглянула, — демонстрирую ему ножку.

Взгляд мужа ползет вниз, вверх, снова вниз.

— Допустим. Плюс ещё полтора… Ладно, два часа. Где остальное время шлялась?

— Перекусила, погуляла… Ммм… В библиотеку сходила.

— Кудаааа?

— В библиотеку. Ты знал, что сейчас библиотеки… на грани вымирания и добрые, грустные тетеньки так рады посетителям, что даже чай наливают. А ещё там такой мягкий диванчик… Взяла книжку, вытянула ножки, попила чайку… Обсудила…

— Ты это только что выдумала! Ты не ходишь в библиотеки!

— Теперь буду.

— И что… библиотека твоя…. до ночи работает?

— Ах, нет… Дай пройти.

Ваня расставляет ноги и складывает руки под грудью.

— Где ты была?

— Потом я заглянула в спа. Массаж, шоколадное обертывание, сухая парилка, бассейн, чаепитие… Расслабилась по полной программе. Давно меня