Шрам - Эмили Макинтайр

Она сладостно стонет, выпрямляет спину и начинает пощипывать свои соски, пока те не становятся твердыми. Мой живот крепко сжимается, когда я смотрю, как она откидывает голову назад и закрывает глаза. Неужели она реальна? Или я просто сошел с ума, и эта девушка не более чем плод моего воображения.

Когда ощущения достигают предела, я подаюсь вперед, пока наши груди не соприкасаются, а ее бедра не сбиваются с ритма.

Мои пальцы сжимают ее щеки:

– Посмотри на меня.

Как только ее идеальные темные глаза распахиваются, у меня сбивается дыхание. Господи, мне так повезло, что она у меня на коленях, что мой член внутри нее. Что ее сердце принадлежит мне.

– Ты действительно думала, что я смогу причинить тебе вред? – Я завершаю вопрос резким толчком в ее скользкое тепло и прижимаясь к ней, пока она двигает своей набухшей киской по моему паху. Ее тело дрожит, стенки трепещут вокруг моего члена.

Слезинка сбегает из уголка ее глаз и стекает по щеке – не задумываясь, я наклоняюсь и слизываю ее языком.

Ее печаль – теперь моя печаль.

Ее боль – отныне моя боль.

– Я буду пытать и калечить любого, кто посмеет даже подумать о твоем имени, – шепчу я ей на ухо, прижимая ее к себе и продолжая трахать жестко, медленно.

Она хнычет, кивая головой, и приникает к моим губам в кровоточащем поцелуе. Сердце замирает от желания почувствовать ее глубже, проникнуть под ее кожу и остаться там навечно.

Отпустив ее лицо, я хватаюсь за бедра и начинаю насаживать ее на себя, пока каждый сантиметр члена не оказывается глубоко внутри.

Но и этого мне недостаточно.

Я поднимаю ее; член уже набух и блестит от ее соков, сочащихся из влагалища. Обхватив Сару за талию, я разворачиваю ее на четвереньки так, чтобы она упиралась локтями о край возвышения. Я откидываюсь назад, смотрю на это зрелище и запечатлеваю его в памяти, чтобы потом вытатуировать на своей коже.

Сара склонилась, словно в молитве. Ее прелестная маленькая киска у меня на виду. Витражные окна рассыпают краски по ее идеальной сливочной коже, а темный деревянный крест нависает над нашими грехами.

Я двигаюсь вперед, просовываю пальцы внутрь и загибаю их, чтобы найти то мягкое губчатое место, которое заставит ее кончить.

– Должен ли я наказать тебя за недостаток веры? – спрашиваю я, разводя пальцы в стороны, а затем снова сводя их вместе и загибая.

Она стонет, ее голова опускается на тыльную сторону рук, которые толкают ее ягодицы ко мне. Они так и умоляют меня сделать их красными.

И я повинуюсь.

Вынув пальцы из ее тела, этой же рукой, блестящей от ее соков, я ударяю по коже – шлепок отдается в высоких сводах потолка церкви. От звука в основании позвоночника скапливается тепло; мой член тверд как никогда. Это так возбуждает – видеть, как ее кожа покрывается рябью и розовеет от моей руки.

Ее пальцы пытаются ухватиться за основание алтаря, ногти царапают пол.

– Ты была очень плохой девочкой, Сара. – Я потираю отпечаток собственной ладони, а она мурлычет, еще сильнее прижимаясь ко мне.

Шлепок.

Я снова ударяю ее по заднице, чувствуя, как предэякулят сочится из члена прямо на пол.

Это так грязно, так дико. Возбуждение струится по венам, стоит мне представить, что прямо здесь люди стоят на коленях, принимая причастие.

Застонав, я обхватываю свободной рукой основание члена, сдерживая желание кончить от одной только мысли об этом. Я подхожу ближе, и теперь головка скользит по внешней стороне ее губ, задевая чувствительный бугорок. В третий раз я шлепаю ее по ягодицам. Сара вскрикивает, и из ее отверстия на кожу моего члена просачивается влага.

Осыпая поцелуями ее позвоночник, я беру ее за волосы и откидываю голову назад, вынуждая тело приподняться. Теперь Сара оказывается вровень со мной.

– Такая податливая, такая покорная. Стоишь на коленях и умоляешь оставить следы на твоей коже, – шепчу я ей на ухо.

