Северный ветер - Александрия Уорвик

– Когда он это сказал?

– Вчера, миледи. Вы улыбались. И это он тоже сказал.

И он куда более наблюдателен, чем хотелось бы. Теперь придется внимательнее следить за тем, что я ему говорю и как отвечаю.

Но… он заметил мою улыбку.

– Здесь ты в безопасности, – говорю я призрачной женщине. – Оставайся на месте и следи, не появится ли кто-то.

– Темняки, миледи?

Искренне надеюсь, что поблизости никакие темняки не шныряют.

– Не высовывайся и веди себя тихо.

Коротко стискиваю плечо Тиамин, затем быстро преодолеваю расстояние, разделяющее нас с Зефиром. Стекло розетки мягко пульсирует в ладони. И я ныряю в ту вечную, первозданную тьму, где обитает Сон. Рука Зефира ведет меня туда, куда мне нужно попасть.

Несколько мгновений спустя мы замираем. Раздается стук, справа плещется река. В этом лишенном света месте не разглядеть даже проблеска ярко-голубой воды.

Открывается дверь. Вокруг все та же бездна бесконечной ночи.

– Кузен! – радушно восклицает Зефир.

Не вижу, но представляю его голодную белозубую ухмылку, смеющиеся глаза цвета луговой травы.

– Чем обязан, Зефир?

Голос такой звучный, что отдается в голове дрожью. Он принадлежит Сну, божеству, в чьей власти смертные проводят половину жизни.

– Что уж, нельзя богу навестить родню? Я по тебе скучаю и все такое, Эс.

Мгновение тишины.

– Я же говорил не называть меня так.

– Да, ну что ж, память моя уже не столь хороша, как раньше. Я войду? Предпочитаю обсуждать дела там, где могу видеть, знаешь ли.

Зефир сжимает мою руку. Вот-вот двинемся.

– Надеюсь, ты ненадолго.

Шаркающие шаги, будто Сон отступил, пропуская Зефира. Я тихо иду следом, стараясь поднимать ноги повыше, чтобы не запнуться о трещину или случайный камешек.

– Знаешь, ты мне всегда нравился больше, чем твой братец.

– Обязательно ему передам, – рокочет Сон.

Дверь закрывается, у меня под мышками выступает пот. Думаю о том, что это единственный выход – и найду ли я его вновь без света?

Зефир отпускает мою ладонь, увлекая родича в другую часть пещеры, и его голос становится все тише. Плеск воды заглушает остальные звуки. Жду, пока голос не стихнет окончательно, затем поднимаю в темноте розетку… и вдруг осознаю, что понятия не имею, как заставить ее засветиться.

– Эм… свети?

Даже не мигнула. Напрягаю слух, чтобы убедиться, что я по-прежнему здесь одна, хотя, клянусь, темнота поглощает и звук тоже.

– Пожалуйста?

Стекло в ладони теплеет. А затем начинает мерцать, источая мягкий розовый свет. Поднимаю руку еще выше, глаза медленно привыкают.

Это не пещера. Это крепость, поместье, высеченное из черного, сверкающего горного кварца. Место, полное мрачной красоты. Где ночь поет, будто соловей.

Мнемос прорезает камень черным как смоль полотном. Вокруг меня возвышаются огромные остроконечные арки, туннели, ведущие в глубокие недра. Зефир сказал следовать реке – так я и поступаю, освещая путь розеткой. Время от времени где-то за пределами видимости звенит, сорвавшись, капля воды, звук отражается слабым эхом. Чернота сдавливает слабенький розовый шар, пытаясь его погасить. Ускоряю шаг. Чем скорее я найду сад, тем скорее смогу отсюда выбраться.

Не знаю, сколько утекает времени, но замечаю, что мрак впереди сгущается. Еще шаг. И теперь мрак начинает рассеиваться. Теперь брезжит что-то серое… свет.

