Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти - Алекс Найт

лицо Флорентины потемнело. — Как оказалось, меня лишили моего родного ребёнка, а вы двое не уберегли моего мужа и своего короля. Ты позволила ему умереть, когда твой возлюбленный вернулся. Я не желаю вам счастья, ведь вы меня его лишили. Но… личное должно оставаться личным, а королева обязана думать о стране и подданных. Поэтому вы не предстанете перед трибуналом, не сядете в тюрьму и не будете казнены, но ты выполнишь свой долг перед родом и страной. И когда этот миг настанет, обретёшь личное счастье, как того и желал Эдгар. Действительно, хоть кто-то из нас будет счастлив… — задохнувшись на миг, она резко поднялась.

— Продолжим этот разговор позже, когда все успокоятся и хорошо подумают, — маршал встал и бережно поддержал её под руку.

Флорентина вымученно ему улыбнулась.

— Спасибо за снисхождение, королева, — я тоже поднялась на неверных ногах и поклонилась.

Эрик последовал моему примеру.

Мы не поднимали голов, пока королева и маршал не покинули комнату.

— Что думаешь? — прошептала, украдкой глядя на закрывшуюся за ними дверь.

Казалось, Флорентине изменит её сдержанность и она вернётся, чтобы выкрикнуть нам в лица обвинения и накипевшее.

— Могло быть намного хуже, — вздохнул он. — Обойдётся без общей могилы.

— Ты безнадёжный оптимист, — истерично рассмеялась я.

Мы действительно могли быть на пути в темницу, но радоваться условиям королевы не получалось. Впрочем, я понимала, что мой статус никогда не позволит мне свободу выбора, он лишь помог нам избежать смертной казни.

— Как считаешь, она может передумать? — Эрик растрепал волосы, как и я, продолжая смотреть на дверь покоев.

Похоже, тоже опасался возвращения королевы.

— Ты про помилование или про условия?

— Про всё, — он, наконец, посмотрел на меня. В голубых глазах плескалась тревога. — Не хочу, чтобы ты рожала для короны.

— Я тоже не горю желанием. Но… ты не обязан идти на это, — голос задрожал. Мне не хотелось озвучивать пусть и очевидную, но правду. Ведь она могла привести к нашему расставанию. — Ты свободен, Эрик. Можешь встретить беспроблемную девушку, жениться, создать с ней семью.

— А я смогу полюбить её так же, как тебя? — на его губах появилась тень улыбки.

Сердце задрожало в груди. Мне было одновременно больно и радостно.

— Если того захочешь, — ответила я хрипло. — Если позволишь себе.

Представлять Эрика с кем-то другим мучительно и неприятно, но будет эгоизмом пытаться удержать его возле себя, особенно учитывая требования королевы.

— Я, знаешь ли, пытался, — он улыбнулся с лёгкой грустью в глазах, — но ничего не вышло. Поэтому я здесь.

— И добился любви от меня, — вздохнула я, и улыбка на его губах стала шире. — Значит, не расстаёмся? Я пойму, если тебе нужно ещё подумать, — заверила его, двинувшись обратно в сторону спальни.

— Не расстаёмся, — он нагнал меня и взял за руку.

— Хорошо. С этим определились, осталась ещё сотня проблем, — фыркнула, пытаясь приободриться.

Кажется, стоит дать слабину, и просто расплачусь из-за жизненной несправедливости. Умом, конечно, понимала, что мы легко отделались после потери короля, но хотелось бы добраться до счастливого финала в ближайшее время, а не через несколько лет. К тому же это ведь не работа, которую выполнил и пошёл отдыхать, речь о настоящих детях. Я рожу их, буду растить, любить, и… скрывать правду об их отце. Впрочем, Марко в этой истории ещё сложнее, ему уготована роль ширмы. А Санде и Эрику придётся вечно ждать нас и скрываться.

Не хочу даже представлять такое будущее, но есть ли у нас выбор? Сбежать? Здесь наш дом, родные, близкие и друзья, которым наш поступок может выйти боком. Воспротивиться? Но как отреагируют королева и маршал? Они не поймут, они живут благом страны и наверняка считают своё решение щедрым. И в таком случае на нас с Эриком действительно может лечь обвинение в убийстве короля. Выходит, безопаснее всего подчиниться. Безопаснее, но как же сложно.

— Раз здесь разобрались, тебе нужно отдохнуть, — заговорил Эрик, вырывая меня из пучины мучительных раздумий.

— Пока не до отдыха. О моём исчезновении сообщила Мина, значит, искала меня ночью. Нужно встретиться с ней, решить вопрос с принцем-оборотнем.

— Неугомонная, — посетовал он. — Мне тоже надо бы подготовиться к встрече с бабушкой. В доме развал после срочных сборов. И вдруг его уже выставили на продажу. Поговорю с маршалом, — и скривился, явно не испытывая восторг от предстоящего общения с Александреску.

— Хочешь, возьму это на себя?

— Я справлюсь, — фыркнул он. — Ты сделала достаточно. Развернула целый корабль.

— Но двойник сбежал, к сожалению. Впрочем, твоих показаний достаточно для выставления ноты протеста Акрии. А моих — для обвинений в сторону Кириуса, Альвиана и Тринаты. Мы сможем добиться участия в строительстве исключительно людей.

Конечно, сигмы должны писать ведьмы, но их можно допустить в самом конце. Может, даже обойдётся одной из их числа.

— А ты снова про политику, когда я про бабушку, — уколол он.

— Я же принцесса, — фыркнула. — Или ты думал, принцессы только и делают, что сияют и спят на ягодных косточках?

— Не хочу расставаться… — вздохнул он. — После последнего расставания ты погибла.

Грудь словно сдавило стальным прутом плохих предчувствий, стало трудно дышать.

— Всё будет хорошо… — прошелестела я, не сумев придать голосу твёрдость.

— Надеюсь. Получится и сегодняшнюю ночь провести вместе?

— Не уверена, что нам позволят. Послезавтра свадьба.

— Да, свадьба…

Мы поморщились одновременно.

— Помоги мне с бинтами. Марко явно перестарался, — я потянула его в купальню.

— Мы же только их наложили, — встревожился он. — Вдруг откроется кровотечение.

— Не откроется. От части бинтов можно избавиться.

— М-м-м, признавайся, просто хочешь меня соблазнить? — проурчал он, склонившись к моему плечу.

— Что? — я на миг растерялась и вдруг поняла, что мы одни и можем позволить себе больше, чем простые объятия.

Когда случилась наша последняя близость? После приёма, а кажется, что прошла целая вечность.

— Не преувеличивай, — вскинув голову, я прошла к тумбе и принялась расстёгивать тунику.

Эрик замер за моей спиной, позволяя видеть смену выражений на его лице через отражение в зеркале. И то, как он смотрел, как улыбался, ускоряло кровь в жилах и кипятило мысли совершенно нецеломудренными