Очаровательный повеса - Элизабет Хойт

одна из причин, по которой Валентайн прибегает к его услугам, – пробормотала Эва и направилась в указанном направлении.

Мальчика она заметила в тени одной из колонн. При свете дня Элф выглядел таким худосочным, что Эва ощутила укол боли. Сколько раз в день этот мальчик ест?

– Мэм! – Парнишка коснулся полей своей видавшей виды шляпы, но не снял ее. – Вы хотели меня видеть?

– Да, Элф. Я хочу поручить тебе одну работу, но она… как бы тебе сказать… секретная. Как думаешь, справишься?

Мальчишка хихикнул.

– Большинство моих дел как раз такие.

Эва помедлила, решая, как лучше изложить суть задания.

– Мистер Харт, владелец «Хартс-Фолли», думает, что кто-то пытается ему навредить. Вчера в театре рухнула сцена: две танцовщицы были ранены, одна погибла, – и есть основание считать, что это не случайность.

Элф повертел головой, явно не понимая, о чем речь.

– Предлагаю тебе стать моим агентом, чтобы помочь выяснить, кто за всем этим стоит. – Эва перевела дух. – Мы с Жаном-Мари всем скажем, что ты нам помогаешь, но на самом деле ты будешь наблюдать и говорить нам обо всем, что покажется тебе подозрительным. Как думаешь, справишься?

– Конечно, справлюсь, – важно проговорил Элф. – Ничего сложного…

– Ну вот и хорошо. Просто внимательно смотри и слушай.

Элф энергично кивнул, а Эва, оглядевшись, вдруг краем глаза заметила, как что-то мелькнуло в кустах, и в тревоге схватила Жана-Мари за руку.

– Кажется, за нами следят.

Чернокожий гигант проследил за направлением ее взгляда и быстро направился к кустам.

– Все в порядке. Беспокоиться не о чем, – услышала Эва и тоже подошла посмотреть.

В кустах лежала та гигантская собака, которую она уже видела в кабинете, только на сей раз глаза у нее были закрыты, и она не шевелилась.

Эву захлестнуло чувство вины. Из-за ее глупых страхов животное даже не покормили, а пес явно умирает от голода.

– Она… жива?

Жан-Мари наклонился, приложил ладонь к шее собаки, а через минуту выпрямился и покачал головой.

– Еще жива, но очень слаба: пульс еле прощупывается.

Эва посмотрела на собаку, которая испугала ее до безумия. Несчастное животное лежало без движения, грязное и изголодавшееся: все ребра наружу, – и ни для кого не представляло опасности, даже для нее.

Эва обернулась к Элфу.

– Твое первое поручение.

Мальчик брезгливо взглянул на собаку, но уже через мгновение его лицо опять стало бесстрастным.

– Вы хотите, чтобы я ее убил?

– Напротив: чтобы помог мне ее вылечить.

Аса мрачно просматривал письма, когда дверь его кабинета открылась и вошла Эва, а следом за ней – Жан-Мари с грязным шелудивым псом на руках.

– Какого… – начал было Аса, но мисс Динвуди, не обращая на него внимания, велела лакею:

– Клади его сюда. Думаю, мы можем использовать часть этих тряпок. – И она указала на гору ярких одежд.

– Эй! – завопил Аса, взбешенный ее бесцеремонностью. – Эти так называемые тряпки – костюмы!

– Они таковыми совершенно не выглядят, – заметила Эва, наконец-то соизволив его заметить.

– Их спасли, когда сгорел театр!

Эва кивнула.

– А теперь их можно использовать для других целей: не думаю, что какая-нибудь танцовщица или певица захочет их теперь надеть.

Достойного возражения он придумать не смог, поэтому стал молча наблюдать, как чернокожий гигант переносит собаку через стол и осторожно укладывает на груду костюмов.

Эва тоже наблюдала за действиями Жана-Мари, но с большой тревогой.

Аса не мог не смотреть на нее. Она боялась собак – он это знал совершенно точно – и все же заботилась о комфорте той же самой полумертвой шавки, которая привела ее в невменяемое состояние двумя днями раньше. Эта девушка – воплощение противоречий: сестра герцога, гордая и надменная, слушала его разглагольствования о том, как мужчина может доставить удовольствие женщине, и едва не задыхалась от возбуждения. В этом не было никакой последовательности, не было смысла. Аса почувствовал, как в паху стало тесно при одном только воспоминании о разговоре с ней – даже без прикосновений. Сейчас их разделяло два стола. Она не была хорошенькой – он видел это даже сейчас, – и тем не менее он многое отдал бы, чтобы только увидеть ее тело, коснуться ее тонкой руки или хрупкого плеча. А ведь он привык вести себя совсем иначе с женщинами.

Аса возмущенно фыркнул. Должно быть, это все от желания получить запретный плод. Сам факт, что он не может прикоснуться к ней, стократ усиливает влечение. Если бы он мог сжать ее в своих объятиях, раздвинуть языком сомкнутые губы… интерес к ней сразу бы пропал.

Или нет?

Пришел мальчик с тазом воды и небольшим пакетом.

– Спасибо, Элф, – обрадовалась Эва и жестом велела ему подойти к собаке.

Аса тоже захотел посмотреть, что она намерена делать. Мисс Динвуди склонилась над псом, явно намереваясь оказать помощь, но не знала, как к нему подступиться.

– Позволь мне. – Аса снял сюртук. Собака воняла так, что слезились глаза.

– Что ты собираешься делать? – забеспокоилась Эва.

Усмехнувшись, Аса чуть отстранил ее.

– Если уж ты намерена держать животное здесь, надо хотя бы избавить его от вони. – Обернувшись к пареньку, он сказал: – Поставь воду сюда и помоги мне.

Мальчик посмотрел на Эву, дождался ее кивка и только после этого выполнил указание.

Аса присел на корточки и осмотрел собаку. Несчастное животное было в ужасном состоянии: шкура да кости, – и, казалось, вряд ли переживет ночь.

Только вот мисс Динвуди знать об этом вовсе не обязательно.

Аса положил руку на голову собаки, она открыла гноящиеся глаза и слабо вильнула хвостом. Он намочил тряпку и принялся протирать морду, пасть. Заметив, что пес пытается поймать капли воды, Элф сообщил:

– Я принес еду.

Он открыл пакет и показал кусок сыра и немного мяса.

Аса покачал головой.

– Пес в ужасном состоянии, такую пищу ему пока нельзя. Вот хлеба с водой было бы неплохо.

Парнишка ушел, а Жан-Мари предложил:

– Вы лишились помощника. Я могу его заменить. Что делать?

– Надо хоть немного его отмыть, – сказал Аса, погладив грязную голову животного. – Только осторожно: у него ухо порвано и полно ссадин и порезов.

Лакей кивнул, снял сюртук и принялся за работу. Аса дал собаке еще немного воды, и тоже начал осторожно протирать шкуру. Вероятно, собаке было больно. Некоторые порезы были совсем свежими, и когда их промыли, опять начали кровоточить, но пес не издавал ни звука, даже не двигался. И только когда глаза собаки останавливались на Эве, она слабо вилял хвостом.

Аса усмехнулся:

– Похоже, ты обзавелась поклонником.

Эва не поняла, и он кивнул на собаку:

– Пес тебя полюбил.