Моя навеки, сквозь века - Марина Повалей

— У меня нет вещей.

Разочарованный вздох.

— Что-то ещё? — на мой вопрос глаза бабы забегали.

— Поспите? Аль снедать?

— А ты останешься беречь мой сон?

Та радостно кивнула:

— Благородные у нас тут редкость…

И поэтому вы спешите их обшарить? Пока их привезли и она не пришли в себя?!

— Когда я смогу увидеть главврача?

Она хмыкнула:

— Не увидишь. Ему два года как от ворот поворот дали. Выгнали взашей, его благородие, со своими благородными порядками. Теперь, небось, командует такими же чистенькими, как и он сам.

— Кто здесь главный?

Тётка пожала плечами:

— Все главные. А тебе зачем?

— Врач меня будет осматривать?

— А тебе надо?

Господи, Боже мой, что у них тут происходит?!

— Если меня привезли в больницу, меня будут лечить?

— А, это! — она заулыбалась, — будут, будут, коли худо станет. Там и полечим. А пока ты не буянишь, да вред никому не чинишь, так и сиди, палата у тебя уплаченная.

Интересное у них тут представление о лечении.

— Выходить я могу?

Закивала:

— Общий зал, открывается утром, закрывается после ужина, — полагаю, тот, который мы проходили по пути, самый громкий.

— На улицу?

— Побойся Бога, барыня! Какая улица! Мы тут с ног сбиваемся за вами, пси… больными уследить, кабы вы… они себе вреда какого не причинили, а ты – улица! Там камень схватит какая дура и вся недолга. А нам потом отчёты давай.

Всё чудесатей и чудесатей!

— А ты чего здесь? Видно же, что ты не одержимая бесами, как другие, муж?

— Что муж?

— Мешаешь, стервецу? Вот он тебя и сюды – палатку тебе вона оплатил, люди доставили, мы все видели, распорядился, шоб следили, а сам с полюбовницей живёт?

— Я не замужем.

Я зря надеялась, что допрос окончен.

— Даааа? А что ж тогда?

Отшивать её не хочется. Не то, чтобы я не хотела обижать наглую бабищу, она банально может пригодится.

— Папенька проучить хочет. Что за жениха им подсунутого выходить отказываюсь.

— Ааааааа, — очень понимающе протянула. — А…

— Я б поболтала, но спать очень хочу…

— Конечно-конечно! Отдыхай! Я позже загляну! А ты, ежели кто ещё зайдёт, так и скажи, что Матрёна сама к тебе ходит!

История благородной, что не хочет замуж по указке, Матрёну, очевидно, заинтересовала. Но как мне кажется, мой сон заинтересовал её куда больше.

Подтвердилось: она пришла ночью, и снова попыталась полезть по карманам. Я снова не вовремя проснулась и включила дуру, будто не поняла, что здесь санитарки тупо соревнуются, кто успеет обчистить новенькую, пока та не пришла в себя после припадка, в котором, обычно, сюда доставляют.

Когда Матрёна вышла, я сама полезла в карман, рука шарила, не веря собственному ощущению – моего кольца не было. Обронила ли я его у Васи, в госпитале, или бежать обыскивать местных санитарок, требуя вернуть мою пропажу?

Сон, план по которому я перевыполнила днём, сняло, как рукой.

Ходила взад-вперёд, изо всех сил гася подступающую истерику.

Кольцо – оно было не только единственной памятью о той моей жизни, напоминанием, что она была, что она мне не приснилась. Но кольцо было единственной моей страховкой. Тем, что всегда можно продать и снять комнату, поесть, дать взятку…

Вот теперь у меня точно нет ничего!

Стало остро не хватать воздуха, не смотря на холод. Подбежала к окну, чувствуя, что если не сделаю вдох, то сейчас же задохнусь. Бесполезно – окно намертво заколочено.

Выскочила в коридор и сползла по стенке. Не многим, но лучше.

Так и сидела, прикрыв глаза. Воздух здесь, хоть и нельзя назвать свежим, но он хотя бы есть.

— Ну не плачь… — услышала тихий голос на грани шёпота, — всё бывает в первый раз… лучше он, чем какой другой…

Прошли мимо меня, и только тогда я открыла глаза, уставилась вслед двум женщинам: необъятная санитарка обнимала за содрогающиеся плечи тоненькую девушку с длинной, до поясницы, косой.

02.05

До утра я не сомкнула глаз. А только заслышала суету в коридоре, уже была готова. Шла за людьми. За суетящейся прислугой-надзирателями, медсёстрами, санитарами. Наконец, пришла.

В комнате, где собрались больные, было нечем дышать. Мало того, что окна заколочены, их не открыть, так и вонь от немытых тел. Маленькое пространство: места на лавках, расставленных по периметру, на всех не хватало. Кто-то досыпал прямо на полу, забившись в угол, кто-то улёгся на лавку, и их не трогали. Другие ходили по комнате, стояли, сидели…

Много. Очень много женщин. Несколько десятков, навскидку и не скажешь. И очень мало места для нас, для всех нас.

В комнату вошла санитарка с рябым, покрытым рытвинами, лицом. К тяжёлому запаху, здесь царившему, прибавился невыносимый перегар. Я не сдержалась и поморщилась.

— Вот эта женщина, — начала она высоким голосом, указав на мою ровесницу в казённом платье с гнездом из волос на голове, девушка стояла в шаге от неё, — провинилась. Из-за неё, — глаза работницы горят, — вы все наказаны и остаётесь без завтрака на две недели!

Молниеносно она шагнула к двери, где уже собрались другие санитарки. Я вообще не поняла, что произошло, когда толпа закричала, заревела, завизжала и набросилась на наказанную. Из-под кучи мала сперва слышался голос:

— Я великая княжна! Наследница Государства Российского!

Господи, Боже мой!

Я закрыла рот рукой, сверху накрыла второй, когда поняла, что тихонько подвываю.

Вид женщин, которым уже всё равно, у кого конкретно они дерут волосы… Скоро лица многих были перепачканы кровью от собственных царапин, от чужих.

Солёный запах крови вмешался в воздух.

Персонал радостно галдел, подбадривая своих, подначивая: дай ей! Так её!...

Они закрыли выход, захоти кто уйти – никак.

У меня закружилась в голове, устояла с трудом.

Но не все участвовали в драке.

Одна девочка-подросток крутилась на месте. Просто стояла и крутилась, набирая скорость. Некоторые остались спать, не слыша, не замечая ничего вокруг. Другая, из сидящих, чирикала, как птица, не переставая. Взрослая женщина, она годится мне в матери, пыталась порвать собственное платье, то и дело поглядывая на кучу санитарок, она так улыбалась, не видя драки, наслаждаясь собственным делом… безумная. Её не волнует ничего вокруг.

От кучи санитарок отделилась одна и подошла к птичке.

Размахнувшись, она стараясь, прикладывая