По извиистым волнам - Вал И. Лейн

— Ты снова стала собой, — сказал он, еще глубже погружаясь в воду. Я знала, что у него, должно быть, мороз по коже, но он даже не вздрогнул.

— Ирония судьбы, не так ли? — Я рассмеялась. — Но откуда ты можешь знать?

— Потому что у тебя больше нет того выражения глаз, от которого мне кажется, что ты хочешь разорвать меня на части.

— Прости. — Я взмахнула хвостом и скользнула к нему. — Если бы я могла все вернуть, я бы это сделала.

— Знаю. — Он протянул руку и дотронулся до меня, нежно ощупывая ту сторону моего лица, где был порез. — Но я всегда видел тебя настоящую.

Я поджала губы.

— Итак, какова твоя теория?

— О чем именно?

— О том, почему моя сторона сирены хочет, чтобы я оттолкнула тебя.

— Сначала скажи мне… ты любишь меня?

— Больше, чем ты думаешь, — прошептала я. — Я бы все для тебя сделала.

Майло взял меня за руки, и мы оказались лицом к лицу, так что наши тела едва возвышались над водой.

— И вот почему твоя сторона сирены ненавидит меня. Потому что любить кого-то — по-настоящему любить кого-то — значит быть самоотверженным и заботиться о ком-то, кроме себя. А это противоречит самой природе сирены. — Он помолчал и большим пальцем убрал мокрую прядь моих волос, прилипшую ко лбу. — Так вот откуда я все это время знал, что настоящая Катрина, должно быть, действительно любит меня.

— Я действительно люблю тебя. Всего. Даже шрамы и другие скрытые части тела, которые ты прячешь в тени, — сказала я, удерживая его взгляд. — Я действительно люблю тебя. И я больше не боюсь этого. Я больше не боюсь нуждаться в тебе. — Я обернула кончик своего хвоста вокруг его лодыжек. Он подпрыгнул, а затем опустил руку в воду, чтобы почувствовать чешую, покрывающую мои бедра.

— К этому нужно привыкнуть, — усмехнулся он, и его улыбка осветилась мягким светом луны, падавшим сверху. Он прищурился, глядя на воду, изучая то, что мог видеть во мне, и медленно перевел взгляд вверх, блуждая по моему обнаженному животу и груди. — Ты прекрасна, — добавил он, его взгляд остановился на моих губах.

— Я — рыба, — поддразнила я. — Волшебная рыба.

Он засмеялся вместе со мной, но вскоре снова понизил голос.

— Нет, — вздохнул он, — ты — богиня.

Ответ замер у меня на губах, но я решила, что лучше промолчать. Я опустила руку в воду и вытерла кровь с лица и шеи Майло. Он наблюдал за мной с величайшей нежностью, позволяя мне вытирать его, не издавая ни звука, кроме звука стекающей с его кожи воды.

— Что это? — спросила я, заметив тонкую цепочку, продетую сквозь крошечное золотое кольцо, висевшее у него на шее.

— Я забыл, что оно у меня. Это… обручальное кольцо матери, — сказал он, протягивая руку, чтобы дотронуться до него, — я нашел его в вещах отца и… и, в общем, я взял его. Может быть, потому, что это все, что у меня осталось от нее. Если бы я его не взял, оно было бы забыто здесь вместе со всем остальным.

— Было бы здорово взять с собой что-нибудь из ее вещей, когда мы наконец вернемся домой. — Я протянула руку, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Оно было таким изящным — почти тонким, как проволока, — с крошечным голубым бриллиантом в центре. Я приложила его к его груди, где оно висело, сливаясь с полотном его татуировок.

— Интересно, сколько времени потребуется, чтобы мои ноги снова стали ногами, — наконец сказала я, меняя тему, пока мы качались на волнах, подвешенные в этом прохладном, залитом лунным светом бассейне.

— Недолго, — Майло нахмурил брови. — Когда Вальдес был готов «поймать» русалку, у нее было очень мало времени, чтобы пробыть без воды достаточно долго, чтобы отрезать хвост. Команда не могла позволить ей сохнуть слишком долго.

От того, как вытянулось его лицо, у меня сжалось сердце.

— Перестань корить себя за то, что не можешь контролировать, — тихо произнесла я, притягивая его ближе к водопаду.

— Я был трусом, — сказал он. — Неисправимым трусом.

— Ш-ш-ш, — я приложила палец к его губам. — Мы не можем цепляться за прошлое… даже если живем в нем. — Я огляделась по сторонам, наслаждаясь безмятежностью, царящей в этом неземном уголке леса. — Хотя некоторые вещи, связанные с прошлым, прекрасны.

— Я начинаю понимать, что не могу контролировать все, — грустно усмехнулся Майло. — Ты бы не подумала, что потребуется 300 лет, чтобы понять это. — Он помолчал, глядя вниз на рябь, пробегающую мимо нас от грохота водопада. — Могу я тебе кое-что показать? — Наконец произнес он. Я заверила его, энергично кивнув.

Он отпустил меня и поплыл к основанию водопада, ныряя под него. Я последовала за ним, мое зрение под водой было таким же совершенным, как на суше средь бела дня. Мы вынырнули за каскадами, оказавшись лицом к лицу со входом в неглубокую пещеру, скрытую в каменном утесе за водой. Там было достаточно мелко, чтобы пройти вброд по самому краю стены.

— Классная пещерка, — проворковала я, разбрызгивая воду хвостовым плавником.

— Это было одно из моих любимых мест, куда я ходил после смерти мамы. Я никогда никому не рассказывал об этом месте.

— Ты можешь меня нести? — спросила я, все еще изумленно тараща глаза на очаровательное сооружение, похожее на пещеру.

— Куда бы тебе ни понадобилось. — Он подхватил меня на руки, подложив одну руку мне под хвост для поддержки, а другую — за спину. Я наклонилась к нему, продолжая крепко держать, и обхватила пальцами его шею сзади. Он поднялся из воды и поднял меня достаточно высоко, чтобы я могла дотянуться до водопада на вытянутых руках. Поддерживая себя за верхнюю часть тела, я встала в позу, когда он подтолкнул меня к отверстию.

Оказавшись на каменистой поверхности, я запрокинула голову назад, почти обессиленная весом своего хвоста, торчащего из воды. Майло с легкостью взобрался наверх, и я снова оказалась в его объятиях, с вожделением изучая его почти обнаженное тело. Но мой хвост был слишком тяжелым, чтобы шевелиться, и я ничего не могла с этим поделать, кроме как прижиматься к Майло, когда он сидел рядом со мной.

Я задремала на минуту или две, пока мы сидели в тишине в пещере, но меня разбудил ночной холод, возвращающийся к моей коже. Кожу стало покалывать, а хвост стал казаться легче… и суше. Я попыталась пошевелить им, но поняла, что меняюсь на глазах, и я почти не