Ее тело дрожит, бедра напрягаются; она двигается назад и вперед, потирая половыми губами мой член. Возбуждение достигает пика, и мне так хочется погрузиться в нее настолько глубоко, насколько смогу.

– Скажи, что ты моя, – требую я. Отпустив волосы, беру ее за горло – ее спина касается моей груди, создавая невероятное трение. Член уже изнывает, поэтому я толкаю бедра вперед. – Я отчаянный мужчина, Сара.

Пальцы сжимаются вокруг ее горла; вторая рука обхватывает ее талию и скользит вниз до тех пор, пока большой палец не нащупывает идеальный, сладкий, набухший пучок нервов, который умоляет меня трогать его, пока Сара не потеряет сознание от удовольствия.

– Скажи, – повторяю я, – и ты кончишь так сильно, что потом мне придется собирать тебя по кусочкам.

Она засасывает воздух – этот звук настолько сильно меня возбуждает, что я до крови прикусываю щеку.

– Твоя, – шепчет она.

Я проникаю в нее одним мощным толчком.

Мы оба стонем, и я начинаю двигаться в наказывающем темпе. Яйца шлепаются о ее клитор; бедра хлопают по раскрасневшимся и нежным ягодицам. Мои глаза впиваются в нее, и тогда тепло обволакивает все мое тело, вызывая дикое желание кончить в нее – хотя бы немного, просто чтобы узнать, каково это.

Когда яйца уже почти на одном уровне с основанием члена, я наклоняюсь вперед, вгрызаюсь в нее, словно животное; каменный пол до крови царапает мне колени.

– О боже, – кричит она, и все ее тело вибрирует.

Можно ли ревновать к Богу? Не знаю. Но когда это слово слетает с ее губ, мне хочется перерезать себе вены и полететь в его царство, чтобы сжечь его дотла.

Я снова шлепаю ее, на этот раз сильнее, гневаясь, что она смеет звать Его, когда это я разрываю ее на части. Злясь, что до того, как пустить меня в свою сладкую киску, она собиралась меня убить.

– Ты будешь кричать только мое имя, кончая на моем члене, ma petite menteuse. И ничье другое.

Я обхватываю ее за талию, крепко сжимаю и тянусь кончиками пальцев вниз, пока они не нащупывают клитор.

– Тристан! – кричит Сара, напрягаясь; она течет все сильнее и сильнее.

– Правильно, маленькая лань. Это я свожу тебя с ума. Только я. И всегда буду.

И тут она взрывается. Мое имя срывается с ее губ – и этого достаточно, чтобы у меня напряглись мышцы, а зрение затуманилось. В этот же миг густая сперма извергается из пульсирующей головки и наполняет ее изнутри. Пальцы впиваются в ее бедра, и я смотрю вниз, наблюдая, как густые белые струйки вытекают из ее киски и скользят вниз по моему члену.

Это самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел.

Задыхаясь и изнемогая, я опускаюсь на ее спину, оставляя ленивые поцелуи вдоль позвоночника и без сомнений понимая, что, кроме нее, больше никто не имеет ценности и никогда не будет иметь.

Глава 46

САРА

Мы лежим в его постели. Пальцы Тристана путешествуют по моим рукам; лоб прижимается к обнаженной спине. Я впервые оказалась в его комнате, но она именно такая, какой я ее себе представляла: роскошная бордовая мебель и черные шелковые простыни. Остатки его спермы прилипли к внутренней стороне бедер, но я слишком измучена, чтобы пойти и помыться: разум и тело сражаются внутри меня, собирая последние частицы энергии и перемалывая их в пыль. Ягодицы ноют от боли, а чувства захлестывают меня с головой. Между тем мне все еще неспокойно.

Однако лгать себе я не стану. Я не могу убить его, хотя знаю, что должна.

Кто я после этого – эгоистка или слабая женщина? Не знаю.

Может, и та, и другая.

– То, что случилось с Тимоти… – начинает он. Легкие судорожно сжимаются. – Я не посылал мятежников. Я запретил им прикасаться к тебе.

Его слова просачиваются сквозь меня, пускают корни, пытаясь найти место в груди, где можно обосноваться. Я ему верю – пусть я и буду самой глупой женщиной в мире. Но если его чувства хотя бы частично схожи с моими, то я ни на секунду не сомневаюсь, что он никогда не хотел причинить мне вреда.

Я приставила