Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

— Он надеялся, что я смогу найти дорогу в Аллесарию.

Она бросила взгляд на дверь, проверяя, одни ли мы.

— А вы?

— Нет. — И вряд ли я это сделаю. Людям запрещено наносить это место на какие-либо карты. И Завьер не собирается меня туда везти. Конечно, не до миграции. Я с трудом сглотнула. — Ты должна сказать моему отцу, что я потерпела неудачу. Туранцы подозревают, что он пытается найти их город. И последний человек, которому они когда-либо доверят эту информацию, — это я. Пожалуйста, передай ему, что я сожалею.

Я не сожалела. Ни капельки. Но даже мне это сообщение показалось правдоподобным.

Джоселин доложит отцу, что у меня ничего не вышло. Скорее всего, она расскажет ему о своей связи с Завьером. Возможно, он с самого начала подговорил ее на это. Он разозлится. Его разозлит, что я отправила ее домой, не дав ничего полезного. Но удивится ли он? Нисколько.

Я всегда подводила его.

Но эта неудача была моим выбором.

Джоселин не нужно было знать о Лиссе. Ей не нужно было знать, что личность Завьера была уловкой. Ей не нужно было знать, что «дорога в Аллесарию», скорее всего, была выгравирована на кожаном браслете Рэнсома.

Сообщение, которое она передаст, будет таким, как я скажу.

— Я считаю, что туранцы — более коварный враг, чем мы когда-либо думали, — сказала я. — Передай моему отцу, чтобы он был осторожен. Они собирают ополчение. Вероятно, для защиты от миграции, но он должен учитывать это в своих планах. Я не знаю, где король Рэмзи тренирует этих солдат, но казармы в Эллдере переполнены. И, похоже, и Завьер, и Страж считают это место своим домом.

Ложь и правда, сплетенные воедино, в надежде, что Джоселин не просто поверит в мою историю, но и продаст ее отцу.

— Хорошо. — Она кивнула. — Должна ли я рассказать ему о Трео? О том дне, когда пришел король и его солдаты сожгли книги?

— Ты можешь рассказывать ему все, что он пожелает. У меня нет секретов от моего отца. — Ложь слетела с моего языка без сучка и задоринки. Я чуть не похлопала себя по спине.

— Ваше высочество, как вы думаете, стоит ли мне остаться? На случай, если вы узнаете больше? Чтобы я могла сказать вашему отцу больше. Все лучше, чем ничего.

Она действительно беспокоилась за меня? Или она боялась быть вестником?

— К тому времени, когда ты вернешься в Росло, мы будем близки к осеннему равноденствию. Зима не заставит себя долго ждать. Я бы предпочла отправить это сообщение, чем вообще ничего. Кроме того, — я пристально посмотрела на нее, — ты любовница моего мужа. Я не могу позволить тебе остаться.

Она сглотнула.

— Поезжай домой, Джоселин. Обними свою маму.

Она снова уставилась в пол, когда встала.

— Мне жаль. Я подвела вас.

Я надеялась, что, может быть, Джоселин и Бриэль станут моими подругами. Но потом она переспала с Завьером.

Мы не были друзьями.

— Прощай, Джоселин.

Она сделала реверанс и направилась к двери, выскользнув наружу и оставив меня одну.

Я подперла пальцами подбородок, глядя на ее пустой стул.

Поверит ли отец ее сообщению? Имело ли это значение?

Я была здесь, чтобы раскрыть секреты Туры. Ничего не изменилось. Но вместо того, чтобы действовать ради отца, я делала это для себя. Ради своей свободы.

И кто может лучше помочь мне в этом начинании.

Чем мой муж.

Сорок шесть

Мои ножи были спрятаны в ножны, перекинутые через спину, когда я пробиралась через Эллдер к тренировочному центру. Хотя я и любила меч, который подарил мне Рэнсом, я все же проводила больше времени с ножами, и сегодня мне нужно было как можно больше уверенности в себе.

Почти все площадки в тренировочном центре были заняты сражающимися солдатами. Звуки лязга стали и ворчания воинов раздавались со всех сторон, когда я направилась к любимому месту Рэнсома — самой большой центральной площадке.

