Сломленная истинная - Ивина Кашмир

летит пульсар. Я успеваю выставить тёмный щит. Одна из щупалец превращается в кинжал и вонзается прямо в бедро мага, и он оседает на землю.

Я подбегаю к детям, подхватываю их, прижимая к себе.

— Сидите тихо, — говорю, оставляя их в зарослях позади палаток. — Я скоро вернусь.

Возвращаюсь к раненым, помогаю подняться и волоку в сторону лекарских палаток. Но там тоже идёт ожесточённый бой.

Нежить, натравленная штатным некромантом, не справляется. Они оседают на пол, превращаясь в бесформенную массу, стоит светлым выпустить на них своё оружие.

От этого зрелища у меня зашевелились волосы на затылке.

Несколько палаток горят, ткань обваливается внутрь, вокруг крики раненых. Светлые маги явно бьют по самым важным точкам лагеря, и лекарский шатёр — одна из основных.

Я врываюсь внутрь. Двое светлых уже внутри. Один ломает столы с лекарствами, второй поджигает бинты и деревянные ящики. Запах дыма и крови смешивается, ударяя в нос.

Моя тьма взмывает вверх и обрушивается на них. Первый маг поднимает щит, но я бью с другой стороны, заставляя его потерять равновесие. Его защита трещит и рассыпается, и тьма оплетает его, утаскивая вниз.

Второй пытается сбежать, но я перекрываю выход тёмной стеной. Его глаза расширяются, он кидает в меня два пульсара. Я уклоняюсь, заклинания взрываются за спиной. Из пола вырываются щупальца, опутывают его, но он вырывается и бросает в меня белое облако. Отскакиваю, но он оказывается быстрее и в момент моего отступления пускает пульсар. Белая пыльца оседает на моей руке, и я тут же кричу от боли. Светлый усмехается и идёт ко мне, но я, сжав зубы, выпускаю тьму. Она хватает его за конечности и подбрасывает вверх. Хруст костей, и в палатах возникла долгожданная тишина.

Прижимая к себе руку, поднимаюсь, осматриваю шатёр. Несколько раненых ползут к выходу, кто-то лежит без сознания.

Когда я выхожу из лекарских палаток, бой уже окончен. Над лагерем висит дым, земля изрыта воронками.

Рейнард стоит в центре городка, вокруг него клубится тьма.

Справился с хаосом он быстро. Светлые маги либо убиты, либо бегут. Воины собирают раненых и проверяют периметр.

Несмотря на пульсирующую боль в руке, возвращаюсь за детьми и отвожу их в одну из уцелевших лекарских палаток. Когда они оказываются в безопасности, ухожу вглубь зарослей, опускаюсь на землю и застываю, глядя в голубое небо сквозь переплетение ветвей.

Кожа на руке стремительно разъедалась ядом, будто таяла. Я с трудом законсервировала рану, истратив почти все силы. Точно знаю, что она не затянется — новое оружие светлых слишком коварно. Его пыльца не просто ранит, она лишает возможности исцелять. Теперь каждая царапина может стать смертельной. Для простых воинов уж точно.

Прикрываю глаза, чувствуя, как меня трясёт. Перед глазами вспыхивают мёртвые тела тех, кто защищал грудью палаточный городок. Завтра мне прикажут вдохнуть в них вторую жизнь, но мне кажется, что я не смогу.

До этого дня война казалась мне чем-то далёким и неосязаемым. Месяцами мой мир крутился вокруг собственных забот, и я даже не задумывалась о том, что происходит за его пределами. Теперь мои собственные заботы отошли на второй план, уступив место хаосу войны — кровавой и беспощадной бойне, в которую меня втянули против воли.

— Вот ты где, — бархатный баритон, раздавшийся над головой, заставляет резко распахнуть глаза. — Отдыхаешь? — Рейнард присаживается около меня на корточки.

Брови сведены, взгляд напряжённый, губы поджаты. Кажется, Его Высочество в ярости.

— Чего тебе? — сипло спрашиваю, пряча за спиной пострадавшую руку.

— Почему, когда я говорю тебе что-то не делать, ты обязательно это сделаешь?

— Сейчас не время для выяснения отношений, — бормочу, закатывая глаза.

— Ты непокорная, упрямая девчонка, — раздражённо выдыхает. — Ты должна доверять своему командиру, а ещё слушать и исполнять приказы.

— Я не могу доверять тому, кто бросил меня в подвал, зная, что я там умру, — выпалила я.

Я ищу в его глазах хоть тень раскаяния, но нахожу только холод. Его лицо остаётся непроницаемым.

— Что ж, иного можно было и не ожидать, — выдыхает он, наклоняясь.

Я уже готовлюсь огрызнуться, но Рейнард внезапно перехватывает мою руку. Его взгляд мгновенно холодеет.

— Почему не говоришь, что ранена?

— Всё нормально. Уже провела нужные процедуры.

— И какие? — лениво осведомляется, скользя взглядом по моей конечности.

— Разъедать перестало.

— Надо, чтобы рана затянулась, розочка.

— И как? Лекари бессильны.

— Знаю способ, — придвигается ближе, заставив меня замереть на месте. — Один поцелуй.

— Издеваешься? — зарычала я, пытаясь его оттолкнуть. — Не поможет!

Принц хмыкнул и задрал рубашку, продемонстрировав мне кубики на животе.

Я уставилась, чувствуя, как к щекам приливает кровь.

— Моя рана же затянулась, — с улыбкой говорит, когда пауза стала затягиваться. — А сейчас иди ко мне.

— Ты хочешь сказать...

— Потом, Майя. Все разговоры потом.

Я открываю рот, чтобы возмутиться, но в следующий миг его губы накрывают мои, и все слова застревают в горле, уступая место бешено колотящемуся сердцу.

Глава 36

Рейнард Вельгард

Два года назад

Ноги у неё слишком худые. Руки длинные и костлявые. Талия слишком тонкая. Одна кожа да кости.

Почему она такая худая?

Делаю глубокий вдох, злясь на себя. Вот уже сорок минут неотрывно пялюсь на девчонку, сидящую на полигоне.

Выглядит жалко. И слабая. О, конечно, она слабая. Тело хрупкое, тонкое, воздушное. Но... эти зелёные глазки горят решимостью.

Кому и что она собирается доказывать?

Несмотря на болезненную худобу, девчонка очень красива. Большие зелёные глаза, пухлые розовые губки и тоненький носик. А ещё у неё длинные, пшеничные волосы, спадающие кольцами на спину. Внучка Дарквуда похожа на фею. Не удивительно, что Агнард чуть на двое не порвался, когда она уходила. Хотя Майя говорила, что он ей изменял. Неужели правда?

Хмыкнув, я возвёл глаза к небу.

«Изменять истинной» — такой фразы не существует в природе.

Или существует?

В тысячный раз убеждаюсь в том, что светлые все поголовны больные. Грязь в их крови.

***

Она снова сегодня на полигоне. Всё пытается и пытается, и ничего у неё не получается. И не получится. Она слишком слаба. Слишком.

Её глаза меня пугают. Такие большие, ярко-зелёные и такие печальные. Когда она на меня смотрит, у меня дух захватывает.

Больше не подойду.

***

Подошёл. Опять. Дал несколько советов. Но она настолько измотана, что