Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

Сегодня на Завьере не было короны. Возможно, он забыл ее на прикроватном столике Джоселин.

— Прости, Рэнси, — сказал Завьер.

Почему он извинялся перед Рэнсомом? Как насчет того, чтобы извиниться передо мной, его женой?

В тот момент я даже слышать об этом не хотела. Я протиснулась мимо Рэнсома, ударившись плечом о его руку, и прижала Фэйза к груди. И добравшись до своих покоев, я распахнула дверь и захлопнула ее за собой, бросившись на пол, когда мои руки погрузились в волосы, дергая и оттягивая косу, которая уже начала расплетаться.

— Черт возьми.

В моих глазах стояли слезы.

Почему? Почему я плакала из-за этого?

Как я могла злиться на Завьера? Между нами не было ни капли влечения. Он ни разу не проявил романтического интереса, и я даже не могла считать нас друзьями.

Меня даже не смутило, что у Бэннера, моего жениха, была любовница в Росло. И все же это довело меня до слез? Интрижки при дворе моего отца были обычным делом. Конечно, были интрижки и у членов королевской семьи Туры.

Но почему он выбрал именно Джоселин? Почему из всех женщин Туры он выбрал себе в любовницы камеристку моей госпожи?

Я даже не могла его винить.

Джоселин была красивой и умной. Остроумной и сильной. Большинство мужчин бросали на нее второй взгляд.

Единственное, что заставляло обратить внимание на меня, — это корона, которую какой-то туранский солдат украл из моего домика на дереве в Трео.

Дело было не в том, что он выбрал Джоселин.

Дело было в том, что он выбрал не меня.

Почему я никогда не была на первом месте? Почему я всегда была утешительным призом? С отцом. С Марго. С моими наставниками. А теперь и с Завьером.

Что со мной было не так? Почему меня было недостаточно?

Горячие слезы потекли по моим щекам, и я смахнула их, дыша сквозь жжение в носу.

Это был не первый раз, когда на меня не обращали внимания. И не последний. Так, когда же это перестанет причинять боль? Когда я перестану ожидать чего-то другого?

— Черт возьми. — Я вытерла очередную порцию слез, затем распустила последние пряди своей косы, позволяя локонам рассыпаться по плечам.

Что теперь? Я должна буду притвориться, что ничего не произошло? Они ожидали, что я закрою на это глаза?

Если Завьер думал, что я приглашу его в свою постель после этого, то только в его мечтах.

Дверь за моей спиной открылась. Это был один из двух мужчин, и в данный момент я не хотела видеть ни одного из них.

— Уходи.

— Нет. — Рэнсом со щелчком захлопнул дверь.

Конечно, это был он.

Это всегда был он.

Может, в этом и была настоящая проблема. Может, именно поэтому я не могла сдержать слез. Потому что все это время чувствовала себя виноватой, и за что? Верность принцу, мужу, который никогда не был бы верен мне?

— Ты знал? — спросила я. Это был глупый вопрос, но в тот момент я просто хотела понять, насколько глубоко ранило меня это предательство.

— Нет. Завьер только что сказал мне.

Что ж, это было что-то.

— Ты посмотришь на меня?

Я не обернулась.

— Пожалуйста, Рэнсом. Просто уходи. Я хочу побыть одна.

— Ты действительно так расстроена.

— Да. Нет. — Я покачала головой, запустив руки в волосы. — Не знаю. Это неправильно. Все это неправильно. Я не должна чувствовать…

Атмосфера изменилась, когда он подошел ближе. Тепло и ароматы, которые были спасением, с таким же успехом могли быть сильными руками, обнимающими меня за плечи. Мох и кедр. Ветер и дождь. Это был рай и ад одновременно.

— Что чувствовать? — его голос был тихим бормотанием.

— Облегчение.

Это было облегчение.

Эти слезы начались из-за Завьера, Джоселин и моей уязвленной гордости. Но продолжали литься от облегчения.

Я не хотела, чтобы Завьер хотел меня. И если он нашел связь с кем-то другим, это означало, что я могла перестать чувствовать себя виноватой. Я могла перестать ненавидеть себя за то, что попалась на удочку Рэнсома.