Все это время я полагала, что к нему относились с особым вниманием, потому что он был легендарным Стражем. Так ли это было на самом деле? Или эти солдаты знали, что Рэнсом был их наследным принцем? Что, несмотря на металлический обруч, который Завьер носил на лбу, он не был наследником трона?

Группа потных рейнджеров остановилась, когда я проходила мимо их площадки. Это были рейнджеры, которые сопровождали Завьера на его охоте, и с ними был человек, которого я видела прошлой ночью.

Вандер.

При дневном свете он был еще красивее, чем снаружи комнаты Джоселин. Его черные волосы были заплетены в замысловатые косички, такие же, как у Холстона. Он наклонил подбородок, когда я проходила мимо.

— Принцесса.

Этот титул заставил меня замедлить шаг.

Люди в Трео знали, что я Спэрроу. Бриэль и Джоселин называли меня «ваше высочество», и теперь, когда они были в Эллдере, другие могли это услышать. Если все рейнджеры будут называть меня принцессой, новость быстро распространится. Скоро все в этой крепости узнают, что я принцесса Одесса Вульф.

Моя анонимность была практически утрачена. Я буду оплакивать это позже.

Посреди площадки Рэнсома стояли двое мужчин. Именно этих двоих я и искала.

Завьер стоял ко мне спиной, но, когда взгляд карих глаз Рэнсома метнулся через его плечо, он повернулся и поклонился мне.

— Одесса.

— Зав… — Я осеклась, когда меня осенило еще одно осознание. Это было все равно, что уколоть палец иголкой. Его имя не могло быть Завьер. Вся Каландра знала, что наследного принца звали Завьер. Так кем же он был? — Как тебя зовут на самом деле?

Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы подслушать. Затем он понизил голос до шепота.

— Дрэй. Хотя никто не называл меня так уже больше десяти лет.

— Десять лет? Так долго длился этот спектакль?

Завьер кивнул и отступил на шаг, эффектно отодвинувшись в сторону. Умный человек.

Рэнсом уставился на меня, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. На его лице было хмурое выражение.

Вероятно, потому, что я тоже была хмурой.

— Как много знает Джоселин?

— Ничего. Она верит, что я принц. Что я не могу говорить. — Завьер — Дрэй, или как там его звали, черт возьми, — повернулся к Рэнсому. — Прости, мой принц.

— Пришло время сказать правду. — Рэнсом заговорил с Завьером, но его взгляд не отрывался от моего. — Оставь нас.

— Прежде чем ты уйдешь. — Я скрестила руки на груди. — Джоселин должна быть отправлена обратно в Куэнтис. Немедленно.

Завьер взглянул на Рэнсома, ожидая одобрения.

Мой муж кивнул.

— Я сейчас же этим займусь. — Завьер ушел, исчезнув за стеллажами.

Шум на тренировочной площадке стих, как будто всем солдатам и рейнджерам было приказано уйти. Я не стала смотреть по сторонам, чтобы проверить, нет ли у нас компании, вместо этого не сводя взгляда с Рэнсома.

Мы смотрели друг на друга, и с каждой секундой кипящая ярость, которую я разжигала все утро, разгоралась все сильнее. Мне нужно было задать сотню вопросов. Я хотела получить бесчисленное множество ответов. Мои ноздри раздувались, а челюсти сжимались так сильно, что я могла бы размолоть камень в пыль.

Очевидно, мой гнев позабавил моего лживого мужа.

Ухмылка, которую я видела бесчисленное количество раз, растянулась на его идеальном лице.

Эта чертова ухмылка.

Мои клинки запели, когда я вытащила их из ножен, и, прежде чем я поняла, что делаю, я поднесла их к шее Рэнсома.

Он отклонился назад, его ухмылка стала еще шире, когда он увернулся от удара.

Я снова ударила его, заставив отступить на шаг.

— Все знают? Неужели все в Туре думают, что я дура, поверившая в твою ложь?

— Очень немногие знают правду. И никто не считает тебя дурой, Одесса.

Я изменила позу, готовясь к новой атаке.

— Давай поговорим об именах, ладно? Кто, блять, такой, Страж?

— Рэнсом. — Он наклонился влево, затем вправо, когда я снова бросилась на него, избегая каждого моего удара. — Завьер Рэнсом Вульф. Я всегда называл себя Рэнсомом. Не все было ложью.