Алисия Дэй - Сердце Атлантиды (ЛП)

— Повторяю: Птолемей Возрождённый, король Атлантиды, очень недоволен тем, кто похитил его невесту, и собирается убивать по туристу каждый час, пока она…

Послышался голос за кадром. Журналистка застыла, а после паузы продолжила дрожащим, как её руки, голосом:

— Я оговорилась: он убьёт столько туристов и так часто, как пожелает, – поправилась она, и слезы потекли по её идеально накрашенным щекам.

Квинн сжала руки в кулаки:

— Мы с ним покончим.

— Я его прибью, – одновременно с ней пообещал Аларик.

Они не стали тратить ни секунды на разговоры и подготовку. Квинн схватила то, что по её расчетам пригодится из инструментов Лорен, и они отправились к Статуе Свободы.

Квинн тщательно заперла квартиру. Аларик взял любимую на руки и прыгнул.

Несмотря на неминуемую угрозу и отчаянные последствия возможной неудачи, Квинн не могла не залюбоваться красотой и чёткой элегантностью города, над которым они летели. Деятельный Нью-Йорк поутру казался мечтой художника в жанре неприукрашенного реализма, нарисованный быстро сменяющимися красками. Однако стоило подлететь к острову Свободы и цели своего назначения, красивые картины исчезли из её головы.

Вместо нее Квинн слышала песню-заставку из мультика «Суперпёс».[7]

На знакомой местности её окружили полицейские катера и вертолёты. Аларик увеличил скорость, и они устроили бег с препятствиями в виде официального транспорта так молниеносно, что их никто не успел остановить. Квинн пожалела, что не может прикрыть руками уши и приглушить какофонию мегафонов и громкоговорителей.

— Он должен быть тут. Оставь меня за подножием той статуи, где он тебя не увидит, – посоветовала она, пока они пролетали ниже, чтобы сама статуя их заслонила. – Как же меня злит, что он использует общеизвестный символ свободы Америки в своей извращённой игре.

— Это уже не игра, если он сумеет открыть ворота в демоническое измерение, – сказал Аларик, когда они приземлились.

— Знаю. Вот почему ты мне доверишься и некоторое время не будешь вмешиваться, пока я не выясню, как получить «Гордость Посейдона» до того, как Птолемей уберётся с Земли. Ты храбрейший, самый могущественный человек, которого я встречала, но вся храбрость мира нам не поможет, если не удастся подобраться к нему, – повторила она в сотый раз.

В глазах Аларика полыхнул огонь. Жрец стиснул зубы, вероятно, чтобы не назвать её идиоткой.

— У тебя пять минут, потом я приду за тобой, – решительно сказал он. – Пять минут, и только потому, что судьба всей Атлантиды на кону. Ни секундой дольше.

Квинн страстно поцеловала Аларика, не желая задумываться, не будет ли это в последний раз. Не дав себе струсить, она обежала статую и пошла к чудовищу, которое жаждало от неё наследников.

Она не знала, плакать или смеяться при виде изумленного лица Птолемея. У него с Алариком есть кое-что общее. Оба считают её идиоткой. Квинн уже готова была с ними согласиться.

Она воспользовалась своим старым трюком: остроумием.

— Эй, скучал по мне?

Птолемей сердито посмотрел на неё. На нём был тот же деловой костюм, но в безукоризненном состоянии.

— Где ты была? Кто тебя забрал?

— Один из самозванцев атлантийцев, который хотел получить информацию. И когда я ответила, что почти ничего не знаю, меня отпустили. – Квинн пожала плечами, всем своим видом выражая безмятежность. Так, во всяком случае, она надеялась.

Квинн замедлила шаг, остановилась в паре метров и попыталась отвлечь демона до того, как он задумался, каким образом она попала на остров.

И с кем.

— Ты ведь тоже отпустишь милых туристов?

Он отмахнулся от неё, словно от назойливого жука.

— Мне плевать на этих вредителей. Пусть уходят.

Когда люди побежали прочь, Квинн едва не припустила вместе с ними, потому что Птолемей вдруг обратил на неё свои явно инопланетные глаза.

— Думаешь, я поверю, что ты просто сбежала?

— А ты родом из демонического измерения и идеально говоришь на моём языке. Мне тоже в это поверить? – съязвила Квинн.

— Я изучал твой мир сотни лет, – пояснил Птолемей, задирая нос, будто обиженная школьница.

Ладненько. Возможно, получится сыграть на его тщеславии.

— Хорошо. Так ты знаешь всё о леди Свободе? Её нам прислали французы. Нас даже заставляли в начальной школе петь ужасную песню, основанную на надписи у подножия:

«А мне отдайте из глубин бездонных

Своих изгоев, люд забитый свой,

Пошлите мне отверженных, бездомных…»

— Меня это не интересует. Мы уходим от темы. Однако, если уж речь зашла о забитых людях, мне надо доказать, что я выполню угрозы, или проку не будет.

Квинн не успела и глазом моргнуть, как Птолемей указал пальцем на старика в инвалидной коляске, которую катила старушка. Они уходили вслед за толпой так быстро, как могли, но не успевали скрыться.

Совсем не успевали.

— Нет! – закричала Квинн, но было слишком поздно. Вспыхнула оранжевая стрела и испепелила обоих. Остались лишь кости и перекошенное стальное кресло.

— Я тебя убью! – закричала она, не обращая внимания на струящиеся по лицу слезы, и в шоке поняла, что косвенно, но всё же вынудила Птолемея убить тех людей. Он хотел что-то ей доказать, потому что она слишком много острила.

Квинн подняла голову и увидела, как Аларик бежит к Птолемею, но тот явно не замечал атлантийца, потому что медленно улыбнулся, ужасный в своём торжестве.

— Неужели мы впервые ссоримся, моя дорогая?

Не успела она ответить, а Аларик подобраться к ним, как Птолемей создал неровную прореху в реальности и толкнул Квинн в грубую версию портала Атлантиды. Она выкрикнула имя любимого и услышала его рёв за спиной, но было слишком поздно. Отверстие закрылось за Птолемеем, и они с Квинн полетели прочь от Аларика, Нью-Йорка и, вероятно, самой Земли.

Отчаяние поглотило её целиком и выплюнуло после ещё одного тошнотворного перехода в мир, весьма напоминающий ад.

Квинн почуяла серные пары, стало трудно дышать. Вокруг не было ничего: ни деревьев, ни растений, ни животных, ни птиц. На многие километры виднелась только пустыня, валуны и обломки разрушенной цивилизации. Однако небо было хуже всего: три низко висящие луны, отбрасывающие зловещий оранжевый свет на проклятый апокалипсический ландшафт.

— Где мы? – спросила она, боясь, что её догадка верна. Ужас поднялся в груди, встряхиваясь, будто извивающееся создание в капкане.

Её сердце так сильно колотилось, что Птолемей, без сомнения, услышал.

— Мы сейчас в моём измерении, Квинн, где тебе не удастся играть со мной, потому что тут правила устанавливаю я. – Он схватил её за руку пальцами с появившимися когтями и потащил дальше по узкой тропинке между двумя покорёженными каменными колоннами. – Разве ты не это себе представляла, мечтая о доме с белым штакетником?