Северный ветер - Александрия Уорвик

Будто почуяв мое недовольство, Зефир подходит ближе. Стряхивает с моего плаща снег, весь из себя сияя улыбкой, источая уверенность.

– План таков. Я навяжусь в гости в скромное обиталище кузена. Пока я его отвлекаю, ты найдешь сад и сорвешь цветы мака. Горсточки хватит. Все не займет больше часа.

Как бы сильно мне ни хотелось все отменить, другой возможности может не представиться. Мне нужен снотворный настой.

– Как я найду сад? И как, по-твоему, мне там ходить? Сам говорил, в пещеру не проникает никакой свет.

– Вот.

Зефир протягивает мне стеклянный шар размером с мой кулак, источающий бледно-розовое свечение. Он согревает ладонь сквозь перчатку, словно самое крошечное из солнц.

Тиамин наклоняется к свету, и он отражается в ее очках. Увеличенные стеклами глаза медленно моргают.

– Что это?

– Это, – отвечает Зефир, – называется розетка.

Он постукивает ногтем по стеклу, и оно начинает переливаться радужным сиянием.

– В моем царстве розы собирают ради лепестков. Из них извлекается жидкость и преобразуется в вещество чистого света. – Зефир явно гордится этим достижением. И правда настоящее чудо. – Итак, сад расположен посреди пещеры, и ты его найдешь, следуя вдоль реки, пока не достигнешь отверстия в потолке.

Западный ветер какое-то время молча смотрит мне в глаза.

– Хорошо?

Мы уже зашли так далеко. Да и что есть жизнь без капельки риска? Если нам удастся заполучить мак, я окажусь на шаг ближе к свободе, а свободы я жажду больше всего на свете.

Киваю, вздергивая подбородок.

– Мы отправляемся в путешествие, миледи? – подает голос Тиамин.

– Да-да, – я похлопываю бедняжку по руке, чтобы успокоить. – Но теперь надо будет вести себя тихо. Ты сможешь?

– Почему я должна вести себя тихо?

– Иначе Сон узнает, что мы поблизости, и мы не сможем достичь нашей цели.

Женщина-призрак с жаром кивает.

– Да. Кажется, я смогу. Я люблю сон, хотя мне никогда ничего не снится. Или я никогда не запоминаю, что мне снится, – на ее лице застывает маска крайнего недоумения.

Зефир бормочет под нос что-то о безумии, затем шагает дальше. Спустя еще километр река раздваивается. Одна ветвь все так же утекает вперед, а другая изгибается на восток. Тиамин ахает, и я тоже испытываю похожее изумление, даже неверие, глядя на две огромные арки.

Они просто-напросто исполинские. Они трижды превосходят по высоте окружающие деревья, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы как следует их рассмотреть. Вширь они вместят двадцать, тридцать человек в ряд, каждая обрамляет свою ветвь Мнемоса, словно дверной проем. Не могу понять, из чего же они вытесаны. Одна светится белым глянцем. Вторая тоже светлая, но более тусклая, лишенная сияния.

– Что это? – Я с любопытством шагаю к текущей реке, но все же держусь от коварного берега на приличном расстоянии.

– Врата рога и слоновой кости, – отвечает Зефир. – Под ними протекают сны, и Мнемос несет их в мир смертных.

Он указывает на восточную ветвь, над которой изгибается гладкая и блестящая, будто отполированная, арка.

– Истинные грезы проходят под вратами рога. А ложные, предназначенные обмануть… – Зефир кивает на тусклого двойника. – Проходят под вратами слоновой кости.

Вглядевшись пристальнее, различаю среди воды струйки блекло-желтого света.

– А вы видите сны, миледи?

Улыбаюсь вопросу Тиамин, хотя глаза остаются холодны. Безволие. Вот что такое сны. Я предпочитаю действовать, а не видеть сны, ведь действовать – значит двигаться вперед, а грезить – значит стоять на месте. Грежу ли я? Конечно. Как и все мы, правда? Но я не могу позволять грезам затмевать реальность.

