Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Моргана Маро

Не смея ей отказать, Хуанъянь впустила женщину, которая тут же затмила своей красотой картины на стенах. Словно небожительница, решившая вести мирскую жизнь и радовать взгляд своей красотой.

– Скажи, Юань, второй принц хорошо с тобой обращается? – обеспокоенно спросила наложница Цзянь, сев за стол. – Он не обижает тебя? Не бьет?

– Нет-нет! Тай Фансинь никогда не поднимал на меня руку.

– А ваш брак? Вы… консумировали его? – осторожно поинтересовалась та.

– Еще нет.

Наложница Цзянь с облегчением выдохнула, похлопав по груди:

– Хорошо, хорошо. Второй принц, оказывается, не настолько ужасен, как я о нем слышала. Не представляю, что произошло бы, сделай он с тобой что-то плохое, Юань. Ты ведь еще ребенок!

Глаз Ян Юмэй дернулся. Она прожила полторы тысячи лет во второй эпохе и еще три тысячи лет оказалась взаперти. Она давно старуха, а не ребенок, и партнеров у нее было столько, что все нюй юэ из Цветочного дома ей бы позавидовали.

– Мне пришло письмо от Ся Гана, – вдруг произнесла наложница Цзянь, и ее глаза заблестели. – Он сейчас в Южной Хэ, но уже возвращается в Хэчжоу! Написал, что ему понадобится два месяца, чтобы пересечь степи и горы и добраться до столицы Ци. Тебе больше не придется жить в Тайгуне, когда он вернется!

У Хуанъянь мурашки прошлись по спине. Ее план уже начал действовать, а если вмешается Ся Ган и решит «спасти» свою дочь, то все только ухудшится. Она не может ему позволить все испортить.

Нащупав в рукаве прядку волос, Ян Юмэй решила спросить:

– Наложница Цзянь, отец рассказывал вам что-то про мою матушку?

Взгляд женщины наполнился грустью, и она протянула руку, мягко сжав пальцы Хуанъянь:

– Милая, ты точно хочешь услышать?

– Да. Мне ведь давно не десять.

– Да, да, ты права, – вздохнула наложница Цзянь. – Я была знакома с твоей матерью – мы вместе когда-то являлись одними из самых востребованных нюй юэ в Цветочном доме.

Ян Юмэй тут же встрепенулась, обратившись в слух.

– Она была… прекрасна. Как снежный цветок, чья красота пленит, но никто не может его сорвать. Многие клиенты пытались добиться ночи с ней, но цена оказалась неподъемной, вдобавок она сама отказывалась. Чем дольше нюй юэ остается чиста, тем выше ее стоимость. Как вспомню эти дни, так сразу в дрожь бросает, – вздохнула наложница Цзянь, покачав головой. – Однажды к нам зашел юноша. Он казался весьма потерянным, но до того красивым, что все нюй юэ хотели заполучить его себе. Тут вмешалась твоя матушка – они о чем-то долго разговаривали и играли в вэйци. Они выглядели прекрасной парой, но их статус был слишком разным.

В глазах женщины мелькнула печаль, и она невольно крепче сжала пальцы на ладони Ян Юмэй.

– Этот юноша назвался Ся Ганом, и он стал частым гостем в Цветочном доме. Он всегда шел к твоей матушке, а та всегда его принимала. Так продолжалось год, а после Ся Ган пропал, а твоя матушка вдруг забеременела. Она очень долго скрывала свою беременность от хозяйки, так долго, что, когда та узнала, избавиться от плода уже было невозможно. Она тут же потеряла всю ценность – на рожавшую нюй юэ спроса меньше всего, а тело не всегда способно восстановиться.

– Но почему матушка не хотела от меня избавиться?

– Видимо, она очень сильно любила Ся Гана, – печально улыбнулась наложница Цзянь. – Она никогда не говорила об этом вслух, но всегда ждала дня, когда он придет. Возможно, при помощи ребенка она хотела выбраться из Цветочного дома, но не знала, что Ся Ган больше не придет. Глава Ся выкупил меня после твоего рождения – я знаю, что роды оказались сложными и крови было много. Когда я оказалась здесь, то в первые несколько лет даже не встречалась с Ся Ганом – глава Ся вынудил его отправиться в Храм, а когда он вернулся, мы узнали друг друга. Это я рассказала ему про тебя, и он тут же отправился в Цветочный дом. Но хозяйка… она отдала тебя, сказав, что мать умерла при родах.

С ресниц наложницы Цзянь соскользнуло несколько слезинок, прочертив влажные линии на ее щеках. Она даже не попыталась их стереть, продолжив говорить тихим хриплым голосом:

– Ся Ган… он был в такой печали. Если бы не глава Ся, он бы выкупил ее еще тогда. Единственным, что спасло его от петли, – стала ты, Юань. Он выбрал тебя, а не Дом, и за это его не смогли простить.

Ян Юмэй словно схватили за горло, не давая толком вдохнуть. Она совершенно не помнила ни родную мать, ни родного отца из прошлой жизни, в памяти осталось лишь пренебрежение к ней как к одной из испорченных Юнь. Но воспоминания о Ся Гане разливали в груди тепло, как раньше, когда она вспоминала Ян Лю. Они оба воспитали ее, пускай и в разных эпохах.

Достав из рукава белую прядку волос, Хуанъянь протянула ее наложнице Цзянь:

– Это… ее волосы?

– Да, – кивнула та, бережно взяв прядку. – Она была чистокровной Юнь, которую в десять лет продали в Цветочный дом. Разве можно в наше время встретить полноценную Юнь? Так еще и работающую нюй юэ?

Ян Юмэй моргнула. Она встречала Юнь, что работала нюй юэ. И она принадлежала Цветочному дому.

– Наложница Цзянь, вы помните имя моей матушки?

– Имя… – задумалась она. – Когда нюй юэ попадает в Цветочный дом, то ей меняют имя. Как же хозяйка назвала ее?

Некоторое время смотря на прядь волос, женщина молчала, а после с хлопком ударила кулаком по ладони:

– Точно! Ее звали Синхуа!

Синхуа из Цветочного дома, что вечно опечалена и ходит в белом после потери ребенка. И она единственная из всех нюй юэ принадлежит роду Юнь.

– Юань, что с тобой? Ты так побледнела, – забеспокоилась наложница Цзянь.

– Все в порядке, – слабо улыбнулась Ян Юмэй. – Вы не знаете, что хозяйка сделала с телом моей матушки?

– Этого мне не дано знать, прости. Ся Ган пытался забрать тело Синхуа, но его прогнали, а глава Ся запретил приближаться к Цветочному дому ближе чем на ли, в противном случае угрожал избавиться от тебя.

Тогда понятно, почему Ся Ган больше не предпринимал попыток отыскать Синхуа. Попробуй он вновь прийти в Цветочный дом, и глава Ся избавился бы от Ся Юань.

Ян Юмэй почувствовала, как начала кружиться голова. Она лишь хотела отомстить Мин Ханю за падение Нижнего