Лесная фея для герцога

Элоиза

Небо окрасилось разными оттенками красного. Сквозь щель между шторами можно было рассмотреть полыхающие алым деревья, рваной линией круга окружавшие замок. Ещё удавалось разглядеть затерявшийся между клочьями расползшимися тучами полумесяц, отвоевывавший последние часы ночи и спокойного сна.

Что ж, пожалуй, большинство в этом замке всё-таки смогли его получить. Потому что храп стоял такой, что скрыться от него было невозможно. Я искренне рассчитывала на звукоизоляцию в замке, но, очевидно, зря, потому что складывалось такое впечатление, будто храпели у меня над ухом. Повернулась даже, не Даррен ли выводит носом рулады, но нет. Дар, как и обычно, спал тихо, мешая разве что излишне наглыми попытками обнять меня.

Во сне принц выглядел до того безобидно, что я даже залюбовалась его точеными чертами лица и потянулась в надежде запечатлеть быстрый поцелуй на щеке, но где там! Где-то снаружи издали такой отчаянный храп, что я едва не слетела с кровати. Даррен даже не шелохнулся.

Впрочем, учитывая то, сколько сил он потратил на колдовство, не следовало ожидать, что мужчина вскочит на ноги от первого же треска. Даррен хоть и храбрился, но я прекрасно понимала, что он устал, и донимать его сейчас всякой ерундой не стоит. Тем более, нам предстояло много работы.

Выбравшись из кровати и наспех одевшись, я подкралась к двери. Звук храпа стал ощутимо громче, и я, насторожившись, выглянула из комнаты.

Нет, не так.

Попыталась выглянуть из комнаты. Потому что завершить сие действие было практически невозможно. Под дверью, свалившись в кучу, валялись те самые проклятые Дарреном мужчины. Он, конечно, предсказывал им жестокое похмелье и регулярное посещение соседних кустиков, но, очевидно, пьяницы справились с этим заданием достаточно быстро, а теперь, развалившись на пороге, сторожили смертоносную жидкость, намереваясь сразиться с проклятьем и доказать таким образом женам, что самогонка - продукт полезный, раз даже королевская магия ничего не может с ним поделать!

Я с трудом протиснулась в щель и переступила через тела, валявшиеся эдакой полуиздохшей грудой. Ответом на мои попытки их расшевелить был страшно заунывный храп, способный разжалобить кого угодно.

- Вот же, тунеядцы, - проворчала я. - Алкоголики! Бесполезные люди...

Бесполезные люди на мой голос никоим образом не отреагировали. Проигнорировав воззвание к их совести и чести (я, собственно, и не надеялась на то, что кто-нибудь отзовется, а ворчала скорее для проформы, чем с надеждой, что смогу что-то с ними сделать), мужики продолжили храпеть даже тогда, когда я попыталась пнуть одного из них носком туфли.

Ни в какую.

- Определю на самую грязную работу, - пригрозила я и, поняв, что в чувство этих кадров привести не смогу, уверенно направилась к лестнице, ожидая увидеть замок разгромленным, опустошенным, а то и вовсе готовым провалиться.

Мне повезло. Было ещё довольно рано, и практически все, даже приличные к тому, что необходимо вскакивать ни свет ни заря, мирно спали. Люди разместились кто где мог. Некоторым достались гостевые спальни, хотя спали в них на одной широкой кровати едва ли не всем семейством. Кто-то пристроился на мягком ковре, хоть и побитом молью и запыленном. Особенно везучие занимали комнаты, где мы с Дарреном успели навести порядок, другие не погнушались забраться и в запыленные помещения. Кто-то выбрал как место для ночлега коридоры, лестничные площадки и широкий холл, примостившись на привезенной соломе и мешках.

Я кралась мимо людей на цыпочках, чтобы случайно не разбудить кого-нибудь, потому едва не подпрыгнула на месте, когда кто-то уцепился мне в руку. Обернулась, с трудом подавив рвавшийся на свободу крик, и обнаружила какую-то селянку, державшую меня так, будто бы я была последней её надеждой.

- Госпожа, - взмолилась она, - прошу, не серчайте... Я потеряла своего мужа и его братьев!

Я взволновалась было вместе с женщиной - все же, большинство деревенских держались вместе, стараясь не разбредаться по всему замку, дабы не потерять друг друга в толпе незнакомы людей. Все же, они привыкли, что в крохотной деревеньке все друг друга знают, а тут столько новых знакомств, да и переезд сам по себе чего стоит! К селянке же жались подскочившие непонятно почему в такую рань дети, держались за мамину юбку, да и сама она смотрела на меня широко распахнутыми от ужаса глазами, не в силах словами высказать тот страх, который испытывала в эту секунду.

- А как ваш муж и его братья выглядят? - участливо поинтересовалась я. - Может быть, я видела их, пока шла по замку...

- Та мужики как мужики, - развела руками женщина. - Пьяницы несчастные... Ох, зачем замуж пошла, зачем...

- Погодите-ка, - остановила я её. - Не торопитесь плакать. Ваш муж - это такой невысокий, лысый... А братья у него - повыше, у одного нос сломан, у второго...

- Гарька да, нос сломал! - охотно подтвердила женщина. - Когда в соседский курятник, сволочь такая, лазил... А у мужа на макушке царапины - петух, значится, клювом приложил...

- Знаю я, где ваши родственники, - усмехнувшись, поспешила успокоить женщину я. - Поднимайтесь по этой лестнице, они там прямо под дверью королевской спальни, пьяные до смерти храпят. Идите, на звук сориентируетесь.

Женщина открыла рот, очевидно, собираясь рассыпаться в благодарностях или извинениях, но так ничего и не сказала. Клацнула от неожиданности зубами, всплеснула руками, будто только-только осознав, о чем я ей сказала, и едва не зашипела от раздражения. Потом вовремя вспомнила о том, что это не лучшая идея - обвинять невесту принца в собственных бедах, присела в настолько неуклюжем реверансе, что я едва сдержала смешок, и помчалась, подобрав юбки, вверх по ступенькам. Дети ринулись следом за нею.