Крах всего святого (СИ) - Попов Илья В.

     – Вы опоздали, – вмешался в разговор брат Коул. – Сегодня утром в Мьезу прибыл чужак – некий арраканец в сопровождении королевской гвардии. Не прошел и полдень, как они отправились в замок – я пытался их остановить, но...

     – Что?! – не сдержавшись, выкрикнул Амадиу и, вцепившись руками в стол, перегнулся к старику. – Вы потеряли последние остатки разума?! Или десятка покойников вам оказалось недостаточно?! Я требую выдать мне людей и лодки! Немедленно! Это приказ!

     Юнец рявкнул что-то про недопустимость подобного тона; его перебил Коул, которого поддержали Корин и Батист, в помощь же брату по собраниям выступил толстяк, вереща так, словно кто-то прижег ему пятки раскаленной кочергой и вот в зале вспыхнула яростная свара. Мечи уже начали разминать кулаки, а слуги достали дубины, как Сисар три раза опустил посох на каменный пол. Едва эхо от ударов стихло, наступившую тишину разрезал скрипучий голос старика:

     – Даже наш гость приметил, что мы – городской совет, а не базарные бабы, делящие места на рынке. Прошу об этом помнить, – он стрельнул глазами в бургомистров, которые заметно смутились, а потом перевел взгляд на Амадиу. – Понимаю ваши опасения и ни в коей мере не хочу ставить под сомнения ваши слова, но арраканец прибыл сюда с бумагой, подписанной рукой самого его величества Матиаса Моро. Хочу напомнить, что воля короля все еще имеет куда больший вес, чем чьи-либо подозрения – пускай они и принадлежат столь уважаемому человеку, как вы – и перечить ей значит нанести прямое оскорбление короне. Никто из нас не сомневается в подлинной искренности ваших намерений, – он обвел рукой сидящих за столом, – но, увы, мы вряд ли сможем пойти вам навстречу.

     Хоть тон старика был дружелюбен и участлив, но глаза блестели сталью. Слова его походили на шипы, вымазанные медом – в них не было ни тени оскорбления, но при этом каждый в этом зале понимал, что Сисар не намерен так просто уступить хоть толику власти кому бы то ни было, пускай даже и великому магистру. Амадиу ненароком припомнил времена, когда один вид алого плаща мог заставить трепетать даже самых властных и строптивых аристократов... и тут ему в голову пришла неожиданная мысль.

     – Насколько я знаю, – произнес Амадиу, оглядывая магистрат, – во времена моего предшественника Одрика Лорра почти все крупные города приняли кое-какую поправку в свои законы. Согласно ей, великий магистр ордена Святых Мечей может наложить вето на любой приказ, если считает, что на то есть веские причины. В том числе это касается и указов, подписанных даже рукой короля. Хочу напомнить, что документ этот был заверен государем Лоренсом I и верховной жрицей Беатрис, и до сих пор не отменен, а значит тот, кто препятствует сему решению, нарушает не только мирские порядки, но и попирает устои, завещанные нам богами. Вам об этом ничего не известно, господин Клебер?

     Члены совета, хмуря лбы, недоверчиво глядели друг на друга, точно думая, что их пытаются разыграть; Сисар же устремил взгляд на бургомистра с бровями чайками – видимо, заведовавшего за бумажную волокиту – а тот, не мешкая, послал слуг за сводом законов. Спустя время перед чиновником уже лежала толстенная книга – кою с трудом несли двое дюжих молодых парней – в кожаном переплете, в которую он тотчас уткнулся носом. Найдя нужную страницу, бюргер быстро пробежал по ней глазами и ответил старику кислым кивком, виновато пожав плечами, точно оправдываясь в собственной оплошности. Тот потребовал талмуд себе и, убедившись в правоте слов Амадиу лично, откинулся на покрытую красным бархатом спинку и сквозь зубы процедил:

     – Да, господин Тома, вы правы. Этот закон все еще имеет силу на нашей земле. Но принят он был скорее под гнетом обстоятельств, нежели от необходимости и даже в то неоднозначное время им никто так ни разу и не воспользовался.

     – Значит, я сделаю это первым и воспользуюсь им не медля, – отрезал Амадиу, подводя черту под весь спор. – Уверяю – я делаю это не от личной прихоти, но для блага всего города и его жителей, в том числе и совета. Надеюсь, вас не затруднит немедля оповестить людей, дабы последний бродяга знал о том, что власть в Мьезе теперь принадлежит ордену. Никто не должен въезжать или покидать город без моего личного дозволения.

     – Как скажете, великий магистр, – ледяным тоном проговорил Сисар. – Отныне ваше слово для нас закон.

     Некоторые из советников порывались было что-то сказать, но старик оборвал их резким взмахом посоха; и хоть Амадиу выиграл битву, но не войну. Он не сомневался, что с этого мгновения советники днем и ночью будут ломать головы над тем, как вывернуть ситуацию против Мечей или хотя бы понаставлять палки им в колеса, но сейчас главное – перехватить арраканца и забрать у него зеркало, пока он не успел увезти его куда подальше. А после – разузнать, каким вообще образом Матиас оказался замешан в этой истории, если, конечно, чужеземец не соврал. В сопровождении братьев великий магистр направился к выходу, спиной чувствуя, как спину ему колят ненавидящие взгляды.

     – Господин Тома... – произнес Сисар, когда Мечи уже стояли на пороге. – Вы не напомните, как закончил свой путь великий магистр Одрик Лорр?

     – Он погиб от моей руки, – спокойно ответил Амадиу и вышел прочь.

     Пускай чиновники и задерживали его как могли, неукоснительно соблюдая все бюрократически процедуры, коими, без сомнения, в другой бы раз пренебрегли, но вскоре под началом Амадиу помимо пятерых Мечей оказался отряд местной стражи, и он, не медля, повел их в сторону пристани. Зевак, которые увязались за ними, городовые гнали руганью, зуботычинами, а то и древками копий, но, несмотря на это, к причалу они подошли вместе с хвостом из нескольких десятков горожан, чье любопытство оказалось куда сильнее страха попасть в ямы или получить по загривку.

      Однако Амадиу едва ли обращал на них внимание – все его мысли были прикованы к острову и тому таинственному предмету, что на нем скрывался. Встав на причал, великий магистр окинул взглядом водную гладь, по которой пеной расстелился молочно-серый туман, да такой густой, что он с трудом смог бы увидеть, что происходит и в десяти шагах от берега. Стражники клятвенно заверяли, что хоть одну лодчонку да можно будет найти на месте – но уже через мгновение, когда послышался плеск весел, Амадиу понял, что переправа им не понадобится. Совсем скоро из тумана выступила большая лодка – по бортам сидело с десяток вооруженных воинов, которые дружно работали веслами; на корме же находился молодой мужчина со смуглой кожей, кутающийся в плащ, а вот за ним... за ним возвышалось оно.

     Хоть зеркало и было накрыто большим шерстяным одеялом, но Амадиу точно нутром почувствовал, что эта та самая вещь, про которую рассказывал Фабрис. Еле дождавшись, пока лодка ударится о пристань, а люди начнут выбираться на промокшие доски, Амадиу сделал шаг вперед и обратился к арраканцу: