Идущие на смерть приветствуют тебя! (СИ) - Тыналин Алим

Дворец внутри походил на осажденную крепость. Мои воины, те, что защищали его, завалили ворота камнями и толстыми бревнами. Вокруг во рву лежали мертвые вздувшиеся тела врагов. Хорошо, что я потребовал углубить ров как раз незадолго до отъезда.

На площади перед дворцом, сплошь покрытой палатками солдат, меня ждали Эрнак, Залмоксис и Тукар. За ними стояли Марикк и Камахан. Франк Траско, как мне говорили, давно лежал раненый, возможно, даже при смерти. Он пострадал при первых стычках с прасинами.

— Мой император, — сказали они. — Мы рады видеть вас в добром здравии.

— Ну что же, вы отлично поработали, ребята, — ответил я. — Вам надо отдохнуть и получить заслуженную награду, но давайте сначала завершим то, что мы начали с Веттонианом. Идите в город и притащите ко мне всех факционариев партий. Я хочу, чтобы они были здесь через час. Будем решать их судьбу.

Я отправился во дворец, осторожно лавируя между палатками. Мне надо было срочно переложить привезенное золото в хранилище. Во дворце было два помещения для хранения золота, даже три, если считать небольшое хранилище, которое я обустроил в своих покоях.

Еще одно, фиктивное помещение, располагалось на первом этаже дворца, не доходя до библиотеки. Оно было большое, с решетками перед железной дверью и толстыми непробиваемыми стенами, с неизменными охранниками, стоящими свирепо с мечами в руках.

В общем, любой, кто проходил мимо этого хранилища, невольно понижал голос и говорил шепотом, благоговея перед сокровищами, которые здесь находились. И никто не подозревал, что на самом деле казна была в ином месте, в другом крыле здания, за неприметной маленькой дверцей, выглядящей неказисто, но на самом деле тоже сверхтолстой и непробиваемой. Здесь охраны не было, она находилась внутри и никогда не показывалась посторонним на глаза.

Теперь, привезя казну, вместе с казначеем Аринием Баэбием Беллатором, я выгнал всех с первого этажа и проследил, чтобы деньги занесли во второе, настоящее хранилище. Затем Беллатор, радостно сверкая глазами при виде золота, уселся вместе с помощниками пересчитывать деньги. Он обещал прийти ко мне с отчетом сразу, как только закончит.

Я не успел подняться к себе, как обнаружил, что у лифта меня ждет целая толпа народа. Здесь были все комиты и советники курий, а также управляющие первых богачей города Таника и Уликса, а также строитель Маний Гордий, воспитатель Цинна и даже Плотий Грисп, жуликоватый оружейник.

— Ого, да вы ребята, так сильно по мне соскучились? — спросил я. — Я вижу, что вам здесь было весело без меня, но вы все равно успели соскучиться?

Я начал подниматься с ними со всеми на четвертый этаж, на ходу разбирая текущие вопросы. По ходу дела выяснилось, что прасины не успели нанести вреда моим задумкам, в частности, они не сломали газопровод, который Гордий почти успел дотянуть до города.

Поскольку газ в нынешних условиях был взрывоопасным решением для города, в прямом смысле, ведь его могли поджечь варвары, мы решили сначала подключить только один квартал с северной стороны. Кроме того, строитель предложил:

— Тогда давай проведем его под землей и зальем бетоном? В этом случае никакая варварская обезьяна до него не доберется.

— А как ты будешь ремонтировать трубы, если чего сломается? — спросил я. — Ты об этом подумал?

Гордий усмехнулся.

— Так же, как и всегда. Мы сделаем проходы, чтобы в них мог пролезть человек и воздух проходил, чтобы он там не задохнулся. Мы всегда так строили канализацию и подземные акведуки.

— Тогда давай так и сделаем, — решил я. — На первом этапе подключим несколько домов на краю города и отдадим систему. Затем начинай строить основательный эфиропровод под землей.

— Только это будет стоить больших денег, — пробурчал строитель.

— Ладно, решим, — сказал я и ко мне тут же пристали управляющие богачей.

— А что с финансированием ремонта акведука, дорог, собора Равенны? — начали они спрашивать наперебой. — Наши хозяева несут колоссальные убытки, работы стоят, рабочим нечего выплачивать на еду и одежду, рабы каждый день бегут со стройки.

