Гордая. (Не)пара для волка - Кира Райт

Не стал бы Эмир меня такую обнимать.

И правильно. Я даже своей семье не нужна, а ему тем более теперь совсем чужая. Да и смысл его просить, если мне уже ничем не помочь? Если бы была хотя бы надежда, я бы поборолась…

Зато новость о разводе ударила пощёчиной. Вот так. Раз – и я больше не жена ему. Захотелось плакать. И чтобы он не видел, чтобы не заметил мои чувства, спровадила скорее. А потом не сдержалась и разрыдалась. Как дура. Плакала от того, что он ушёл, что я ему никто, что не нужна ему… а потом от боли, потому что, когда плачу, тоже больно. И тут же смеялась от того, как глупо, должно быть выгляжу сейчас. И как же была благодарна маме за те снотворные. Потому что умирать в трезвой памяти… то ещё удовольствие.

Когда почти сразу не смогла сделать первый вдох и начала задыхаться, впервые стало так страшно. Кричать и звать мне было некого. Помочь мне никто тут не смог бы. Да мне и самой не хотелось никого зря беспокоить и пугать. В этот момент всё же лучше быть одной. Что толку, если рядом был бы кто-то? Чужие только мешали бы. Родных у меня больше нет, считай. А Эмир… Нет, ещё буду потом сниться ему в кошмарах. Он у меня больно уж впечатлительный. Сама справлюсь. И с этим.

Вот если кто-то умирает в молодом возрасте, то часто говорят: ах, он столько всего не успел, не пожил толком. А я вот молодец, всё успела, пожила, была счастлива. Вместо того, чтобы убиваться по безвыходности своего положения, занималась тем, от чего получала радостные эмоции. Только после смерти мамы её оплакивала, и волчицу. Хотя по сути – когда даже плачешь по родным, себя же жалеешь, что не увидишь больше, не обнимешь, не поговоришь. И мама взяла с меня обещание себя не жалеть, а жить так, словно ничего плохого не случалось. И не случится. Я смогла. У меня получилось.

Даже сейчас. Просто ждала своей участи. И вот дождалась.

Хотя вообще думала, что когда умру, то всё закончится. Я больше не буду чувствовать и помнить. Думала, там пустота и темнота. Но кто-то сжалился надо мной. И с последним ударом сердца я вновь распахнула глаза и увидела себя красивую в свадебном платье посреди гостиной Эмира… И его с улыбкой на губах в отражении зеркала за моей спиной…

Если здесь так будет всегда, то я согласна. Это гораздо лучше, чем моя никому не нужная жизнь. Здесь я снова буду счастлива. С ним.

Правда почему-то очень скоро стало холодно. Жутко холодно. А Эмир, также улыбаясь, подошёл ко мне и больно вцепился в плечи. Оттолкнуть его не получилось. Уж больно сильный. Хуже стало только когда он наклонился к моему ушку, и только я размечталась, что скажет что-то приятное, как он громко позвал меня. Так, что я едва не оглохла. Плохой сон. Так мне не нравится. Даже поморщилась. А он продолжил трясти меня и звать.

Ну чего так кричать-то, а?!

Глава 33 Можно потише? Эмир

Сшибая всё на своём пути, я влетел в холодный морг и сразу увидел на металлическом столе её тело. Уже без бинтов, но накрытое жёлтой простынёй. Откинул прочь мешающую ткань и застыл, глядя на мертвенно-бледное лицо, искусанные губы и застывшие капельки слёз в уголках глаз…

Вдох. Выдох.

Коснувшись её лица, тихо позвал:

– Ева…

Она не ответила. Продолжала равнодушно лежать. Тишина давила на перепонки до боли. Ни вздоха. Ни единого стука её сердца.

С высоты роста я рухнул прямо на ледяной кафель и стащил её тело со стола себе на колени, уложив аккуратно, будто ей могло быть неудобно иначе. Но девушка в моих руках осталась безразличной и лёгкой, как пушинка. Осмотрел выступающие рёбра, худые плечи, скулы… Её тут не кормили вообще? Она ещё тёплая. Будто просто спит…

– Ева? – на что я надеюсь? На чудо? Его не будет.

Никогда не забуду, как грыз землю после смерти Даяны. Как кричал, выл, орал от боли. А сейчас… так тихо… И внутри тихо. Словно ничего больше не существует. Даже боли. Если бы кто-то сейчас принялся отрезать от меня куски плоти, скорее всего, я даже не заметил бы. Потому что всё, что видел – это она. Тихая, молчаливая, не причиняющая неудобств, не тревожащая мой покой, которого я так хотел когда-то…

Коснувшись пальцами её обескровленных губ, даже улыбнулся нервно, понимая, как она провела меня. Взрослого, здорового мужика… обманула юная совсем девочка. Как она поняла, что новость о её свадьбе заставит меня перестать думать рационально? Как она смогла так хорошо узнать меня? Наверное, потому что хотела бы узнать… Это я даже не пытался. Так легко она управляла мной…

– Я не буду говнюком больше, – шепчу ей тихонько, поглаживая её по голове. – Я тут… за тобой пришёл… Хотел… предложить тебе… со мной уехать… Поздно, да, Ева?

Молчит. Поздно, Эмир. Конечно, поздно.

– Я… решил сражаться за тебя с твоим женихом… Его нет же, наверное. Да? Ты специально соврала мне, чтобы ушёл… А я и ушёл… Осёл. Поверил. И в то, что тебя тут навещают, знаешь, тоже. Вообще… хотел предложить тебе помощь, но … разозлился… Обиделся. Как маленькая девочка…

Не удержавшись, поцеловал её в лоб.

– Ты знала, что умираешь? Всё это время знала, Ева?

Молчание.

Но если знала, то как можно было быть такой беззаботной, весёлой, даже в чём-то легкомысленной? Пока я жалел себя, она вот не жалела… Заботилась обо мне.

– А у меня чай не получается заваривать, как у тебя, – сознался, прижимая её поближе. Казалось, что ей холодно. – И бутерброды нарезать сам не могу, Ева… Может… – отстранился, заглядывая ей в лицо. – Может, дашь мне ещё один шанс? Я бы… исправился… даже не орал бы больше… Ты всегда морщилась, когда орал…

Стянул с себя пиджак дрожащими руками, укутывая её, потому что казалось, что она становился бледнее и холоднее. И снова прижимал к себе, чтобы согреть. Её редкие, не свежие волосы рассыпались по плечам и теперь свисали до самого пола с моего локтя, на котором лежала её голова.

– Я тебя заберу сейчас… Ладно? Поедем домой…