Любовь прямо по курсу - Триш Доллер

смотрит на собаку. – Без обид, Принцесса.

– Что ж, тогда спасибо.

– Пожалуйста. Знаете, ребята, я слишком долго сидел в самолете и теперь готов к развлечениям.

Я надеваю юбку, расшитую пайетками, белую футболку и полусапожки. Сегодня мне хочется праздника. Сегодня мне хочется создать новые воспоминания.

Кин берет Принцессу на поводок, и мы идем по узкой мощеной улице Кайе-Сан-Франциско. Дома здесь похожи на цветные слои торта – красный над желтым, желтый над зеленым, зеленый над пурпурным, – а балконы украшены красными лентами и гирляндами из еловых веток. Из каждого магазина несется музыка. На площадях – западной Пласа-де-Армас и восточной Пласа-де-Колон – стоят рождественские елки.

Беседка на Пласа-де-Армас изображает хлев с фигурками Марии, Иосифа и Иисуса почти в натуральную величину. Статуя Христофора Колумба на Пласа-де-Колон украшена гирляндами из цветов пуансетии, колокольчиков и звездочек. Старый город сияет огнями.

– Никогда не видела так много рождественских украшений!

– Будто у старины святого Ника[13] штаны прохудились, – смеется Эймон.

– Как красиво… – Мне на ум приходит удивительная мысль: ведь я могу остаться здесь. Работать в «Старбаксе» и снимать квартиру в цветном доме, выходящем окнами на мощеную аллею города, который словно перенесся сюда из Европы.

Впрочем, в любом месте, которое я посетила, есть нечто новое и неожиданное. А сколько еще островов мне предстоит увидеть…

– Кто-нибудь хочет перекусить?

Слова Кина возвращают меня в реальность. Мы стоим у ресторана с уличными столиками.

– Здесь есть и другие люди с собаками, так что вряд ли кто-нибудь станет возражать насчет Принцессы.

– Отличная идея!

Эймон заказывает кувшин сангрии и закуску в маленьких тарелочках: крокеты с ветчиной, глазированные ромом со вкусом гуавы; запеченые с морепродуктами лепешки; салат с подрумяненным на огне мясом осьминога.

Я в тысячах миль от дома, пробую новую еду в компании двоих мужчин, которых никогда бы не встретила, останься я в Форт-Лодердейле. Безумно и восхитительно. Будь здесь Бен, ничего бы такого не случилось. Я больше не могу даже думать о том, какой была бы моя жизнь с Беном; все, что у меня есть, – это здесь и сейчас.

– Ты как? – Кин легко пожимает под столом мою руку.

Принцесса замечает это и тычется влажным носом в мою ладонь, напоминая, что сегодня – время создавать новые воспоминания.

– Просто замечательно, – честно отвечаю я.

Мы едим, пьем сангрию, а когда она заканчивается, Эймон заказывает еще. Я расслабляюсь, и мир вокруг мягко мерцает. Звонит мобильник, и я вздрагиваю – он так долго молчал, что я отвыкла от него. На экране высветилось «мама». Я забыла ей позвонить!

– Привет, мам. Смотри!

Я нажимаю кнопку видеозвонка и вожу телефоном из стороны в сторону, показывая маме Старый город. Я знакомлю ее с Кином и Эймоном, которые приветственно поднимают бокалы, и опускаю телефон ниже, чтобы показать Принцессу. Затем я выключаю видео, чтобы мама не увидела синяк на моей щеке.

– Я знаю, что забыла позвонить тебе, но…

– Значит, домой ты не приедешь?

– Не раньше, чем доплыву до Тринидада.

– Ты счастлива?

– Я давно уже не была так счастлива, как сейчас. А ты как?

– Я сегодня присматриваю за Мэйси. Твоя сестра ушла на свидание. Парень вроде бы неплохой.

Рэйчел и Брайан – отец Мэйси – годами сходились и расходились. Моя сестра тоже заслуживает новых воспоминаний.

– Надеюсь.

– Я все равно буду о тебе беспокоиться.

– Знаю.

Официант приносит маленькие бутерброды с говядиной и свиными колбасками-чоризо, лепешки с креветками в чесночном соусе и еще один кувшин сангрии.

– В мире есть и кое-что похуже, чем мама, которая любит тебя и беспокоится о тебе. Я попозже еще позвоню, ладно? Ich liebe dich.

Эймон рассказывает о своей работе в фирме, которая собирает данные для навигаторов и спутниковых навигационных систем.

– Значит, ты ездишь на специализированном автомобиле «Гугл – Планета Земля»? – спрашиваю я.

Кин чуть сангрией не подавился.

– Я спросил его о том же самом.

Братья рассказывают истории из своего детства, наперебой пытаясь выставить друг друга в дурном свете. Я смеюсь. Самой мне и рассказать-то почти нечего, потому что все мои интересные истории были связаны с Беном. До последнего времени.

Уже за полночь мы на такси возвращаемся на пристань. Когда Эймон предлагает открыть бутылку виски, отказываюсь.

– Я иду спать.

Братья, взяв одноразовые стаканчики, устраиваются в рубке, а я переодеваюсь в пижаму и ложусь в кровать. Тихий мужской смех сливается с мягким шелестом волн и хлопками линя о мачту, и эта колыбельная постепенно меня убаюкивает.

Глава 20

Прямиком в новую жизнь

Солнце давно уже встало, а братья Салливаны еще нет. В каюте пахнет виски. Эймон занял кровать Кина, а тот, словно маленький мальчик, свернулся калачиком на боковом сиденье. Я выношу Принцессу на причал, прицепляю поводок, и мы поспешно переходим главную улицу, расположенную недалеко от пристани. На другой стороне Принцесса облегчается, и мы идем гулять по рыболовному пирсу, зажатому между пролетами двух мостов. Я звоню Карле.

– Ну наконец-то! – с улыбкой в голосе восклицает подруга.

– Прости, раньше не получилось. Посреди океана связи не было.

– Где ты?

– В Сан-Хуане.

Теперь, когда есть устойчивый сигнал и время, я рассказываю ей все. Карла негодует, узнав о Крисе с Бимини, и требует, чтобы я показала ей Принцессу. Я включаю видео, и Карла, увидев мой синяк на щеке, называет меня безбашенной.

– Такое ощущение, будто я тебя совсем не знала, – говорит она. – Когда ты уплыла, я решила, что ты сбежала… А ты, похоже, бежишь прямиком в новую жизнь.

– Поверь, я не меньше тебя удивлена.

Она смеется.

– И этот парень, Кин… Ты?..

– Две недели назад я была так зла на Бена, что рыдала в голос на безлюдном пляже. Я не уверена, что смогу когда-либо забыть его. Кин… просто друг.

– Темпераментный друг, который хочет тебя поцеловать.

– Замолчи! – со смехом прошу я.

– Так держать, Анна. Поцелуй мужчину, если хочешь. Или не целуй. Только помни, что желания Бена больше не имеют значения.

Разговор окончен, но я еще какое-то время сижу на солнышке, наблюдая за рыбаком. Катушка его удочки дребезжит, когда машины проезжают по мостам, однако на пирсе все равно царит умиротворение. Собравшись с духом – по крайней мере, ощутив внутреннюю готовность, – я набираю Барбару Брейтуэйт.

– Это Анна Бек.

– Здравствуй, Анна.

Мать Бена умеет говорить с приветливой прохладой. Поначалу я сомневалась в том, какие чувства она испытывает ко мне. Однако десятки голосовых сообщений с требованием вернуть яхту, пока меня не арестовали, развеяли мои сомнения.

– Где