Аромагия. Книга 2 - Анна Орлова

Петтер снял меня с медведя, и я наконец получила возможность оглядеться.

– Но это же то самое место! – воскликнула я, обнаружив неподалеку знакомые скалы. На выступ одной из них был наброшен повод Хельги, который при виде меня заворчал и рванулся вперед, надо думать опять надеясь мной закусить. Узда не дала ему это осуществить, из-за чего медведь обиженно зарычал и угрожающе махнул лапами.

– Ша! – шикнула на него Мать, и Хельги мрачно лег на снег.

Хм, пожалуй, я бы не отказалась от такой шкуры. Постелить в «Уртехюсе» – и тепло обеспечено!

От сладких, хоть и несбыточных мечтаний меня отвлекла Мать, которая с тяжким вздохом принялась стягивать с себя ярко-зеленую шубу. Этот символ респектабельности хель меньше всего подходил для того, чтобы в нем красться по снегу.

– Куда вы? – поинтересовалась я. Обнаженная Мать внушала почтение монументальностью фигуры. Три метра красоты, иначе не скажешь.

– На разведку! – весомо ответила Мать, кивая в ту сторону, где, как я помнила, находилась статуя Хель.

Я с сомнением покосилась на скалы. Защитные руны давно стерли, но воспоминания стереть оказалось не так просто.

– Постойте, давайте сначала я, – со вздохом предложила я и, не слушая возражений, объяснила спокойно: – Вдруг здесь снова ловушка для ледяных?

– Тогда пойду я! – выступил вперед Петтер. – Я не позволю вам рисковать!

Умиление во мне боролось с раздражением.

– Хм… – Я улыбнулась ему, не скрывая скептицизма. «Вы не вправе что-либо мне запрещать!»

Юноша сжал челюсти, прекрасно поняв мою мысль.

– Пожалуйста, Мирра! – попросил он тихо, словно через силу. Гладкий и плотный кожаный запах – путы долга и чести.

– Лучше идите со мной. – Голос мой звучал негромко, подчеркнуто мирно.

– Почему? – Он отвел взгляд, поддел сапогом ближайший сугроб.

– Потому что вы не знаете, что здесь произошло и при каких обстоятельствах, – объяснила я, втихомолку потирая ладони. Несмотря на теплые рукавицы, пальцы у меня уже замерзли. – Боюсь, вам будет сложно так быстро сориентироваться.

Наконец Петтер нехотя кивнул и подставил мне локоть.

– Не злитесь. – Осторожно погладить колкую шерсть шинели, заглянуть в темные глаза. – Вы не сможете защитить меня от всего.

– Я понимаю, – ответил он ровно. Богатый и мягкий тон меда окутывал его теплым облаком. «Но я хотя бы попытаюсь!»

Пробираясь через ущелье, в котором свистел ветер, я вдруг уловила запах, которого здесь быть не могло. Пахло… карболкой!

– Стойте! – прошептала я, придерживая Петтера за рукав. – Там люди!

– Вы уверены? – недоверчиво уточнил он.

Да уж, сложно представить, чтобы люди так легко шастали в этих землях.

Альг-исса объясняла, что с недавних пор хель постоянно патрулируют свои угодья, даже за небом наблюдают. Кстати, именно так она отыскала нас с Петтером после аварии.

Я закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало, и принюхалась. Ветивер, липовый цвет, нагретые на солнце стволы сосен – это Петтер. А из-за скал тянуло… жареным беконом, карболкой и лимонной травой!

– Уверена! – подтвердила я, открывая глаза. Что-то мне этот запах напоминал…

– Давайте я выгляну. – Юноша отодвинул меня и осторожно высунулся из-за скалы.

Бесшумно ступая, вернулся, потянул меня прочь.

– Что там? – спросила я, впрочем, не сопротивляясь.

– Альг-исса сидит на снегу у подножия статуи, – добросовестно отрапортовал Петтер, – а рядом с ней какой-то тип с кинжалом. – И добавил, упреждая вопрос: – С ней вроде пока все нормально.

