Встречная-поперечная - Антонина Циль

Помеж-град по-прежнему признает и ценит свою вдольскую аристократию, несмотря на некоторый уход от традиционного уклада.

Далее последовали полька, мазурка, кадриль и вальс. Близость Ивана вознесла Машу на вершину счастья, но появление Сергея Абрамцева призмелило и заставило сосредоточиться.

Серж танцевал неплохо, аккуратно вел партнершу и скуповато поддерживал разговор. Говорили о великолепии бала, грядущем Новом Годе, с его надеждами и чаяниями. В середине танца, когда темы для беседы иссякли, Абрамцев с выражением упрека на капризном лице заметил:

— Поздравляю с помолвкой, Мария Петровна. Иван да Марья, надо же… Однако отмечу, что жених ваш никакому другому кавалеру шанса не дал. Не в упрек, в восхищение.

— Иван Леонидович энергичен и обаятелен, — не моргнув глазом светски улыбнулась Маша. — Он во всех делах таков, будьте уверены. Он и в делах вдольских таков. И в карьере. Вот некоторое время тому назад вышел на след опасного преступника, бунтовщика… Я счастлива была стать его избранницей, — с экзальтацией «призналась» Мария, сверкая глазами. — И простые свои умения с радостью направлю в пользу семейному делу.

Маша пела дифирамбы Ивану, а на лице Абрамцева из-под маски избалованного бездельника медленно проступало иное выражение. Мария с удовлетворением отметила, что смогла расшевелить скрытую натуру Абрамцева и подтвердить свои предположения.

Танец закончился. Сергей поклонился партнерше и наклонился к ее руке.

— Жизнь так непредсказуема, — заметил он, касаясь губами кружевной перчатки. — А истинная любовь… она всякой бывает.

ГЛАВА 26

Вернувшись в «Удолье», Маша радостно обнаружила, что дом украшен к праздникам. Ульяна и Сашенька нарядили в гостиной елку и развесили еловые венки. Не успели отпраздновать день зимнего солнцестояния, как грянуло Рождество.

Выпал, наконец, хороший снег. Молодежь пропадала на гуляньях. Удольские обитатели тоже не отставали – соорудили горку и залили каток – но только в пределах границ именья, чтобы оставаться под защитой родовой магии.

В Банниках вовсю шли вечерние, ночные потехи, переходящие в девичники и молодечники – молодые люди, сговорившиеся за осень, объявляли о свадьбах.

Марфуша бухнулась в ноги Маше и выклянчила у хозяйки «особое благословение», сразу и от Вдолья, и от Поперечья. Мария рассмеялась над такой хитростью и согласилась прийти на девичник. Ивана же пригласили на мужскую пирушку к Игнату.

В один день, но порознь – в разные избы, которые друг от друга отстояли почти на полверсты.

— Вот оно, — после разговора с горничной Маша нашла жениха в библиотеке и крепко обняла, скрывая некоторый испуг.

— Думаю, да, — Иван поцеловал невесту в макушку. — Тебе придется выйти из дома. Но помни: мы рядом, ни на секунду тебя без внимания не оставим. Ульяна Денисовна пойдет с тобой, дед даст ей сигнальный камешек. Если только заподозрите неладное, сразу его разбейте. Возгонцев будет близко со своим отрядом, дед вызвал магов…

— Он тоже это знает! Что за мной присматривают, что охрану приставят. Он все равно нас перехитрит! — с содроганием перебила Ивана Мария. И тут же устыдилась собственному малодушию.

— Я не позволю, — мягко заверил княжич, подчеркнув голосом первое слово. — Я его изучил, знаю его уловки. Только жрица… кто же жрица?

— Вот скоро и узнаем, — выдохнула Маша.

Выйдя из библиотеки, она наткнулась на Сашу. Девочка свисала с перил, восхищенно разглядывая сверху рождественскую звезду на елке.

— Тетя Маша! — воскликнула она. — У меня для вас подарок… только не тот подарок, который маменька на Сочельник вручила, а… вот.

Сашенька показала два алых браслетика с причудливой руной, и Маша послушно оголила запястья.

— Это от огня, — особым образом накручивая браслеты и пыхтя от усердия, сообщила Саша. — Если вокруг будет пожар, с вами ничегошеньки не случится. Вам пригодится, поверьте.

Мария верила, только вот сердце кольнуло немного от тревоги. Еще и пожар. Скольким богам ей подношения делать, когда все это закончится?

***

На потехах Маше было так весело, что даже слезы из глаз потекли. Ульяна тоже оживилась, хлопая и подпевая.

Невеста, обряженная в простую свободную рубаху со старинным узором (который Маша поспешила зарисовать в книжечке), сидела во главе стола. В этот вечер и до самого утра ей полагалось веселиться от всей души, пока отсчитывала последние денечки вольная девичья жизнь.

А потешники расстарались порадовать молодую: то рядились курами и петухами и разыгрывали скоморошье сценки, то пели частушки, то подменивали невесту на веселую толстую бабу с нарумяненными щеками.

После потех закружился по избе яркий девичий хоровод во главе с невестой. Девушки подбрасывали вверх свернутые ленты, а маленькие девочки ловили красоту и наряжались. Сашенька добыла себе целый ворох лент и гордо повязала их через плечо.

Стемнело. Начали накрывать чай с пирогами и сладостями. В самый разгар пира в избу проскользнула фроляйн Амалия. Она была бледна, с красными воспаленными глазами и нездоровыми пятнами на щеках.

— Марья Петровна, — зашептала она с сильным акцентом, упав на лавку рядом с Машей и Ульяной. — Только вы мне помогать. Ужас! Ужасное событие!

— Что же стряслось? — слегка дрогнув голосом, спросила Маша.

Краем глаза она видела, как Ульяна достает из сумочки магический сигнальный камень, но мягко коснулась плеча подруги, предостерегая ее от поспешных действий.

— Мои братья… кузены… — на глазах немки проступили слезы. — Поперечье… лебеди… маленький попечречные сущевства…

Через несколько минут полубессвязных причитаний Маша выяснила, что в лесу пробудились зимние духи – прекрасные и совсем безобидные поперечные создания, похожие на лебедей. Так бывало, если на зимние праздники в округе праздновалось много помолвок. Аркадий Вельяминович Скубчинский, криптозоолог и знаток исчезающих поперечных видов, объяснял сей феномен чувствительностью Нави к повышению энергии плодородия.

Так вот, отец Амалии, приехавший в гости к брату, и все ее многочисленные братья и кузены в отличие от защитников Поперечья видели в лебедУшках не редкий вид, а источник особо тонкого и дорогого пуха. Но в большей мере ими руководила страсть к охоте, которую в последнее время подогревал злопамятный Лопушкин.

— Но отстреливать лебедушек запрещено! — воскликнула Маша.

— Вы не знаете мой родня! Азарт! Я пыталась, но не смогла их убеждать! Родион Дементьич говорить: так надо, истребить! Пока князь Андрей отбыл, а княжич… он молодой и нет опыт! И Мэри там, какой ужас! — с отчаяньем прошептала Амалия. — Mein Gott, мне так стыдно за семья! Сделайте что-то, любезная Мария Петрофна! Вы ведь посредник между Нафь и Яфь! Прикажите лебединкам улетать! Это их спасать!