Ненаписанное богами - Кэти Роган

за руки, отталкивает ее и кивает головой одному из стражников, стоящих у стены, давая знак вмешаться. Им удается провести нас к столу в задней части зала. Фаэлон уже целуется с грудастой брюнеткой и стройной рыжеволосой девушкой, обнимая их за плечи. Он смеется и тяжело дышит, когда наконец усаживается, притягивая девушек к себе. Остальные мужчины из нашего отряда уже пьют. Нирика и Талрик наконец смогли расслабиться, пока мы находимся в относительной безопасности за столом, а стражники сдерживают наглейших из толпы.

Напряжение сковывает мои плечи, каждый мускул в моем теле слишком натянут. Я разминаю шею, но это не помогает. Опрокидываю кружку медовухи, зная, что это не сделает пребывание здесь более приятным.

И тогда я чувствую ее запах. Мед и лепестки роз из мыла, которое делала ее мать, и что-то еще, что-то неописуемое, что так характерно для Маэры. Я закрываю глаза от накатившей волны тоски, настолько реальной, что она причиняет боль. Из всех даров, которыми боги наделили Альторов — обостренного обоняния, отличного зрения, сверхъестественных силы и скорости, превосходного слуха и способности чувствовать эмоции других, даже наших фараваров — острый нюх больше всего похож на проклятие. Я могу уловить аромат меда где угодно.

— Здесь так много женщин! — говорит Фаэлон, смеясь. Он уже отослал двух девушек, которые сидели у него на коленях.

— Те две тебе не понравились, ммм? — В удивлении я поднимаю бровь, пытаясь отвлечься от меда и роз.

— Еще слишком рано выбирать. — Фаэлон машет рукой, а на лице появляется ухмылка.

— Ты самонадеянный сукин сын, — смеется Талрик. — Однажды это аукнется тебе, но не здесь.

— Даже не знаю. — Нирика прикусывает нижнюю губу, его лицо медленно расплывается в улыбке. — Здесь есть несколько леди, которые выглядят совершенно незаинтересованными в нас.

— Не может быть, — насмешливо фыркает Талрик.

— Правда. По крайней мере одна точно, — говорит Нирика, бросая оценивающий взгляд на Фаэлона. — Мы могли бы заключить пари и сделать эту ночь куда интересней.

— Я непобедим, — Фаэлон широко улыбается. — На поле боя. На арене. И тем более здесь.

— Наглый сукин сын, — бормочет Талрик себе под нос.

— Хорошо, маленький страж. — Нирика улыбается еще шире. Что он затеял? — Если женщина в белом платье не заинтересуется тобой, ты будешь дежурить на нашей дозорной башне в течение месяца, — говорит он, указывая на всех остальных. Я же в свою очередь оглядываюсь в поисках этой загадочной женщины.

Фаэлон фыркает. Он говорит что-то еще, но я не слышу его. Я вообще ничего не слышу. Я пытаюсь встать, но земля уходит из-под ног. Я забываю, как дышать, и по краям моего зрения все темнеет. Я делаю отчаянный глоток воздуха, хотя бы для того, чтобы убедиться, что вижу ее.

Потому что даже если это жестокая шутка богов, я хочу насладиться каждым ее драгоценным мгновением.

Маэра.

Я моргаю, затем еще раз, ожидая, что женщина в белом платье превратится в кого-то другого. Но сколько бы раз ни закрывались глаза и ни открывались снова, я все равно вижу Маэру. Ее волосы, темные и непослушные, как всегда, завиваются вокруг лица. Ее кожа, бледная и гладкая, как и всегда, отражает свет. Но именно ее глаза — эти глубокие темно-синие глаза — держат меня в плену по сей день.

Но есть и другие вещи. Например, неестественная манера движений и оттенок горечи в смехе, которые совсем не похожи на мою Маэру.

Я почти убедил себя, что происходящее нереально. Это все иллюзия, фокус богов. Но затем она поворачивается, и наши взгляды встречаются. Полный шок в ее глазах убеждает меня в обратном. Кровь отливает от ее лица, кожа становится почти прозрачной. Она поднимает дрожащие руки, пприкрывая рот, и я слышу ее тяжелое дыхание через всю комнату.

Маэра жива. Моя Маэра жива.

Если я не буду очень осторожен, то она может не быть таковой. Альторы не должны испытывать этого всепоглощающего, ослепляющего желания быть с другим человеком. У меня не должна возникать эта отчаянная потребность держать ее крепко и никогда, никогда больше не упускать из виду.

Все это запрещено, и стало таковым для меня с момента церемонии посвящения, где я поклялся отречься от своего прошлого.

Фаэлон пытается встать, но я кладу руку ему на плечо и опускаю на место.

— Нирика, — резко говорю я.

Фаэлон ничего не замечает. Честно говоря, я никогда не понимал и похоже не пойму, как этот мальчишка выжил в приюте, встречаясь лицом к лицу с кхер'зеннами и их дрэйготами. Нирика смотрит на меня своими острыми как бритва глазами и понимает, что что-то не так.

— Мне нужно, чтобы ты отвел девушку в белом платье в комнату на четвертом этаже. В звукоизолированную комнату.

Фаэлон хочет что-то сказать, но Талрик бросает на него взгляд в стиле «заткнись, мальчик», который может дать только командир. Нирика без вопросов выходит из-за стола и широким шагом пересекает комнату. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что Маэра стоит не просто с каким-то мужчиной, а с генералом Разеком Вортаном. Он не Альтор, но, будучи близким советником короля, все равно обладает большой властью. Что ей нужно от него? Что он хочет от нее? Я не буду думать о возможных вариантах. Не могу.

Все за нашим столом молчат, пока Нирика сопровождает Маэру к лестнице. Вортан отпускает ее с явной неохотой, но не сопротивляется. Никто не оспаривает авторитет Альтора. Даже королевский генерал. Альторы подчиняются только богам.

Она не смотрит мне в глаза, и я заставляю себя отвернуться. Не хочу выглядеть заинтересованным. Фаэлон переключился на флирт с другой безликой женщиной, но Кайус и Талрик внимательно наблюдают за мной.

Они — моя команда. Люди, которым я доверяю свою жизнь каждый день. Но доверю ли я им жизнь Маэры?

Я проверяю щиты вокруг своего разума — они треснули, но держатся — и выдавливаю из себя улыбку, надеясь, что она вышла непринужденной. Осознавая ослабление защиты, я признаюсь в правде, или, по крайней мере, в ее части. Ложь слишком легко обнаружат. Можно лишь молиться, чтобы они не заметили всю неадекватность ситуации.

— Женщина, которую я хотел трахнуть, когда видел в последний раз, — объясняю я. — Никогда не думал, что увижу ее снова.

Талрик кивает и небрежно подносит кружку ко рту.

— Скорее всего, она уже в комнате.

Это единственное одобрение, которое мне нужно. Я встаю так быстро, что чуть не опрокидываю стул. Неуклюжий идиот.

Я никогда не был неуклюжим. Я обладаю почти божественной силой и рефлексами, за милю чую опасность.