Очаровательный повеса - Элизабет Хойт

органы до того, как начинает ломаться голос, – помог ей выразить свою мысль Аса.

– Ну и…

Эва замолчала – вопрос был слишком деликатным, – и Аса некоторое время смотрел на нее, пытаясь понять, что она хочет узнать. Потом до него наконец дошло.

– А, вот ты о чем! Ему отрезают не все мужские органы, только… – Все мыслимые названия той части тела, что остается, промелькнули у него в голове, но ни одно из них джентльмен не мог произносить в присутствии леди.

Но ведь Аса не был джентльменом, верно? А потому он решил назвать вещи своими именами и выпалил:

– У кастрата отрезают только яйца, остальное остается.

Эва, судя по всему, сохранила больше самообладания, чем Аса, и лишь уточнила, сделав неопределенный жест рукой:

– И этого ему достаточно… для общения с дамами?

Аса пожал плечами.

– Понятия не имею, но что касается Джо, то он доставлял удовольствие себе сам, рукой.

– Рукой? – повторила Эва.

– Да, понимаешь… – Аса хотел было перейти на язык жестов, но вовремя сообразил, что перед ним леди, и резко изменил направление движения руки, почесав ею голову.

Она решительно покачала головой.

– Нет, не понимаю.

Аса поежился, почувствовав напряжение в паху от таких разговоров. Это очень опасная тема, и ей необходимо это знать, даже если она невинна.

А она смотрела на него широко открытыми глазами, ожидая объяснений.

Что ж, если она не боится вести подобные беседы, почему он должен утаивать от нее такие простейшие вещи?

– Рукой… Ну, это как залезть под юбку женщине и потрогать между ногами.

Голубые глаза Эвы стали круглыми, как блюдца, губы слегка приоткрылись, а розовый румянец приобрел более насыщенный оттенок. Аса слышал ее участившееся дыхание (шум со сцены не проникал в его кабинет). Сразу вспомнилось, как она наблюдала за ним, когда он расстегивал рубашку: с каким-то детским интересом. Сейчас, глядя на нее, он уже не помнил, почему считал ее простушкой и дурнушкой.

Эва облизнула пересохшие губы кончиком языка, интригующе красным.

– Что ты имеешь в виду?

– Разве ты никогда не трогала себя там? – удивился Аса, не отрывая от нее взгляда зеленых глаз.

Эва хотела оскорбиться, но вовремя вспомнила, что сама начала разговор и сама же настаивала на его продолжении.

Она хотела знать, поэтому молча покачала головой.

Его голос стал тихим, глубоким и хрипловатым.

– Там, между нежными складками, есть маленький бугорок. Его называют по-разному: «жемчужина», «пуговка», «бутон», – но независимо от названия в нем источник наслаждения женщины. Если его поласкать… – он резко втянул воздух, – …или лизнуть, женщина испытывает восхитительные ощущения и приходит в состояние экстаза.

Эва вдруг ощутила тепло внизу живота, а между ног стало влажно. Никогда ничего подобного раньше она не чувствовала. Неужели он знает о женском теле – предположительно, ее – больше, чем она?

– Ты сам это делал? – спросила она шепотом.

– Да, – выдохнул Аса, полуприкрыв глаза.

– Но что это дает тебе? – совершенно искренне спросила Эва.

Аса загадочно улыбнулся, словно собирался открыть ей большой секрет.

– Когда женщина стонет и кричит в моих объятиях, когда между ног у нее становится влажно, когда я чувствую ее пряный аромат, я знаю, что это для меня, и тоже получаю удовольствие, в предвкушении… Это ни с чем не сравнимые ощущения!

Эва почувствовала, что никак не может вздохнуть, словно после долгого бега. Его слова, его голос зачаровывали…

– Все женщины так реагируют?

– Нет. Некоторые пытаются сохранить самообладание, изо всех сил стараются сдерживаться, и тогда приходится прилагать усилия, чтобы заставить их расслабиться и раскрыться. Но в итоге все рано каждая получала удовольствие. Страстные женщины, напротив, сами поднимают юбки, раздвигают ноги и позволяют делать с ними все, что я захочу.

Эва внимательно слушала, напряженно следила за каждым его жестом, стараясь не выдать жгучего интереса к запретным вещам и всеми силами пытаясь держать себя в руках.

– А какие женщины нравятся тебе?

Аса, развалившись на своем стуле и глядя куда-то в потолок, рассмеялся.

– Мне все нравятся: высокородные и простолюдинки, милые хихикающие девицы и много повидавшие дамы, высокие и коротышки, рыжеволосые и брюнетки, большегрудые и плоские, как мальчишки. Я люблю, когда со мной флиртуют одним движением ресниц, но не против, если сразу дают понять, чего хотят. В общем, я люблю женщин и обожаю заниматься любовью. Они все для меня красивы и желанны.

– Но ведь далеко не все женщины красивы…

Она уж точно нет: он прямо дал ей это понять в день их знакомства. Быть может, он вообще не считает ее женщиной? Эта мысль ей не понравилась, она хотела продолжить расспросы, но тут открылась дверь и вошел Жан-Мари.

Чары сразу развеялись, и Аса выпрямился на стуле.

И все же Эва успела заметить чувственный блеск в его глазах, когда он с сожалением посмотрел на вошедшего. Интересно, что почувствует он, если станет касаться ее?..

Жан-Мари перевел взгляд с Эвы на Асу, подозрительно прищурился и сообщил:

– Элф ждет вас в саду.

Аса встрепенулся:

– Элф? Это еще кто?

– Парнишка, который работает на моего брата, – ответила Эва, поднявшись и с удовольствием отметив, что ноги держат ее вполне уверенно.

– А что он делает здесь?

Эва безразлично пожала плечами.

– Я решила, что ему можно поручить кое-какую работу, особенно рутинную, или отправить с посланием.

Она никогда не умела врать, и Аса внимательно всмотрелся в ее лицо, прежде чем протянуть:

– Ах вот как…

Она кивнула и вышла из комнаты. А что еще тут можно сделать? Существует ли какой-то иной способ оставить джентльмена, который всего несколько минут назад говорил ей такие вещи? Эва вздрогнула. Что это на нее нашло? С какой стати она пристала к нему с такими вопросами? Может, виной тому все-таки какие-то чары? Тихая комната, завораживающий голос, блестящие зеленые глаза, учащенное дыхание… Нет, ей должно быть стыдно… но только почему-то не было. Ни капельки. Ей хотелось вернуться в его кабинет и продолжить эту щекотливую тему, чтобы узнать, как еще он может доставить удовольствие женщине.

Эва отмахнулась от навязчивых мыслей и вышла на солнечный свет. Жан-Мари, тенью следовавший за ней, тихо спросил:

– Что ты хочешь поручить мальчику?

Эва вздохнула, приводя в порядок мысли.

– Мистер Мейкпис считает, что сцена обвалилась не сама по себе: несколько балок были подпилены.

– Да, – кивнул Жан-Мари, – я тоже так думаю: видел, – но при чем тут мальчик.

– Просто позови его, и все узнаешь.

Жан-Мари указал взглядом вперед.

– Он где-то там, между столбами, оставшимися от галереи музыкантов. Только имей в виду: это очень недоверчивое создание.

– Вероятно, это