Священные игры - К. Н. Кроуфорд

стали сильнее смертных. Мы видим лучше. Слышим лучше. Мы почти как боги. Убиваем быстро. Можем соблазнить смертных, а то и поработить их. Но за магию нужно платить, не так ли? И оказалось, что мы были никудышными солдатами. Новообращенные вампиры легко теряли контроль на поле боя; чуяли кровь и убивали своих же. Это одна из причин, почему Мерфин проиграл тиренианскому императору.

– Почему я никогда не слышала об этом?

– После завоевания тиренианский император сослал большинство вампиров в Шумейр и приказал построить стену, которая должна была помешать им напасть на Мерфин. Многие сейчас заперты в горных городах с дикими племенами претанни, а некоторые остались к югу от стены. И это хорошо. В Шумейре потребление крови контролируется.

– Как?

– Они держат рабов. Некоторым смертным в радость отдавать свою кровь вампирам. А те в свою очередь понимают, что если они убьют всех смертных в королевстве, то и сами тоже недолго протянут.

Я вытаращила глаза.

– Претанни в радость отдавать свою кровь вампирам?

Он медленно пожал плечами.

– Многие смертные получают от этого сексуальное наслаждение, как и вампиры.

Жар вспыхнул в моей груди, когда я представила, как он пьет кровь рабыни, и оба стонут от наслаждения. Странно, но я почувствовала укол ревности.

– Большинство шумейрцев активны только по ночам, – добавил он. – Днем только смертные заняты своими обычными делами.

– Почему только по ночам?

– Потому что мы создания теней, милая, – и тут же выражение его лица стало непроницаемым, а глаза мгновенно потемнели.

Милая. Не ожидала услышать такое от Повелителя воронов.

Несмотря на все, что он уже рассказал о себе, я чувствовала, что он что-то еще скрывает. Что-то важное, о чем он мне не рассказал. Понятное дело – в Мерфине доверять кому-то означало смерть. На месте Мэйлора я бы себе тоже не доверяла.

Но мне было интересно, о чем он умалчивал, да и вообще столько вопросов накопилось.

– Я все равно не до конца понимаю. Ты помечен Змеем, как и я?

– Нет, – его глаза сверкнули в свете факела, и он тяжело вздохнул. – У меня просто нет больше души.

Я с трудом смогла перевести дыхание.

– Вот, значит, почему на тебя не действует моя магия.

– Я умер, но затем снова ожил. Но уже немного другим. Я истекал кровью на поле сражения, когда кто-то обратил меня – могущественный вампир, известный как Мормэр. Он вернул меня к жизни, и теперь у меня каждый день одна задача – держать себя в руках, не срываться. Я не пью кровь людей, только кровь животных. Стараюсь избегать обольстительниц вроде тебя, потому что вожделение вызывает жажду крови, а половой акт заставляет терять голову… И когда ты рядом, у меня возникает впечатление, что я вот-вот потеряю самообладание. Я много лет не пил человеческую кровь, но… – он вдруг умолк. – Как бы то ни было, я смогу себя контролировать.

Я подняла руку к его лицу. Его кожа была прохладной на ощупь, но было сложно поверить, что настолько красивый мужчина однажды умирал. У меня смерть ассоциировалась с гниением и разложением, а от вида Мэйлора просто дух захватывало.

Но было в нем и что-то неправильное, и тени сгущались вокруг него, поглощая свет…

Когда я коснулась его груди, он резко вдохнул. И у меня тут же голова закружилась, потому что я не почувствовала ничего под его мышцами. Сердце не билось. Часть меня отчаянно кричала, что этого просто не может быть. Но другая часть знала, что в этом мире есть больше, чем я способна познать. Я ведь даже собственную магию не понимала.

Можно ли считать, что вампир хуже и страшнее того, кто убивает одним прикосновением? Да кто я сама такая, чтобы называть кого-то монстром?

Он отстранил мою руку, и на его лице в этот момент была написана боль.

– Когда я испытываю удовольствие… Становится сложнее контролировать себя. Я забываю, что я собирался делать или кто я такой. Мысли становятся мрачными, и я хочу просто забыться в этом наслаждении, окунуться в него с головой. Отчасти я именно поэтому вступил в Орден. Воронам нельзя быть с женщинами, а дисциплина помогает мне сосредоточиться на том, что действительно важно.

– Но Сион в Ордене не по той же самой причине, верно же? – я судорожно сглотнула. – Он до сих пор пьет человеческую кровь?

– Да, – он вскинул бровь. – Он берет себе все, что хочет, и так было всегда. Обескровленные трупы, что находят по всему королевству, скорее всего, его работа, но он никогда не признается.

Так в чем же была слабость Сиона? Потому что раз уж дело пахнет жареным, мне нужно выяснить, как прикончить ублюдка. И так тоже было всегда.

Я прикусила губу.

– И нет совсем никакого способа его убить?

Улыбка скользнула по губам Мэйлора.

– А это тебе зачем?

– А вдруг он за мной явится?

Его челюсть напряглась.

– Если ты попытаешься убить вампира – даже если ты знаешь, как именно это сделать, и много тренировалась, – ты проиграешь. Абсолютно неважно, что ты наемная убийца. Тебя обучали убивать смертных, а мы не такие, как вы. Наша сила выкована из ада. Из тьмы. Лучше не думай о том, как нас убить, Элоуэн. Постарайся не привлекать к себе лишнего внимания и позволь мне помочь тебе пройти испытания. Я хочу вернуть тебя к Лео.

Он не хотел, чтобы я знала, как убить Сиона. Или дело было в том, что я при этом узнаю, как убить его?

Он придвинулся ближе ко мне, не сводя с меня взгляда.

– Не говори ни одной живой душе обо мне или Сионе. Особенно о Сионе. Это ясно? Он непоколебимо предан своему делу и убьет любого, кто встанет у него на пути.

– Я никому не скажу, – если, конечно, от этого признания не будет зависеть жизнь Лео. Тогда все ставки тотчас же будут отменены.

Может, у нас с Мэйлором и был непростой альянс, но все только начиналось.

Он встал.

– Мне нужно идти. Но через два дня мы снова увидимся на исповеди в шепчущей камере.

Когда он уже был у двери, что-то острое кольнуло меня в груди. Это пускало корни колючее одиночество.

– Почему ты так уверен, что у тебя нет души? – спросила я. Может, и я свою уже потеряла?

Он оглянулся на меня, вскинув брови.

– Когда я раньше писал стихи, в голове у меня при звуках различных слов возникали цвета. Буква И была красной, как кровь, а буква У – цвета изумрудной травы