Он хмурился, и резкий пряно-холодный аромат чайного дерева вперемешку с горячей камфарой выдавал затаенный гнев. Но это было ничто по сравнению с буйством, в которое впала Мать, услышав новости.

– Люди! – словно выплюнула она, воинственно потрясая ломом. – Снова люди! Везде люди!

И это так ярко напомнило мне гневное «люди – как тараканы» Исмира, что я отвернулась, прикусив губу.

Петтер бросил на меня обеспокоенный взгляд – густой аромат ветивера поплыл вокруг – и потребовал властно:

– Прекратите! – И, не давая поперхнувшейся хель что-то ответить, заметил здраво: – Сейчас не время ругаться. Что будем делать?

– Да! – влез юный Вет-исс, надо думать, в силу возраста и пола испытывавший солидарность с Петтером. – Надо спасать Альг-иссу!

Мать наградила его тяжелым взглядом (м-да, Вет-исс все же смелый паренек!), но вынужденно согласилась.

– Мы пойдем с моря! – решила она, снова разоблачаясь. – А вы отвлеките!

– Договорились! – кивнул Петтер.

Отвлечь таинственного мужчину удалось без труда: разглядев его, я не сдержала вскрика:

– Господин Гюннар?!

Фотограф резко обернулся, сверкнув стеклами пенсне. Даже на расстоянии от него чувствовался аромат безумия – густой, темный и засасывающий, как трясина.

– О, старая знакомая! – Он раскинул руки, словно собираясь меня обнять, и улыбнулся настолько сумасшедшей улыбкой, что меня передернуло. – Соскучились, госпожа Мирра?

От ужаса и воспоминаний меня затрясло. Но нельзя, нельзя поддаваться панике!

– Разве я такая уж старая?! – Улыбнуться кокетливо, похлопать ресницами. Только бы он не обернулся, не увидел показавшиеся в море макушки хель!

Петтер позади излучал непонимание, но отвлекаться на него было некогда. Пахло от юноши раздражением – шершавой занозистой древесиной, – однако у него хватило ума не спорить.

Близко подобраться к Альг-иссе нам не удалось, но это и к лучшему. Сочтя нас серьезной угрозой, господин Гюннар мог взять ее в заложники. И, судя по блаженно-отсутствующему выражению лица подруги, она не оказала бы ни малейшего сопротивления. К тому же сложно сопротивляться, будучи привязанной к ледяной статуе! Буквально в двух шагах от нее весело полыхал костерок, однако даже это не беспокоило одурманенную Альг-иссу.

– Нет! – возразил фотограф, не отрывая от меня плотоядного взгляда. Казалось, сейчас он бросится на меня, как коршун. – Вы по-прежнему сгодитесь!

Петтер со свистом выдохнул сквозь зубы, чуть не обжигая меня коричным ароматом. Ему было невдомек, что интерес господина Гюннара ко мне сродни гурманским мечтам Хельги.

– Тогда отпустите Альг-иссу! – наивно предложила я, делая шаг к нему. – Разве я хуже?

– Ничуть! – заверил он, сглотнул и непроизвольно шевельнул кинжалом.

И запах, ядовитый, как волчьи ягоды. Надо думать, фотографу не терпелось располосовать меня – до исступления, до зуда в кончиках пальцев.

Стараясь ни о чем не думать, я подошла еще ближе, с трудом сохраняя внешнее спокойствие. Если понадобится, Петтер обязательно меня защитит, как когда-то защитил его отец. Вот только страх мой от этого меньше не становился. Я боялась за себя, за Петтера, за Альг-иссу…

– Отпустите! – потребовала я, остановившись шагах в десяти, и капризно топнула ногой.

Разумеется, я не рассчитывала, что он согласится. Зачем упускать добычу?

Только бы у Петтера хватило выдержки не испортить игру!

Школа домашнего притворства не