Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

Страшно было представить, что теперь ожидает наагалея Ссадаши.

Но шум неожиданно стих, повисла тишина, и Арш убрал ладонь. Я опасливо открыла глаза и вздрогнула, увидев наагасаха Риалаша, который неспешно полз к окружённому стражей господину Ссадаши. Величественный и спокойный, он отдал короткий приказ, и охрана мгновенно расползлась, освобождая путь к наагалею. Наследник тяжело посмотрел на Уста и устало спросил:

– Развлёкся?

Тот мгновенно преобразился, став прежним нежным наагалеем, и, обиженно всхлипнув, бросился на грудь наагасаха. Тот с грустью посмотрел на отпечатки грязных ладоней на своём шикарном чёрном одеянии.

– Риалаш, я тебя ещё ночью звал! – возмутился директор.

– Я спал, – невозмутимо ответил наследник.

– Он перетравил мне половину охраны и трети нанёс душевные травмы своими мужеложескими шуточками! Отдай его мне! – Господин Вааш с угрозой двинулся вперёд, и наагалей Ссадаши, горестно охнув, в обмороке повис на руках наагасаха, красиво откинув назад голову.

Но наследник лишь приподнял его, схватил за шиворот и несильно, можно сказать, почтительно встряхнул. Господин Ссадаши тут же очнулся и посмотрел на господина с трогательной обидой.

– Я его заберу. Как-никак, – губы наследника раздвинулись в усмешке, – невеста.

– Семейная шутка, – пояснил Аршавеше.

Господин Риалаш развернул и толкнул наагалея Ссадаши в руки двух нагов, приползших с ним. У одного были тёмно-зелёные волосы, а лысую голову второго покрывала татуировка. Они подхватили обмякшего мужчину под руки и, ухмыльнувшись, нежно-нежно погладили его своими расписными хвостами по хвосту. Наагалей рассерженно зашипел, но как-то не очень убедительно, скорее уж привычно, и бросил прощальный взгляд на девушек. Утренний луч солнца кровью сверкнул в его глазах, и яркие губы в очередной раз изогнулись в соблазнительной улыбке.

Занервничав, я поспешила перевести взгляд на своего красивого и сердитого мужа.

– Приношу извинения за своего дядю. – Наагасах Риалаш слегка склонил голову, а затем приподнял веки, взглянув прямо на собравшихся нагинь.

Не было ни криков ужаса, ни испуганных стонов, но воцарившаяся тишина сразу же легла на плечи и словно придавила к земле. Взгляд чёрных глаз с красноватой точкой зрачка наводил жуть, и я вдруг поняла, почему наследника боятся. Будто бы почувствовав чужой страх, господин Риалаш отвёл глаза и спокойно пополз к воротам. И уже не увидел, что кое-кто из девушек посмотрел ему вслед с опасливым, но всё же любопытством.

– Так, ты, ты и вы, – наагалей Вааш поочередно указал на Аршавеше, господина Эоша и наагариша Гайраша с подчинёнными, – вон с территории школы. Хотя ты, Эош, задержись.

– Нет уж, пусть твои лекари сами разбираются! – решительно воспротивился наг.

– Тогда пришли кого-нибудь из своих, а то этот поганец, как всегда, оставил кучу… – Арш почему-то не стал переводить последнее слово.

– Как всегда? – переспросила я.

– Дядя Ссадаши любит здесь развлекаться. Охрана в школе часто меняется, а ему нравятся новенькие, непуганые. Приползёт, на уши всех поставит, а Риалаш его потом от деда спасает. Я подозреваю, что между ними уговор: дядя веселится, а Риалаш имеет веский повод заявиться в школу и покрасоваться перед хвостатыми девочками.

– Так, а вы все на завтрак. – Директор строго посмотрел на учениц. – Живее-живее, хвост спиралью – и есть!

Девушки недовольно зашумели, но всё же направились в школу.

– Эй, а тебе особый подхвостник отвесить? – Наагалей угрожающе глянул на не сдвинувшегося с места Арша, и муж печально вздохнул.

* * *

Арш уехал, а хорошее настроение осталось. Я чувствовала такой душевный подъём, что была готова учиться и учиться. От вчерашней хандры и следа не осталось. Другие ученицы, правда, всё ещё меня настораживали, но я уже отваживалась рассматривать их в ответ и даже спрашивать у господина Аррешира, кто есть кто. Благо девушки были взбудоражены утренним происшествием и особого внимания на моё любопытство не обращали.

– Господин Ссадаши пользуется популярностью у женщин, – с улыбкой пояснил господин Аррешир. – Ему уже за восемьсот лет…

Мой рот изумлённо распахнулся.

– …и он всё ещё не женат.

Видят боги, мне не хотелось оскорблять господина Ссадаши, но мне казалось, что популярностью он может пользоваться только у мужчин. Такой гибкий, изящный, с молочно-белой кожей и женственными манерами… Наагалей, представший перед моими глазами утром, был совершенно другим. Наглым, дерзким и совершенно неприличным. Хриплый голос до сих пор щекотал слух, а любое упоминание наагалея вызывало перед взором бесстыже-розовые соски.

Мучаясь виной перед Аршем, я попыталась вытравить наагалея из головы образами голого мужа. Грудь у него, кстати, куда лучше. Шире, с твёрдыми пластинами мышц, слегка золотистой кожей и коричневыми сосками. И выглядело это куда приличнее, чем белокожее безобразие наагалея, призванное соблазнять и мужчин и женщин.

Меня в целом глубоко поразило преображение наагалея, а после прощальной беседы с Аршавеше я и вовсе поняла, что господин Ссадаши попросту дурил мне голову. Точнее, не конкретно мне, но всё же я была немного разочарована: так легко позволила себя обмануть.

– Но зачем он так себя ведёт? – Видимо, обида в моём голосе прозвучала слишком уж явно, и господин Аррешир приподнял брови в светлом весёлом удивлении.

– Господин Ссадаши боролся со старыми порядками. Мы, наги, несколько консервативны в своих взглядах, и нам сложно менять то, что складывалось тысячелетиями. Помнится, когда наагашейд ломал старые законы, общество кипело от негодования, но всё же подчинилось воле повелителя. Время показало, что изменения пошли на благо. Но наагалей не наагашейд, хотя и имеет огромное влияние, и ему пришлось куда дольше бороться со старыми предрассудками. И в методах он не стеснялся.

– Но он не победил?

– Победил, вот уже три века как победил. Но маски, носимые веками, крепко пристают к лицу, да и развлечься господин Ссадаши любит. – Господин Аррешир сморщил нос в усмешке. – И развлекается за счёт других. Но его всё равно обожают. Он обаятельный и с такой искренностью играет выбранную роль, что к нему невольно проникаешься расположением. Хотя, – наг задумчиво посмотрел в окно, – и не играет, наверное, уже… Он живёт так.

Нет, Аршавеше мне нравится больше. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: мой муж язва, хитрюга и любит развлекаться, играя с другими. Но это сразу видно, его и раскусывать не нужно. А вот наагалей Ссадаши меня ошеломил… Боги, эти розовые сосочки теперь навеки в моей голове поселились?!

Я поймала на себе нетерпеливый, любопытный взгляд миловидной нагини с шикарными золотистыми волосами и зелёным в жёлтую крапинку хвостом. Она ничуть не смутилась, что её подловили на разглядывании,