Я почувствовал себя, как губернатор в двадцать первом веке, которого осаждают настырные предприниматели.

— Подайте расчет убытков, уважаемые, — сказал я, а когда они с готовностью протянули свитки, отказался брать их. — И не мне подайте, а моему казначею. Если ваши хозяева настолько возгордились, что не соизволит нанести визит сами, а отправляют своих управляющих, то я еще долго буду держать их без денег, так и передайте.

Управляющие отстали на третьем этаже, а теперь я уже остался с комитами и Цинной. Оружейник тоже ждал своей очереди, тихонько поднимаясь вместе со всеми.

Из комитов я сначала поговорил с комитом по конюшням, поручив ему сделать стремена и опробовать их с Лакомой. Затем я спросил у Тертиуса Алетия, комита по науке и образованию, как идет процесс подготовки к открытию университета в Равенне, наподобие Римского атенея изящных искусств, где до недавнего времени юношей из знатных семей обучали грамматике, элоквенции, то есть риторике, философии, диалектике, то есть логике и юриспруденции.

— Трудно найти профессоров, — пожаловался Алетий. — Кого не спрошу, все боятся ехать в Равенну, думают, что скоро нас захватят варвары.

— А после сегодняшнего сражения? — спросил я горделиво, но ученый насмешливо улыбнулся.

— Ты меня извини, доминус, но то, что прошло сегодня, это так, рядовая стычка, коих по Италии происходит десятки каждый день. Сколько у тебя было врагов, одна-две тысячи? Это же смешно. Вот когда ты одолеешь десятитысячную армию, которая скоро обязательно придет сюда, чтобы отомстить за поражение своих соплеменников, вот тогда я сам низко поклонюсь тебе в ноги.

— Значит, только после этого мы сможем поговорить об университете? — спросил я со вздохом. — Ты помнишь, что я тебе говорил? Там должны обучаться все юноши, не только дети богачей и сенаторов. Ты помнишь об этом?

— Эта идея, хоть и безумная, но нравится мне, — кивнул Алетий. — Обучать бедняков за бесплатно, это благороднейшее дело на свете. Пока мы не можем открыть Атенеум, то давай хотя бы откроем школу для подростков. Пусть там детей учат обычные преподаватели, а не мои зажравшиеся тостожопые коллеги из Рима и Константинополя.

— Предоставь мне расчеты, завтра же, — потребовал я и мы очутились уже на четвертом этаже.

Войдя в мои покои галдящей поредевшей толпой, я прошел вместе с советниками в кабинет и первым делом спросил у Евмена:

— Я хочу, чтобы ты ускорил подготовку к Квинкватриям. Вот тебе списки команд из других городов, которые должны участвовать в играх, только не спрашивай, как они мне достались. И не говори факционариям. И кстати, что там с санитарными мерами?

Поскольку мой разносторонний советник был и юристом и врачом одновременно, помимо разработки законов и унификации законодательства я поручил ему предпринять срочные санитарные мероприятия в термах и больницах, в том числе и в родильных домах. Врачам предписывалось дезинфицировать руки и хирургические инструменты, а еще держать свои рабочие места в чистоте, под страхом огромного штрафа.

— Люди ропщут, говорят, это очередная блажь безумного юного императора, — ответил Евмен. — Все утверждают, что хвори возникают только по прихоти Бога, так что им нет нужды наводить порядок и каждый раз чистить инструменты.

— Увеличить штраф, — тут же приказал я. — А еще лучше публичная порка за неисполнение предписания. Завтра же принеси мне рескрипт на подпись.

В общем, когда я закончил с делами, уже наступила ночь. Усталый и еле соображающий, я отпустил посетителей и отправился в спальню.

Камахан, который теперь заменил Родерика на месте моего телохранителя, уснул возле бассейна. Поговорив с Цинной, я выяснил, что братья и сестры по-прежнему не хотят меня видеть. Это огорчило меня и напомнило про письмо отца, которое мне передали люди Донатины.

Я решил почитать послание перед сном и войдя в спальню, зажег светильник. На клинии лежала соблазнительная женская фигура, накрытая тонким покрывалом. Я совсем забыл про Вирсанию. Женщина лежала мной ко мне, а ее стан волнующе изгибался на постели. Улыбнувшись, я подошел к ней и легонько тронул за плечо.