Сладкий - Маша Ловыгина

по щиколотку в снегу, Варвара поглядывала по сторонам и ежилась от ощущения пустоты и оцепенения. Ей казалось, что за темными окнами скукожившихся среди сугробов домов за ней кто-то внимательно наблюдает. Бабка Люба, разумеется, права: кого им бояться? Это у нее, у Вари, внутри плохо, поэтому и чудится всякая ерунда. Плохое притягивает плохое, а неуверенность в себе – неуверенность и в окружающем мире.

Ничего, сейчас нужно будет все разложить и попробовать написать план статьи и вопросы, которые она будет задавать в виде интервью.

– Господи, кому и что я буду задавать? – пробормотала Варя, клацая зубами. – Эта история с монахом – местная байка, не более. Любин муж, скорее всего, просто рассказами ее развлекал. Может, попугать хотел, может, наоборот, развеселить. Вон она какая – один взгляд на дверь чего стоил! Аж волосы приподнялись! Ни дать, ни взять, ведьма или прорицательница!

Варя открыла калитку и увидела, что снег к крыльцу Черемухинского дома почищен. По бокам дорожки кое-где торчали тоненькие желто-коричневые травяные стебли. Отворив дверь, Варвара обернулась, окидывая взглядом застывший пейзаж: господи, и как тут люди живут?

Ее чемодан стоял посреди такой же кухни-комнаты, как и у Любы. Обстановка осталась от прежних хозяев, но отсутствие постоянного ухода нанесло свой отпечаток – полы явно давно не мыли, узкие коврики горкой лежали у стены, а из сеней наносило туалетом.

– Слава богу, что не на улицу бегать придется, – пробурчала Варя и подтащила чемодан к кровати с металлическими спинками и сеткой. Свернутые матрас с подушкой и одеялом высились сиротливой горой. – Ну, Семен Аркадьевич...

Она рухнула на кровать, и та жалобно скрипнула под ней, даже не пружиня. Варя прислонилась спиной к стене и закрыла глаза, представляя зимние улицы Москвы и спешащих по своим делам людей. Невыносимо захотелось туда, в теплую и привычную жизнь, к утренним кофейным посиделкам с Риммой, к гудящему метро и бесконечному автомобильному движению за окном. Царившая вокруг тишина давила, выматывала. Варе никак не удавалось поймать волну, чтобы понять эту островную жизнь. Словно что-то мешало, выталкивало ее на поверхность, не пускало. Но в тоже время, где-то глубоко внутри отчетливо свербело. Упрямство – вот что это было. А упрямство, это не упорство, как любил говаривать главный редактор. Это вообще две большие разницы. А она начала понимать это только сейчас.

В подтверждение этому Варвара вдруг живо представила себе сцену возвращения в редакцию. То, как она входит и сразу же видит Олега. Он идет навстречу, и глаза его полны радостью.

– Моя котечка вернулась! – зашевелились губы Вари, а затем скривились в брезгливой гримасе. – Ложь... Все ложь...

Варя подумала о том, что, подозревала все это и раньше, но не хотела, боялась поверить. Получается, врала самой себе. Ведь обманываться так приятно и легко, что скоро перестаешь замечать, как тебя засасывает в это теплое шелковистое гнилое болото с головой.

Большой город, большие возможности. Никто не осудит, потому что твои поступки совершенно понятны и объяснимы с точки зрения продвижения, карьеры или профессионального замужества. Не станешь ведь доказывать, что ничего не планировала, не разыгрывала. Приехала одна, посоветоваться не с кем. Она не первая и не последняя провинциалка, которая была полна надежд, что с ней-то уж точно не произойдет ничего плохого.

По сути, ничего ужасного и не произошло – ее никто не выбросил на обочину, не оставил с ребенком и не лишил средств к существованию, но с ней случилась другая вещь, не менее поганая и отвратительная – Варя Павлова чувствовала себя пустой. Абсолютно пустой.

И особенно остро она ощутила это рядом со Столетовым, пропади он пропадом... Что-то в нем было такое, что вызывало в ней своего рода злость. Будто он, глядя на нее, добирался до самого нутра и знал, что ничего в ней, Варе, не осталось. Не объяснишь ведь ему, что это Олег Витальевич по капельке, словно вампир, высасывал из нее энергию и будет продолжать это делать, потому что она – жертва.

– Все, хватит... – Варя отняла руки от лица. – Это все зима. Сезон отчаяния... Я переживу. Смогу. Будет вам статья, Семен Аркадьевич. Самая глупая статья из всех, которые вы когда-либо видели...

Полынь–трава, уходи беда...

Варвара расстелила кровать, но в последний момент, когда подушка легла на свое законное место, вдруг уткнулась в нее носом, затем подтянула ноги и укрылась с головой. Не хотелось ни разбирать чемодан, ни исследовать свое новое жилище, ни думать, ни вспоминать. И вообще, у каждого есть право на отдых. От дороги, от работы, от несбывшихся желаний, от глупых иллюзий и собственных ошибок. Даже от успеха, наверное, можно устать. Правда, те, кто успешен, в любом случае выглядят в разы лучше неудачников по жизни.

«Полежу пять минут», – решила Варя и попыталась отвлечься от незнакомых запахов и подозрительных шорохов.

Она положила телефон рядом и накрыла его ладонью. Сети не было, и отсутствие звонков и сообщений, до этого в огромном количестве прибывающих за день, несколько напрягало. Конечно, все это было временным и даже полезным, ведь «на воле» практически никогда не удается вот так запросто заставить себя отказаться от связи с миром. Ощущение того, что тебя выбросит за борт, заставляет все время держать руку на пульсе и тешить себя довольно сомнительным представлением о том, что ты реально можешь чем-то управлять. С собой бы справиться, куда уж с миром...

Вон он, этот мир, за окном. Холодный, скрытный, неласковый... Будто другая планета, а она, Варвара Павлова – единственный выживший в космическом походе покоритель вселенной.

– Попаданка, блин... – фыркнула она и помесила ногами одеяло, устраиваясь поудобнее.

В итоге Варя проспала почти три часа, а, проснувшись, не сразу поняла, где находится. В доме было так темно, что казалось, глаза ее до сих пор закрыты. Включив экран, она ошалело проверила время и застонала: идти никуда не хотелось. Но бабка Люба старалась, топила баню, и не явиться к ней с благодарностью было бы просто невежливо. И не позвонишь, не покаешься, не сошлешься на усталость, связи-то нет.

– Если я сейчас себе лоб разобью в потемках, то у меня будет очень даже весомая причина остаться, – решила Варя и под визгливый скрип пружин слезла с кровати.

Пробираясь вперед, она уперлась в стену и, немного поелозив ладонью по стене, нащупала сначала внешнюю проводку, а за ней и выключатель.