Он льется из отверстия в потолке пещеры на мириады растений, пробивающихся из плодородной почвы. Красные маки вспыхивают, как маленькие жадные язычки, голодные ротики с черной сердцевиной. Цветы покачиваются на мнимом ветерке. Здесь, как ни странно, теплее, словно власть Короля стужи не способна в полной мере просочиться в обитель Сна. Чем дальше в глубь пещеры, тем плотнее завеса, скрывающая растения от посторонних глаз.

Непревзойденный или даже единственный вор, который сумел бы добыть заветные цветы Сна, – это Зефир, с его текучестью и бесшумной поступью. Но сейчас эта задача выпала на мою долю.

Легкие шаги приводят меня к краю сада. Кроме алых маков, коих больше всего, здесь растет множество разных цветов и трав, вызывающих сон. Замечаю ромашку, лаванду. Присев на корточки, срываю горсть маков, сую их в карман.

Воздух будто сгущается, давит на меня, с любопытством изучая незваную гостью. Навострив уши, застываю – тишина вдруг кажется много более живой, и из темноты, сотрясая стены, рокочет голос:

– Кто смеет рвать цветы в Саду забытья?

Глава 21

Розетка гаснет, как умирающая звезда. По стенам прокатывается дрожь, она все ближе и ближе, будто шаги, и я встряхиваю шар. Ничего не происходит. Свет не возрождается.

Перед глазами наливается чернота. Не вижу даже руки, которую держу прямо перед лицом. И чем дольше я лишена света, тем сильнее паника, что вот-вот выйдет из-под контроля. Что случилось с Зефиром? Как мне пробираться по здешним туннелям во мраке?

Снова яростно встряхиваю шар.

– Свети, – шепчу я. – Прошу.

Тот упрямо остается темным.

Руки дрожат. Крепче сжимаю шар, будто он мой якорь. Если свет не загорится, тогда я найду иной выход отсюда. Пусть лишенная зрения, я все еще могу положиться на слух, обоняние, осязание.

Сон снова заговаривает, и голос его подобен сущности самого мира, до тьмы, до начала времен:

– Почему ты касаешься того, что тебе не принадлежит?

Кажется, будто Сон приближается сзади. Темнота сбивает с толку и без звуков. Я могу ошибаться. Вдруг за садом есть другие проходы, туннели.

Но я не собираюсь ждать и выяснять. Пошатываясь, шагаю к стене – подальше от реки. От Мнемоса, капля воды которого несет забвение. Держась ладонью за стену пещеры, с рекой по левую руку, я возвращаюсь той же дорогой.

Продвигаюсь я медленно. С чернотой перед глазами мне приходится поднимать ноги выше обычного, чтобы не запнуться о трещины в полу. А еще накатывает сонливость, мысли тонут в этой темной утробе. Зефир, напоминаю я себе. Я должна найти Зефира.

По мере того как я удаляюсь от сада, мрак постепенно рассеивается. Розетка мерцает искрой. Переставляю ноги быстрее. Из шара вскоре разливается свечение, заставляя черноту отступить. Мнемос шумно несет свои воды слева, ведет меня обратно ко входу в пещеру. Гладкие арки и залы – лишь мимолетные очертания и изгибы в розовом сиянии.

В итоге оказывается, что мне не нужно искать Зефира, поскольку он как бы находит меня первым. Вернувшись в просторный грот у входа, я обо что-то спотыкаюсь. И это что-то – Западный ветер, без сознания. Опускаюсь рядом на корточки, похлопываю его по щеке, держа ухо востро, не приближается ли Сон, но слышу только шипение реки. Приподняв Зефиру веко, вижу закатившийся глаз. Упал замертво.

– Зефир!

От души встряхиваю Западного ветра. Его голова мотается из стороны в сторону. Дело плохо. Не помогает даже пощечина.

Ну вот и все. Зефир поддался власти Сна, да и я, наверное, не сильно от этого далека.

От желания расхохотаться до боли сводит