Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

будет держать своё слово, и я пообещал самому себе: если эта девочка сдержит слово и выйдет за меня замуж, то я тоже буду верен брачным клятвам и второй раз жениться не буду. Если же она попробует нарушить обещание, то я всё равно женюсь на ней, а затем, как планировал раньше, возьму в жёны нагиню. Я был уверен, что она не выдержит и попытается сбежать. Но она и в самом деле оказалась такой… какая есть.

– Я теперь понимаю твою бабушку, – задумчиво протянула Дарилла. – Ты действительно чрезвычайно расчётлив.

Наагасах опять издал злое шипение и, похоже, решил отвернуться от неё вместе со мной. Только не учёл, что меня так мять нельзя. Я вскрикнула и распахнула глаза.

– Боги, Таюна, прости! – испуганно затараторил наагасах. – Где болит?

Его пальцы прошлись по моим бокам. Подскочила Дарилла.

– Хватит мять её, как куклу, ты делаешь ей больно! – Она попыталась помочь мне развернуться.

Я ойкнула от боли и разъярённо приказала:

– Отпустили меня оба!!!

Руки тут же убрались, и я быстро отползла от них на заднице под защиту приподнявшегося Шайша. Продолжая злобно смотреть на эту парочку, я прижалась к его боку. Лицо Дариллы было очень виноватым, лицо же наагасаха – и виноватым и раздражённым одновременно. Ему, видимо, не нравилось, что я полезла к Шайшу. Шайш же сочувственно на меня посмотрел и развернулся поудобнее, чтобы я могла опереться на него.

– Не подходите ко мне! – велела я.

– Таюна, давай я помогу тебе дойти до комнаты… – миролюбиво начал наагасах.

– Меня проводит Шайш! – отрезала я.

– Таюна…

– Меня проводит Шайш! – ещё раз повторила я.

– Арш, прекрати! – Дарилла схватила наагасаха за руку. – Мы сделали ей больно, и она на нас злится. Пусть её проводит Шайш. Не зли её ещё сильнее.

Наагасах стиснул зубы, но промолчал. Шайш помог мне подняться, и мы двинулись в обратном направлении. До меня донёсся приглушённый голос Дариллы:

– А ты представь, что она будет реагировать так всегда, когда ты ей делаешь больно. Приятно?

* * *

Наагашейдиса Тейсдариласа стояла у окна, заложив руки за спину, и смотрела на парк. Там медленно шла, опираясь на руку Шайша, жена её внука. Сам Аршавеше полз следом вместе с юной белокурой девочкой: у обоих были виноватые лица, а наагасах ещё казался раздражённым, и смотрел он в спину Шайша ревнивым взглядом. Наагашейдиса отметила, что Аршавеше становится всё больше похожим на своего деда характером. Это её радовало. Она опасалась, что расчётливость выдавит из него все благие качества.

Наагалей Ссадаши восторженно ползал по комнате зигзагами, собирая ковёр в кучу. Наагариш смотрел на него со сдержанным раздражением, как на неизбежное и привычное зло. Ссадаши никогда не покидал Давридании – исключение составляли только путешествия в другие наагатинские княжества, – и эта поездка вызывала у него неуёмный восторг, который он выражал очень эмоционально и словесно, и в движении.

Дверь открылась, и в комнату со спокойным величием вошёл король Райдан. За ним в некотором отдалении следовала принцесса Кирата, сопровождаемая двумя стражниками. Она была несколько бледна.

Наагалей Ссадаши тут же направил восторженный взор на вошедших. Его внешний вид привлёк удивлённые взгляды. Наагалей выглядел немного нетипично для нага-мужчины. Наагариш на его фоне смотрелся куда внушительнее. Но если принцесса позволила себе слегка удивлённый взгляд, то король был более сдержан.

Наагариш восторга от прибытия короля и его сестры не испытал. Его лицо так и осталось недовольным и, скорее всего, не собиралось меняться до самого возвращения на территорию княжества. Он окинул вошедших быстрым цепким взглядом, примечая оружие и оценивая опасность.

Наагашейдиса же обернулась и сделала пару шагов навстречу. Король споткнулся, его глаза расширились, и он быстро оглянулся через плечо на сестру, словно проверяя, там ли она. Лицо самой принцессы потемнело от сдерживаемой ярости, потом в её глазах мелькнуло недоумение, она внимательнее осмотрела наагашейдису, и в её взоре появились уже растерянность и непонимание.

Наагалей решил, что его величество изволили споткнуться о ковёр, который его стараниями был собран в кучу, и поспешил с извинениями.

– О, прошу меня простить, – с глубоким раскаянием произнёс он, слегка подаваясь вперёд. – И это из-за моей неуклюжести здесь всё в таком беспорядке.

– Ничего страшного, – ледяным тоном ответил король.

Наагалей не заметил холода в его голосе – или заметил, но это не было способно остудить его энергичную натуру. Он повернулся боком, так, чтобы видеть и наагашейдису и короля. При этом он задел хвостом стол, от чего тот съехал в сторону, чуть не потеряв вазу. Наагариш выдохнул сквозь зубы:

– Наагашейдиса Тейсдариласа рада вас приветствовать, – пропел наагалей.

Наагашейдиса отвесила королю мужской поклон, как равному. Она не соизволила переодеться к его приходу и всё так же была в штанах. Король поклонился в ответ:

– Я бесконечно рад познакомиться с вами. Это воистину удивительная встреча. Никогда не думал, что у меня появится возможность увидеть женщину, родившуюся в нашей семье более семисот лет назад.

Наагашейдиса ничего не ответила, лишь еле уловимо улыбнулась. Наагалей поспешил податься вперёд.

– Наагашейдиса очень не любит слов, поэтому крайне мало говорит, – произнёс он. – Мы, её верные слуги, за столько веков научились понимать госпожу с полувзгляда. Но для всех остальных её молчание не столь красноречиво, поэтому я буду выступать в качестве её уст.

Если король Райдан и был удивлён, то не подал виду. Он и наагашейдиса устроились в креслах напротив друг друга. Наагалей всё так же стоял боком и улыбаясь смотрел то на короля, то на свою госпожу. Наагариш, сложив руки на груди, продолжал стоять недалеко от окна, маскируясь под простого молчаливого телохранителя. Принцесса села позади брата на диванчике, стража встала за ней. Первым слово взял король:

– Вам, наверное, уже сообщили, что ввиду некоторых событий наагасах отказался от выполнения условий соглашения. Я могу его понять, но всё же надеюсь, что вы будете не столь импульсивны и оцените ситуацию трезво.

Подбородок наагашейдисы слегка качнулся вверх-вниз, а затем она чуточку нахмурилась и потёрла пальцем переносицу. Наагалей смотрел на неё пристально и нежно, слегка подавшись вперёд и сложив ладони перед грудью. Понаблюдав за лицом госпожи, он удовлетворённо вздохнул и повернулся к королю:

– Да, нам сообщили о произошедшем, но наагашейдиса склона принять сторону наагасаха Аршавеше.

Король нахмурился:

– Я прошу понять нас. Дар в нашей семье проявляется всё реже и реже. А он является символом нашей власти. Всё чаще и чаще звучат разговоры о вырождении королевского рода и его ослаблении. Боюсь, это может вылиться в смуту. Я не желал