Очаровательный повеса - Элизабет Хойт

class="p1">– Не подходи, пожалуйста! – взмолилась Эва, заслоняясь от пса руками, но он то ли не знал такой команды, то ли проигнорировал ее.

Эва дико оглядывалась на закрытую дверь в надежде увидеть Жана-Мари и упустила момент, когда собака неровными шагами подошла к ней вплотную и положила голову на колени.

– Ой, мама! – воскликнула Эва, понятия не имея, что делать.

Собака смотрела на нее большими карими глазами, сморщив лоб, словно ее что-то беспокоило. Огромные собачьи брыли растеклись по ее коленям, как толстая черная юбка, шевелились треугольные уши.

Эва неуверенно положила ладонь на голову пса, тот зевнул и завилял хвостом. Боже, да это же совершенно очаровательное существо!

Когда Аса чуть позже вошел в кабинет, ему показалось, что он ошибся дверью: мисс Динвуди сидела на куче тряпья и что-то шептала собаке, лежавшей рядом, и гладила ее косматую голову, которую держала на коленях.

Пес смотрел на нее такими преданными глазами, словно это его личная богиня. Оставалось надеяться, что у него самого не такое же выражение, довольно глупое кстати.

Вошел Жан-Мари с чайником, и Аса спросил:

– Что-то произошло?

– Что вы имеете в виду? – не понял Жан-Мари.

Аса бросил на него выразительный взгляд и указал на Эву с собакой.

– Еще пару дней назад мисс Динвуди едва не лишилась чувств при виде собаки, вчера не прикоснулась к псу, несмотря на то, что голубка разгуливала по нему и бояться было нечего, а сегодня утром сама гладит пса как ни в чем не бывало. Что-то должно было случиться, не иначе.

– Генри сам подошел и положил голову мне на колени, – тихо сказала Эва. – Это очень умный пес.

Аса застыл от неожиданности, пытаясь переварить новую информацию.

– Генри?

– Мне всегда нравилось это имя, – задумчиво проговорила Эва. – Оно кажется очень добрым, вы не находите?

– Ну… – не очень уверенно начал Аса, поскольку единственным Генри, которого он знал, был маленький мальчик, обожавший кидать камни в воробьев и ковырять в носу, но Жан-Мари весьма чувствительно ткнул его локтем в бок, и он сразу согласился.

– Конечно, малышка, – проворковал Жан-Мари. – Генри – отличное имя.

– Я тоже думаю, что для пса оно подходит идеально, – пробормотал Аса, потирая ребра.

Она подняла голову, и на ее лице расцвела улыбка. Аса же замер, почувствовав, как у него вскипает кровь. Нет, Эву Динвуди трудно назвать хорошенькой, но было в ней что-то неизъяснимо привлекательное и притягательное, и среди прочего – открытость, которая важнее симметричных черт лица, красоты волос или глаз. Это интригует, завораживает.

А когда она улыбается – вот как сейчас – от радости и счастья, пребывая в мире с собой и со всем миром, то лучится.

Аса закашлялся и отвернулся, поскольку был абсолютно потрясен. Как он мог так сильно ошибаться: в чем-то или в ком-то?

Раздался стук в дверь, и на пороге появился Элф.

– Вы хотели меня видеть, мисс?

Эва посмотрела на мальчика.

– Да, если тебе есть что сказать.

Аса вздрогнул.

– О чем речь?

Эва пожала плечами.

– Я просила Элфа попытаться выяснить, кто устроил обрушение сцены.

– Разумно, тем более что на ребенка мало кто обращает внимание.

Эва слегка порозовела от его похвалы.

– Итак, Элф?

– Есть кое-что, мисс, – сказал мальчик. – Говорят, что пропал один из садовников, Ивз: после случившегося не вышел на работу. Я поспрашивал, и оказалось, что никто его толком не знает, ну или просто не захотели о нем говорить.

– Ну и что здесь такого? – удивилась Эва.

Элф ухмыльнулся.

– Дело в том, как я слышал, что одна из танцовщиц видела этого Ивза в театре на прошлой неделе. Ее удивило: садовник – и в театре. Ну, она и спросила, что он здесь забыл. Ивз сказал, что очень любит музыку. И все бы ничего, да только музыканты в тот день не играли.

– Почему не сообщили мне? – возмутился Аса.

Элф пожал плечами.

– Танцовщица не придала этому значения, да и не спрашивал никто.

– А ты сам не пожелал сказать людям, что сцена обвалилась не сама по себе, – заметила Эва, – поэтому ни у кого не возникло причин докладывать тебе о чем-то необычном.

– Проклятье! – воскликнул Аса. – Ты права. Сейчас же пошлю людей выяснить, что возможно, об этом садовнике Ивзе.

Эва кивнула.

– Спасибо, Элф. Продолжай наблюдение.

Мальчик кивнул и исчез в коридоре.

– Что за черт! – Аса так стукнул кулаком по столу, что Эва подскочила, а собака навострила уши и зарычала. – Скоро открытие, а тут одно за другим: какой-то странный садовник, обвал черепицы, разбойники…

– А что слышно от твоего шпиона в «Ковент-Гардене»?

– Ничего особенного. Судя по всему, Шервуд влюбился в одну из своих певиц, и все остальное перестало его интересовать.

Эва осторожно подвинула пса и поднялась.

– Зато теперь мы знаем, что надо держать ухо востро, и у нас есть охрана. – Она неуверенно положила ладонь на его руку: прикосновение было таким легким, что Аса боялся пошевелиться. – «Хартс-Фолли» непременно откроется в срок, как бы ни пытались нам помешать злопыхатели.

Аса смотрел в ее небесно-голубые глаза и чувствовал исходившее от нее тепло. Между ними установилась некая связь, взаимопонимание – ничего подобного у него раньше ни с кем не было.

Издалека донеслись нестройные звуки – оркестранты настраивали инструменты.

– Они готовятся аккомпанировать Ла Венециано? – спросила Эва, и глаза ее зажглись. – Я так хочу услышать ее снова.

– Снова? – удивился Аса. – Ты что, уже слышала?

– Конечно, как и многие другие. – Эва убрала ладонь с его руки и разгладила юбки. – Я имею в виду, тех, кто любит оперу.

– Ну да, ну да, – кивнул Аса в задумчивости.

– Мы, пожалуй, пойдем. Генри, за мной! – скомандовала Эва, и пес безропотно последовал за ней.

Правда, когда они проходили мимо Жана-Мари, чернокожий гигант поморщился и предложил:

– Давай-ка я его все-таки хорошенько помою: от него псиной несет.

Эва нахмурилась.

– Думаешь, уже можно? Не сделаем ему хуже?

– Думаю, пора, – вмешался Аса. – В кабинете стоит такая вонь, что хочется заткнуть нос.

– Ну, если вы так считаете… А как же Ла Венециано, Жан-Мари? Ведь ты же хотел послушать.

– Ничего, услышу из сада: у нее такой голос, что будет слышен и оттуда. Пойдем, Генри. – Чернокожий гигант наклонился и поднял пса на руки, а выпрямившись, он слегка пошатнулся: мастиф далеко не немаленькая собака, даже такой истощенный. – Возможно, удастся нагреть для тебя воды: тогда будет ванна, достойная короля.

Лакей вышел, и Аса повернулся к Эве:

– Мы тоже пойдем?

Эва улыбнулась и без колебаний взяла его под руку, отчего Аса ощутил прилив гордости: она начала ему