Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара - Анна Ледова

– И вот в новый дом уже жена мужа вводит. Нет, ты представляешь? Строил дэвр, а дом отныне считается собственностью дови! Они точно сумасшедшие… Кхм, да, кстати. Ты спрашивала, почему тут никто не живёт… Вепря это дом, как я и думала. А пустует, потому что жену ещё не сыскал.

«Ну, недолго ему пустовать теперь, – я помрачнела. – Надеюсь, Карлотте понравится».

– Знаешь, Ари… А мне ведь ещё кой-чего о дэврах рассказали, – пристально посмотрела на меня Мелли. – Так я тебе так скажу… Но прежде повинюсь: ты уж прости дуру старую. И забудь, что я тебе там наговорила про торты и браки договорные. Уж сколько раз пожалела. Не та у них натура, понимаешь? Ну, если тем кумушкам смешливым верить. Хоть всю Вельтарингию им на блюдечке поднеси, а дэвры сердцу следуют, а не выгоде.

Я нахмурилась, мотнула головой, и вопросительно приложила ладони к ушам: мол, мне то зачем это говорите?

– Так ведь… Из-за тебя же Вепрь в огонь полез, – тихо сказала Мелли. – Чего ж тут неясного? А я будто не видела, как ты сама вчера чуть туда же не бросилась… Не мучай ты его, а? Сама же с него глаз не сводишь. Объяснились бы. Да не так, как позавчера, в Ноош-Тейне… Сердце у меня за тебя болит, Ари.

Я возмущённо вскочила. Да что она понимает! Сама-то!..

«Сердце? Сердце?!..» – дважды хлопнула я себя по груди и ткнула пальцем в Мелли. А потом расставила широко руки, закачалась и изобразила медведя, как смогла. А Вангапу кто мучает – я, что ли? Как она может такие советы раздавать!..

– Девонька, ты говори, да не заговаривайся! – вспыхнула Мелли. – Ладно, у вас там дело молодое, понятное!..

«А у вас как будто непонятное!.. – возмутилась я, вскинув руки. И снова наставила на неё палец. – Со своим дэвром разберитесь сначала, госпожа Ризе!». И сделала вид, что зашиваю себе рот, вновь потом указав на нее и решительно скрестив руки: «А выводы свои глупые по поводу моих чувств при себе придержите!»

Мелли сверкнула глазами, но этот странный диалог на один голос был прерван появлением очередной дови, а за ней нёс целую гору фруктов и аппетитно пахнущей еды Юн.

– Чо как, тесса! – радостно заорал он. – Я вот пожрать вам принёс!

– Тийге, – мягко, но укоризненно произнесла миниатюрная блондинка с точёными чертами лица. – Ты же своими воплями слона с ног свалишь. И не выражайся, пожалуйста.

– Ну ма-ааам! – обиженно пробасил этот несовершеннолетний великан. – Это тесса же! Она ж нормальная! Она ж с понятием!

– Помамкай мне тут! – подбоченилась маленькая дови, и Юн тут же сдулся.

Я с удивлением рассматривала эту строгую северяночку – её белые волосы, пронзительно голубые глаза и характерные высокие скулы не оставляли сомнений в её происхождении. И ведь как-то умудрилась сохранить белую кожу при палящем местном солнце!

– Боги милостивые, дождалась наконец приличных гостей за последние двадцать лет, – засмеялась она. – Здравствуйте, милые дамы!

Ингрид действительно оказалась уроженкой Остальхёйда, области на самом севере Вельтарингии. От матери Юн унаследовал только льняные волосы, а вот статями и ростом, видимо, пошёл в отца – порода у дэвров была сильная. Боги, я даже ответить на приветствие не могла, только кивнула и улыбнулась, указав на горло.

– Вы, тесса, ежели заболели, так и скажите, – разволновался юноша. Я укоризненно посмотрела на него. – А, ну да, вы ж не можете… О, так чо, не будет сегодня премудростей ваших? Ура! Тож дело! Так чего, знахаря, может, позвать?

Я закивала. Потом тут же замотала головой, не зная, как дать ему понять, чтобы отвёл меня к местной шаманке. Наверняка я выглядела бесконечно глупо, когда попыталась жестами изобразить колдовство. В моём привычном мире суетливость, энергичная жестикуляция и излишняя мимика считались дурным признаком простолюдина. Воспитанные люди никогда себе этого не позволяют, потому что нет таких ситуаций, где бы нельзя было выразить мысль или чувства словами. А если словарного запаса не хватает, то молчите, пожалуйста, и не выказывайте свою необразованность.

Юна эти мои ужимки восхитили, и он с радостью включился в новую игру:

– Чевой, в отхожее место вам, что ль, надо? А, банан хотите! Не?.. Зуб разболелся, да? Так тохунга заговорить может, знахарь-то выдерет просто…

Я чуть не набросилась на Юна, отчаянно кивая головой. Тохунга, да!

– Не, тохунга сам приходит, когда надо. Куда ж я вас к нему поведу, когда живёт он неведомо где?

Я нахмурилась. «Он»? Разве тохунга не та старая дови? И хлопнула себя по лбу, окончательно презрев все правила приличия. Как же я сразу не сообразила, что можно написать! Схватила бумагу и принялась быстро строчить на ней вопросы.

– Говор-рришь много! – раздался противный голос у меня над ухом, в воздухе мелькнуло что-то яркое и разноцветное, а затем огромная птица выхватила у меня рук карандаш и с наглым видом устроилась на шкафу. – Аур-рем!

От неожиданности я застыла, подумав, что ослышалась. И покрутила пальцами у губ, обращаясь к Юну и с изумлением указав на птицу.

– Ну, говорит, ага. Чего такого-то? – не понял Юн. – Это ж ко-капо, брательник наш старший. Батя те-капо сначала его родил, а потом уж нас, дэвров, из клюва отрыгнул.

– Ко-капо! – звонко подтвердила птица противным голосом и расщеперила крылья.

Я только разевала рот, будто могла что-то сказать. Говорящие птицы? Серьёзно? А что дальше? Настоящее волшебство и перевоплощение в зверей? Дэвры в том числе верили, что могут оборачиваться в первого же убитого ими хищника.

Обхватив голову руками, я только пучила глаза не хуже вчерашних хойя. Боги милостивые, я тут ещё суток не провела, а в голове уже ничего не укладывается! Мало того, что я обезголосела и вынуждена размахивать руками, как обезьянка, так ещё какая-то наглая говорящая птица писать не даёт! Нет, с меня хватит! Сама эту колдунью найду! Жестами показав Мелли, что мне нужно прогуляться, я распахнула резную дверь фаре.

И прямо на пороге наткнулась на вчерашнюю дови. Сейчас я смогла её рассмотреть: высокая, костлявая, вся высохшая, с чёрными птичьими глазами, она была сплошь обвешана амулетами, а накидка из цветных перьев придавала ей сходство с попугаем. Под накидкой больше ничего не было.

Не сдержавшись, я возмущённо начала заламывать пальцы, показывать на рот,