Я потратила много недель, скрывая правду. Заглушая чувство вины. И теперь мне больше не нужно было этого делать. Потому что Завьер облажался первым.

Тени, что за бардак.

— Жена не должна испытывать облегчение от того, что ее муж спит с ее камеристкой.

Он коснулся кончика локона, и у меня по спине пробежали мурашки.

— Так вот почему ты не смотришь на меня? Потому что испытываешь облегчение?

— Нет. — Если бы я посмотрела на него, все, что я держала в себе, вырвалось бы наружу. И как только я это скажу, уже ничего нельзя будет изменить.

— Посмотри на меня, Одесса.

Никто и никогда не произносил мое имя так, как Рэнсом. Эти чувства, которые я испытывала целую вечность, не прекращались, как бы я ни старалась забыть. И, в конце концов, не имело значения, что Завьер был с Джоселин. Не имело значения, сколько любовниц было у него в постели.

Он был наследным принцем. Королем.

А я была глупой принцессой, от которой ожидали, что она подарит ему наследников и будет стоять на его стороне.

Для женщин правила были другими. Я сомневалась, что Завьер позволил бы мне нарушить свои клятвы, даже ради Стража.

Рэнсом был не моим. Он не был моим.

— Я должна отпустить.

— Что?

— Тебя, — прошептала я. — Ты не мой, чтобы тебя удерживать.

Он выдохнул, придвигаясь так близко, что его грудь коснулась моей спины.

— Что, если бы я был твоим?

— Как? Я подписалась своей кровью, помнишь?

Его выдох был таким глубоким, что, казалось, прошел от кончиков пальцев ног. Словно он задерживал дыхание несколько месяцев.

— Я видел тебя в Росло. На утесе.

Мое сердце перестало биться. У меня перехватило дыхание. Было ли это тем, что он пытался мне сказать все это время? Был ли это еще один секрет, от которого мне придется страдать?

Он видел меня в тот день, в день моей свадьбы, несколько месяцев назад. И он говорит мне об этом только сейчас. Почему?

— Ты вошла в воду с каштановыми волосами, а вышла с рыжими. И когда ты, мокрая до нитки, поспешила в замок, я не мог оторвать от тебя глаз. Потом ты была там, в тронном зале, с снова перекрашенными волосами. И я увидел в тебе то, что вижу в себе.

Мои руки задрожали. Мой пульс участился так быстро, что у меня закружилась голова. Надежда и страх начали бороться в моей груди. Надежда на то, что он может сказать. Страх за то же самое. Если у него ушли месяцы на то, чтобы рассказать мне эту правду, я не была уверена, что хочу это слышать.

— Я кое-что знаю о притворстве, — сказал он. — О том, как вести двойную жизнь и маскироваться.

— Рэнсом, — мой голос дрогнул. — Не говори мне ничего, что заставит меня возненавидеть тебя.

— Ты и так меня ненавидишь, помнишь? — Его руки, теплые и сильные, легли мне на плечи. — Я приехала в Куэнтис, чтобы узнать о Золотом Короле. Понять, зачем он нанял моих рейнджеров убить горстку мерроуилов, когда я чертовски уверен, что его собственные солдаты могли бы справиться с этой работой. Я приехал, чтобы взглянуть на дочь, которая станет королевой Туры. Но потом я увидел тебя, и все изменилось.

— Что ты сделал?

— Я решил освободить тебя.

Я развернулась, и его руки упали с моих плеч, когда я уставилась на него.

— Освободить? Ты думаешь, я свободна? Замужем за Завьером? Ты думаешь, что то, что я стала его невестой, спасло меня? На мне в два раза больше оков, чем было раньше. Ты не освободил меня. Ты приковал меня к двум королевствам вместо одного. К мужчине, который больше интересуется камеристкой своей жены, чем… Своей. Женой.

Он сжал челюсти.

— Ты не прикована к Завьеру.

— Где-то на этом континенте есть соглашение, которое доказывает обратное.

Рэнсом зарычал.

— С кем ты обменялась клятвами, Одесса?

— С Завьером. — Он стоял рядом со мной. Он подписал свое имя кровью. Он поклялся.

Только он не произнес ни слова. Ни разу.

Страж, Рэнсом, вызвался говорить за своего принца.