Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

Его взгляд стал цвета расплавленного серебра, и, хотя я подозревала, что цвета меняются в зависимости от его настроения, теперь я была в этом чертовски уверена.

Серебро — это плохо. Очень, очень плохо.

Я прижалась к двери, прижав ладони к ее поверхности, желая раствориться по ту сторону и сбежать.

— О чем, черт возьми, ты думала? — Он мерил шагами пространство между кроватью и стеной, сжав кулаки. Все его тело вибрировало, как будто он был на грани взрыва.

Как далеко я смогу убежать, если попробую? Моя рука скользнула по двери и взялась за ручку.

Он остановился и смерил меня взглядом.

— Даже не думай о том, чтобы уйти.

Я опустила руку.

Мне извиниться? Молить о прощении? Придумать какую-нибудь нелепую отговорку о том, что я заблудилась по дороге в общинный центр и оказалась в Эшморе?

Как он нашел меня? Как он оказался в моей комнате?

Если только моя догадка не подтвердилась. Это все было ловушкой. Он расставил ловушку, и я, не задумываясь, проглотила наживку.

Тогда что это было за представление возле таверны? Он притворялся, что не знает, что я на улице, в то время как он флиртовал с той блондинкой? Просто хотел растоптать мою душу?

Что ж, это сработало.

Я не сбежала из Трео.

Охранники сторожевой башни позволили мне уйти.

Они, вероятно, изрядно посмеялись над моей жалкой попыткой замаскироваться.

— Черт. — Страж провел рукой по волосам, и пряди на макушке заиграли на свету. — Ты хоть представляешь, насколько это было безрассудно?

Я подняла руки, сдаваясь.

— Мне жаль.

Ну, не совсем. Но когда отец бывал в плохом настроении, извинения обычно усмиряли его пыл. Немного.

— Тебе жаль? — Он сделал шаг назад, как будто не доверял себе, чтобы подойти слишком близко. — Черт возьми, Кросс. Это не Куэнтис. В Туре каждый день умирают люди. Каждый. Чертов. День. Люди, которые провели всю свою жизнь в этом королевстве. Люди, которые лучше подготовлены к борьбе с опасностями, чем избалованная принцесса.

Он кричал так громко, что все в гостинице, да и в Эшморе, наверное, слышали, как он назвал меня избалованной.

— Тогда почему они меня отпустили? — Я оттолкнулась от двери, повысив голос.

Его ноздри раздулись.

— Я выясню, когда мы вернемся в Трео завтра.

— Эм… — Я моргнула. — Значит, охранники сторожевой башни не знали, что это была я?

Он усмехнулся.

— Очевидно, нет, если ты стоишь здесь.

Значит, мой план действительно сработал. Я ускользнула. Я вырвалась на свободу. Гордость переполнила меня, и я опустила подбородок, чтобы скрыть улыбку.

— Я покидаю тебя на четыре дня, и ты не можешь оставаться на месте. Ты, без сомнения, самая большая заноза в моей заднице, которую я когда-либо встречал. — Его рука снова погрузилась в темные волосы, дергая за корни. — Объясни. Что ты здесь делаешь?

Шпионю.

Я молчала.

— Отвечай, — приказал он.

— Исследую свое новое королевство?

Он перестал расхаживать по комнате.

— Исследуешь свое новое королевство.

— Да?

Предполагалось, что это будут ответы, но они прозвучали как вопрос.

Он усмехнулся, провел рукой по лицу, затем отвернулся к стене, уставившись на обои.

Розовые и сливовые розы, переплетенные с зеленым плющом. В нескольких местах швы расходились.

Последовавшая за этим тишина была напряженной и неприятной, и мне захотелось поежиться. Это продолжалось, и продолжалось, и продолжалось так долго, что свет снаружи начал меркнуть, переходя в вечернее сияние. Он продолжал смотреть на эти обои, совершенно неподвижно, только время от времени моргал.

Это была пытка — ждать наказания. Хуже, чем его ярость.

Наконец, он снова повернулся ко мне лицом.

— Завтра мы уезжаем, и ты больше никогда не будешь делать ничего подобного, иначе свобода, которую тебе предоставили в Трео, исчезнет. Это понятно?

Он ожидал услышать «Да, сэр»?

В другой жизни я бы ответила именно так. Именно это я бы сказала своему отцу.

