Встречная-поперечная - Антонина Циль

— Я ее убью.

— Нет. Ее судить будут, человеческим судом и божьим. А Змея мы победим, теперь я это точно знаю.

Тем временем напряжение росло. Теперь Маша слышала и шаги. Что-то страшное, мрачное передвигалось по лесу.

А в воде под мостом ждали приказа.

«Приготовьтесь, — мысленно попросила Мария, — собой не рискуйте, не надо».

«Хитрость в том, что каждый из вас должен взять от того, что вам легче всего дается», — вспомнились ей слова кикиморы. Вот Маша и берет из тех знаний, которые ей ближе всего – из Поперечья.

Змей, с недавних пор занимавший тело Сергея Абрамцева, появился из лесу. Шутливо приподнял шляпу. Обычный человек с виду, может, бледный слегка, так городским бездельникам такое присуще. Но лес замер и что-то сдвинулось в мире, будто сама суть его вывернулась гадкой темной изнанкой наружу.

— Почему она не зачарована? — ласково поинтересовался Абрамцев у своей жрицы. — Я же просил…

От его голоса Амалия затряслась и начала оправдываться… ее отвлекли, а эта… невеста…. что-то замышляет и Томилина ей помогает.

— Убей, — велел Змей, указав на Улю.

— Беги, — сказала Томилиной Маша.

Та больше не заставила себя ждать – рванула к полосе леса на другой стороне моста.

Жрица и Змей ударили силой почти одновременно, мимо Маши, в сторону бегущей по снегу Ульяны Денисовны.

— Нет, — жестко проговорила Мария, с трудом разомкнув губы. — Ей вы зла не причините.

С двух сторон моста с ревом воздвиглись водные стены, дрожа, закрыли мост, поглотили выпущенную силу смерти и опали.

Зимой водяные спят в тепле солнечных камней. Иногда просыпаются, по большой надобности. Вот и Машин водяной проснулся, сыновей и внучек разбудил, чтобы противостоять злу. Сашины браслетики дали необходимую силу, чтобы творить магию и не страдать от холода. Но теперь…

— И вы уходите… — прошептала Маша, обращаясь к невидимым под водой помощникам. — Дальше мы сами.

Иван жив, Маша это чувствует. И есть и другие помощники, добрые и не очень, но готовые встать на сторону Равновесия. Пусть только сегодня, но и этого достаточно.

Один из таких помощников стоял позади Маши. Она уже как-то попривыкла даже, что все хорошее и нехорошее к ней за спиной подкрадывается. Главное, Змей и жрица о присутствии паутинницы явно не подозревали, а значит, сами ее не вызывали.

«Это он, он!»

«Кто?» — спросила Маша, но ответа не получила, лишь почувствовала силу ярости паутинницы и сама догадалась.

Змей подошел так близко, что Маша смогла увидеть его глаза с вертикальными желтыми зрачками. Ему больше не нужно было прятать свою суть – Маша была тем последним делом, ради которого Полозович оставался в Приречье.

— Здравствуй, невеста, здравствуй, Машенька. Ждала меня?

Мария ответила взглядом, полным презрения, смогла выдержать пристальный взор Змея, но ощутила тошноту… и голова закружилась премерзко.

— Повезло мне с тобой, — с улыбкой констатировал Змей, разглядывая Машу так, словно видел ее в первый раз.

— Скорее, с моим дедом, — сухо возразила Мария. — Мы с вами на брудершафт не пили, извольте на «вы». Почему Абрамцев?

— Видите ли, душа моя, — Змей поглядел вдаль поверх Машиного плеча, и она испугалась, что он заметит паутинницу, таящуюся в Нави. — Татарьин, пьяница эдакий, был непредсказуем, слушаться не хотел, чувствовал что-то и напивался до чертей, и тогда я не мог его контролировать. А Сергей… Сережа всегда жаждал, чтобы его заметили, похвалили. Вот, — Змей шутливо развел руками, — заметили в итоге.

— Александр Ижинский, — напомнила Маша, — тот, кто сделал спиритическую доску… он жил здесь сто лет назад… это ведь тоже вы в иной ипостаси? Вы пленили и убили девушку – замучили ее до смерти, превратили в паутинницу.

— Это она вам сказала? — глаза Змея вспыхнули восторгом. — Вы действительно сильны, моя дорогая невеста, но кое в чем я сильней.

Полозович коснулся ее руки. Мгновенно помутнение перед глазами – и Маша оказалась в странном месте. Подол юбки был присыпан снегом, значит, Машу куда-то привели под чарами. Она и не почувствовала, как.

Она стояла в середине зала, а по нему ходил Абрамцев, зажигая свечи. Змеиный храм, поняла Маша. Тот самый, который так и не смог найти Возгонцев. Немудрено: место очень старое, древнее. Капище поклонников змеиного культа. Снаружи его, должно быть, невозможно было заметить из-за веток плюща летом и под снегом зимой. Пробив прогнившую крышу, высохшие, ветки и остатки досок свешивались внутрь храма.

Пол был покрыт сухой листвой, углы засыпаны мусором, но везде, где из-под хаоса виднелись лавки, стены, странные чаши, вились змеи – деревянные, иные потрескавшиеся, а иные и гладкие, с сохранившимися глазками и бусинами из самоцветов. И дерево. Маша ведь слышала о подобном, редком и ценном, идущим на дорогие предметы интерьера. Оно тоже змеиным называлось, характерное такое с толстыми темными прожилками и вкраплениями светлых волн.

— Они сделаны из особых деревьев, пробиваются к свету возле змеевых пещер. Там редко что-то растет. Но если растет, напитывается силой, — пояснил Абрамцев, проследив за Машиным взглядом, — и этой силой мы сейчас воспользуемся, чтобы закрепить наш брачный союз. Колец, простите, нет. Не тот обряд. Захотите если, можем после пожениться, красиво, с помпой. Даже в церкви обвенчаться.

Присутствие паутинницы за спиной больше не ощущалась, и Мария почувствовала себя уязвимой, беспомощной, обреченной. На секунду лишь, но это позволило страху разлиться по жилам.

— Не бойтесь, — сказал Змей. — Вы не обычная девица, которых я во множестве подбирал на своем пути. Они не смогли ни родить мне умственно и физически полноценного наследника, ни силы толком передать, потому были наказаны. Но вы другая, Маша. Смотрите.

Змей обнял Машу за плечи и развернул ее к стене напротив входа.

— Приберись там, — кинул он жрице.

Амалия поморщилась, двинулась в направлении взгляда хозяина, небрежно посрывала плющ, обнажив широкий деревянный трон с высокой спинкой, тоже увитой змеями. Маше показалось, что змеи движутся, сплетаясь и расплетаясь телами.

— На нем ваше место, — жаркий шепот прозвучал над духом, — подле меня.

Маша невольно сглотнула, потому что разглядела еще кое-что: каменную чашу перед троном, на возвышении, подозрительно похожем на алтарь. С подозрительными коричнево-красными ржавыми разводами.

— Две капли крови, ваше согласие, — выдохнул Сергей, — и вместе навсегда. Смерть не разлучит нас, ибо ее для нас