Щит Спэрроу - Девни Перри

Пространство вокруг нас превратилось в размытое пятно. Остались только эти серебристые глаза.

Мне захотелось вырезать их из его черепа.

Но как бы быстро я ни бежала, как бы быстро ни опускала свои клинки, он всегда был вне досягаемости.

Для него это было легко, не так ли? Я была на грани срыва. Сила в моих руках таяла. Мои ноги были слабыми, колени подгибались. Я приказала им собраться, но сил не оставалось.

Страж истощил меня до глубины души.

Мое зрение затуманилось, дождь попадал в глаза и жалил их при каждом моргании. Я собрала остатки своего контроля и предприняла последнюю атаку, размахивая ножами во все стороны в надежде зацепить его плоть.

Это было самое быстрое движение, которое я когда-либо совершала. Но этого было даже близко не достаточно. Кончик ножа просвистел мимо шеи Стража, всего в нескольких сантиметрах от того, чтобы перерезать ему горло. Но с таким же успехом это мог быть целый континент.

Промах есть промах.

Нож двигался так быстро, что вырвался у меня из рук и отлетел к краю тренировочного круга, где и приземлился с глухим стуком.

Я упала на колени.

— Вставай, — приказал Страж.

Я закрыла глаза, мои плечи поникли в знак поражения.

Что я здесь делала? На этом тренировочном ринге. В Туре. Почему Завьер женился на мне?

Холод пронизывал меня до мозга костей, холод, который не имел ничего общего с дождем.

Это было безнадежно. Я была безнадежна. Я была всего лишь игрушкой. Куклой. Обычной принцессой, которой нечего было делать в этой борьбе королей. Мой отец, вероятно, уже строил планы на случай, если я потерплю неудачу.

— Вставай. — Страж упер руки в бока. — Сейчас же.

— Достаточно. — В воздухе раздался новый голос.

Завьер подобрал мой брошенный нож и присоединился к нам в кругу. Он присел передо мной на корточки, передавая оружие.

Все, что я могла сделать, это посмотреть на него. Моя рука, безвольная и измученная, повисла вдоль тела.

Что бы он ни увидел на моем лице, это заставило его нахмуриться, прежде чем он встал. Затем он скрестил руки на груди, обращаясь к Стражу.

— Достаточно.

— Она еще не закончила, — сказал он. — Достаточно будет, когда я скажу…

— Когда я скажу, что этого достаточно. — Впервые Завьер заговорил как принц.

Ноздри Стража раздулись.

— Завьер.

В его тоне была злоба. Вызов.

Но Завьер стоял на своем, сурово глядя на Стража. Когда он заговорил, в его голосе было такое спокойствие, какого я никогда раньше не слышала, тихое и успокаивающее. Как у человека, укрощающего зверя.

— С нее хватит.

Страж стиснул зубы, затем, не сказав больше ни слова, взял свой меч и прошел мимо костров.

В бурю.

Завьер провел рукой по лицу, вытирая капли, затем протянул руку.

— Ты ранена?

— Нет. — Я покачала головой, позволяя ему помочь мне подняться на ноги. Как бы сильно я ни хотела стоять самостоятельно, ноги отказывались повиноваться.

— Я пришел сказать тебе, что уезжаю. У меня есть дела в Перрисе.

Бывшая столица. Портовый город, способный принять в гавань три корабля. И все же мы высадились на этом крошечном пляже. Почему? Я отложила этот вопрос на другой день.

— Хорошо. Я так понимаю, я с тобой не поеду?

— Это небезопасно. — Что ж, это прозвучало как ложь. Нигде в округе не было безопасно. — Ты отправишься с Тиллией и остальными.

В Эллдер. В крепость.

— Хорошо.

Брошенная мужем, чтобы путешествовать с группой незнакомых воинов по чужому королевству, кишащему монстрами, которые больше всего на свете хотели бы полакомиться моей плотью. Могло быть и хуже, не так ли? Я не была уверена, как именно, но, вероятно, могло быть и хуже.

— Следующие несколько дней будут… напряженными. Постарайся сегодня вечером немного отдохнуть. Ты уедешь…

— Дай угадаю. На рассвете?

Его глаза сощурились в подобии улыбки.

— Скоро увидимся, Одесса.

— Пока, Завьер. — Я подождала, пока он уйдет, прежде чем пройти между палатками.

Большинство людей забились в свои палатки, спасаясь от холода. Я с трудом подавила зевоту, пробираясь сквозь пологи своей палатки.

Меня ждала теплая ванна.

И яблоко.

Я не позволяла себе думать о том, кто, вероятно, организовал и то, и другое.

Восемнадцать

— Вы помните, на что похожа настоящая кровать? — прошептала Бриэль со своего спального места рядом со мной. — Кровать, которая не раскачивается.

— Кровать, в которой камни не впиваются в спину. — Джоселин нахмурилась, пытаясь найти более мягкое место для отдыха.

— У нас снова будут настоящие кровати. Скоро.

Это было пустое обещание. Насколько я знала, в Туре не было кроватей. Мы, не видели ни одной с тех пор, как приехали.

Вокруг нас по лагерю ходили люди. Каждые несколько минут кто-нибудь кричал.

Как и обещал Завьер, сегодняшний день был напряженным.

Когда я проснулась перед рассветом и вышла из своей палатки, это было единственное уцелевшее строение. Все остальные были уложены в повозки. Костры догорали до тлеющих углей, а лошадей седлали.

Как только моя палатка была убрана, мы отправились в горы. Тиллия, Джоселин и Бриэль ехали рядом со мной. Группа рейнджеров держалась поблизости, каждый из них был готов обнажить мечи или луки при малейшем намеке на опасность.

Поездка была утомительной и быстрой. Вся компания приложила немало усилий, чтобы добраться до этого места.

Мы были укрыты за выступом больших скал, которые выступали из травянистой равнины. Это место было не таким открытым, как предыдущий лагерь, но что-то в нем казалось зловещим.

Может быть, потому, что лучшие воины, Завьер и шестеро его рейнджеров, ушли в Перрис.

Страж тоже исчез.

Я уставилась на звезды Ама и Оды и тени Шести звезд между ними. Ночное небо, от белого до серого и черного, никогда еще не было таким ясным. Очень красивым. Делало ли туранцев ближе к богам то, что они могли так открыто видеть звезды и тени?

Я представила линии между звездами, мысленно невидимые троны богов. Если они наблюдали за нами, я молилась, чтобы они помогли нам пережить эту ночь.

Все мое тело болело после тренировки со Стражем. Изнурительная поездка на лошади отнимет у меня все силы.

Было больно дышать. Даже думать об этом. Мои конечности одеревенели, мышцы протестовали против малейшего движения. Я не была уверена, как переживу завтрашний день после ночи, проведенной лежа на земле. В левое бедро впился острый камень, но двигаться было слишком больно, поэтому я не беспокоилась. Как и Джоселин, даже если бы я пошевелилась, то, скорее