– Иногда.

– И что же вам снится?

Чувствую, как Зефир прислушивается к нам неподалеку. Я грежу о том же, о чем мечтает Элора, хотя никогда не упоминала вслух о своем желании обрести любовь и безопасность, дом с мужчиной. Мне все это, разумеется, не нужно. Но было бы, думаю, приятно.

Тиамин ждет ответа. Я лишь похлопываю ее по руке и говорю:

– Это не имеет значения.

Вскоре после того, как мы минуем врата рога и слоновой кости, Зефир вскидывает ладонь, давая нам знак остановиться. Тиамин врезается мне в спину с тихим «ой».

За поворотом я замечаю широкую и приплюснутую пещеру, в устье которой несет воды река. И все это часть гораздо большего сооружения, высеченного в самой скале. Величественное здание мало чем отличается от цитадели Короля стужи. Ровные, гладкие башни, огроменные залы.

– Ты же говорил, что Сон живет в пещере, – обращаюсь я к Зефиру, гадая, не обманывают ли меня собственные глаза.

– По сути, это и есть пещера. – Он фыркает. – Угрюмая, просто кошмар. Я, например, никогда не пойму, как Сон и его братишка Смерть от этого не свихнулись. – И поясняет, в ответ на мой вопросительный взгляд: – От темноты.

И действительно, пещеру окутывает мрак, скрывая большую ее часть от посторонних глаз.

– С этого момента, – говорит Зефир, – ни звука. Сон не должен ощутить твое присутствие.

Он пронзает призрачную женщину сверкающим взглядом зеленых глаз.

– Рен, ты со мной. Служанке придется остаться. Не зажигай розетку, пока я не отвлеку Сна как следует, – стукнув пальцем по шару, Зефир его гасит. – Пока ты бодрствуешь, Сон тебя не почувствует. Когда окажешься внутри, следуй вдоль реки до самого сада.

Сколько же раз Зефир бывал здесь, в пещере? Достаточно, чтобы знать, чего ожидать. Достаточно, чтобы меня этим встревожить. Достаточно, чтобы этим же и успокоить.

Киваю в знак согласия и принимаюсь огибать гладкие камни, ведущие к замерзшему берегу Мнемоса. Западный ветер грациозно перескакивает их, скользкие, покрытые льдом, приземляясь на носочки, затем взмывая снова.

– Погодите, миледи!

Тиамин не отличается силой, и потому я изумляюсь, как яростно она вцепилась мне в руку. Служанка прерывисто дышит, глядя вперед, наблюдая, как силуэт Зефира растворяется в густой темноте вокруг пещеры.

– Вам туда не надо. Что-то мне подсказывает, что это дурная затея.

– Я и так знаю, что это дурная затея, – пытаюсь отодрать от себя пальцы Тиамин, но те сжимаются еще сильнее, до боли.

– Что-то еще, другое. Что-то… – Тиамин осекается, разочарованно вздохнув. Ее глаза блестят. – Если б я только могла вспомнить.

Мягко похлопываю служанку по руке, и чудесным образом пальцы вдруг разжимаются. Кожу покалывает от внезапного прилива крови.

– Все в порядке. Зефир предупредил меня об опасности. Я должна все сделать. Должна вернуться к сестре, к жизни в Эджвуде.

– Но у вас есть жизнь здесь, – на лице Тиамин застывает такое очаровательно растерянное выражение.

– Есть, но это не моя жизнь.

Замешательство служанки только усиливается, и я качаю головой. Объяснять бессмысленно, завтра бедняжка все равно даже не вспомнит наш разговор.

– Я имею в виду, что я ее не выбирала.

Тиамин снова бросает взгляд в сторону Зефира. Он остановился у входа в пещеру и машет мне рукой.

– Но как же праздник в честь Кануна средизимья?

– А что он?

– Милорд сказал, что приятно провел время. И что вы тоже, как он думает.

Поднимаю ладонь в ответ Зефиру, а