— Нет. — Что, черт возьми, я говорю? Это было не просто дерзко — это было по-бунтарски. Но я не собиралась брать свои слова обратно. Я выпрямилась, пряча трясущиеся руки за спиной, и повторила это еще раз. — Нет, не понятно.

Его взгляд стал убийственным.

— Нет?

— Нет. — Я выдержала этот серебристый взгляд, отказываясь отступать.

Отказываясь подчиняться его воле.

— Я не просила, чтобы меня выдавали замуж за незнакомца и отправляли через весь континент. Не просила, чтобы меня отправляли в Туру. Не просила, чтобы меня заперли в домике на дереве в дикой местности. Это были решения, принятые за меня по прихоти людей. Так что ты можешь угрожать лишить меня свободы сколько угодно, но я буду бороться с тобой. Каждый шаг на этом пути. До последнего вздоха. И я не собираюсь спокойно сидеть в клетке.

Моя грудь вздымалась, пульс бился так, словно я бежала несколько часов подряд.

Я хотела вернуть все назад.

Я хотела повторить все это снова.

Я хотела проглотить эти слова и забыть их навсегда.

Я хотела закричать это во всю глотку.

Страж только уставился на меня с непроницаемым выражением лица.

Снова воцарилась мучительная тишина. Стало так тихо, что я услышала шаги в коридоре за дверью, приглушенные голоса.

Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы выдержать его металлический взгляд. Держаться прямо и не осесть на пол, пока он смотрел, смотрел и смотрел на меня.

— Почему ты не попросила?

— Ч-что? — запнулась я.

Его голос был спокойный. Собранный. Серебристый блеск в его глазах начал таять, уступая место коричневому.

— Разве ты не получила все, о чем просила? Если ты хотела исследовать Эшмор, почему не попросила?

Я уставилась на него, а мысли путались.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что, может быть, дверь в твою клетку всегда была открыта, Воробушек? И все, что тебе нужно было сделать, это распахнуть ее?

Это действительно так? Я могла просто попросить?

В дверь постучали, и я развернулась, чтобы открыть, так быстро, что ударилась лбом о дверь, распахивая ее.

— Здравствуйте. — Я потерла ушибленное место, здороваясь с симпатичной молодой женщиной.

Она несла поднос обеими руками и смотрела мимо меня на задумчивого гиганта, все еще занимавшего мою комнату.

— Ваша еда, мисс.

— Спасибо. — Я взяла поднос, пытаясь выдавить из себя улыбку.

Она была слишком занята, глядя на Стража, чтобы обращать на это внимание. На ее лице было что-то вроде благоговения и удивления. Женщина была явно ошеломлена, увидев легенду во плоти.

Я попятилась с подносом в руке и пинком захлопнула дверь.

Отнеся еду к маленькому столику в углу, я поставила его на стол, выдвинула стул и достала миску с рагу. Затем я уронила салфетку на колени, когда мой нос наполнился ароматами трав, жареного мяса и картофеля.

Я не была голодна. Больше нет.

Ты когда-нибудь задумывалась о том, что, возможно, дверь в твою клетку всегда была открыта, Воробушек? И все, что тебе нужно было сделать, это распахнуть ее?

Почему, прокручивая это в голове, мне захотелось плакать?

Я не привыкла проверять двери.

Я давным-давно усвоила, что они всегда заперты.

Зачерпнув ложкой побольше рагу, я отправила его в рот. Оно было слишком горячим и обожгло мне язык, но выплюнула ли я его?

Точно нет. Я прожевала, поморщилась и прожевала еще, чтобы не расплакаться.

Страж что-то проворчал себе под нос, но, прежде чем я успела что-то понять, он вылез из окна, оставив меня наедине с моим рагу.

Я сорвала с себя шарф и бросила его на пол вместе с сумкой.

Оставалось еще достаточно светлого времени суток, чтобы я могла побродить по Эшмору. Теперь, когда я не пряталась от Стража, я могла отправиться в их библиотеку.

Но я осталась в своей комнате, доела рагу и отнесла поднос в прихожую. Затем я распаковала свою сумку и переоделась в длинную тунику, которая доходила мне до бедер. Сегодня в ней будет достаточно удобно спать, а завтра она будет тщательно смята для путешествия.