Северный ветер - Александрия Уорвик

Дверь передо мной глянцево-черная. На ней изображены две белые маски – одна хмурится, другая улыбается – с красочными мазками кисти на щеках и лбу. Едва коснувшись ручки, слышу за дверью гул голосов. Толкаю ее, взволнованная – неужели на той стороне люди?

И на той стороне действительно есть люди.

Я стою в конце узкой мостовой, что втиснута между рядами зданий. Красочные домики увенчаны изящной гипсовой лепниной и залиты ярко-желтым светом, закрытые ставнями окна выкрашены в розовый. Мужчины в аккуратных галстуках-бабочках и цилиндрах вышагивают рука об руку с женщинами в шелках и жемчугах, белые туфли на каблуках мелодично стучат по камню.

Раздается цокот копыт – в конце улицы показывается запряженный лошадьми экипаж. В небольших переулках журчит смех, он доносится из открытых окон с красивыми цветами, что в изобилии растут из широких прямоугольных горшков. От лавки к лавке, с полными покупок сумками, заглядывая в витрины, переходят стайки женщин. Широкополые шляпы на них почти так же замысловаты, как узоры на их открытых зонтиках, что вращаются, лежа на плечах. Здесь солнечно и тепло. Пахнет летом: солью и горячим камнем.

За дверью позади меня, все еще распахнутой, виден промозглый коридор цитадели. Закрываю дверь с тихим щелчком, стараюсь запомнить ярко-зеленую краску, белые ставни, веселенькую остроконечную крышу домика, чтобы потом сюда вернуться.

Дорожка переходит в чистенькую площадь с очаровательными коваными скамейками, в центре которой плещет круглый фонтан. Толпа поредела. Солнце обжигает булыжники под ногами, отбрасывает тени, что тянутся к востоку.

Никто никуда не спешит. У людей есть свободное время погулять, просто побыть. Женщина читает на скамейке. Двое мужчин играют в кости. Девочка с матерью запускают воздушного змея. Еще группка женщин, примостившись на краю фонтана, болтают о… не расслышу. Надо подобраться поближе.

Седые волосы говорящей уложены элегантным кольцом на макушке:

– Разумеется нет, Лира. Я просила рубины. Не то чтобы мой муж хоть раз сподобился запомнить, какие украшения я предпочитаю.

– Он подарил сапфиры, не так ли? – уточняет брюнетка с длинными локонами, в лавандовом платье с коротким рукавом.

Седовласая качает головой.

– Изумруды. Здоровенные, безвкусные изумруды. Как будто я вынесу такое унижение.

– Какая гнусность! – взвизгивает третья, рыжая.

От попытки сдержать смех у меня дергаются желваки.

– Джерард ничего не понял, когда я объясняла, что изумруды портят мой цвет лица. И тогда я…

Улыбаюсь, проходя мимо их кучки. Какое облегчение узнать, что где-то бывает и хорошее и что я могу пережить этот день. Что я могу вернуться, когда захочу, чтобы испытать все снова.

На другой стороне площади люди собираются у небольшой тележки, стремясь купить то, что там продается. Присматриваюсь – миниатюрные пирожки. С хрустящей корочкой и красивой решеточкой сверху, изящные в своей простоте. Запах сдобы и сладости дразнит, манит. Меню гласит: черника, лимон, клюква. У меня урчит желудок. Как долго я блуждаю?

– Здравствуйте, – обращаюсь я к пожилому пекарю в фартуке. – Сколько стоят пирожки? Не то чтобы у меня были деньги, но…

Пекарь откладывает в сторону два лимонных и один черничный, заворачивает их в коричневую бумагу, перевязывает веревочкой.

– Здравствуйте? – машу рукой перед его лицом. – Сэр?

Он достает из кармана фартука пригоршню монет, бросает их в миску к остальным, золотым и медным. И тут я обращаю внимание на свою вытянутую к нему руку. Она прозрачная.

Пекарь меня не видит. Никто, вдруг понимаю, меня не видит, не слышит. Словно я стала призраком.

Воодушевление, что я испытала, поверив, будто смогу пообщаться с людьми, у которых есть жизнь, свобода, выбор, скисает и превращается в разочарование. Да, двери дают мне возможность бросить мимолетный взгляд на чужие жизни, но этим все и ограничится – лишь мимолетным взглядом.

По площади разносится низкий, торжественный звон. Я поднимаю взгляд, морщусь от яркости солнечного света. Звон доносится трижды – с большой колокольни. Компания женщин у фонтана встает и спешит к открытым двойным дверям справа от меня, как и подавляющее большинство людей на площади. Из любопытства я следую за ними.

Там обнаруживается небольшой вестибюль, который ведет к еще одним дверям. А за ними сводчатый потолок расширяется куполом над изогнутыми стенами с филигранной работы колоннами.

По гулкому пространству от стен к потолку и обратно перекатывается стук множества шагов. Спускаюсь по проходу, что пересекает ряды мягких сидений, которые постепенно упираются в выгнутую сцену.

Это театр.

Останавливаюсь посреди прохода и, положив ладонь на мягкую темно-красную спинку ближайшего кресла, изучаю зал повнимательнее. Несмотря на простор, здесь почему-то царит интимная атмосфера. Из невидимых альковов сверху струятся, подобно расплавленному золоту из тиглей, портьеры – того же теплого, как огонь в камине, оттенка, что и занавес.

Я никогда не была в театре. Я знаю об их существовании только из прочитанных книг. И потому мне любопытно.

Оглядываюсь. Посетители занимают места, в считаные минуты зал почти полон. Лампы гаснут, остаются лишь те, что освещают сцену. Несколько кресел свободны.

Наверное, это глупо, но я протискиваюсь по ряду к месту в его центре и устраиваюсь поудобнее.

Тишина становится острой, сосредоточенной, будто сам воздух вокруг меня сжимается. Сердце екает – занавес открывается с тихим жужжанием, открывая ждущие за его бархатом декорации. На сцену выходит мужчина, и все начинается.

Не знаю, как долго длится представление. Там есть король. Восстание. Бог, прикованный к скале. И так далее. Кажется, что не прошло и минуты, как занавес закрывается обратно, лампы вновь вспыхивают, и меня охватывает ощущение, будто я только проснулась, разбуженная морозным утром ласковым восходом солнца. Остальные зрители тоже приходят в движение.

Медленно возвращаюсь вместе с ними на площадь, затем бреду к улице, усеянной лавками, к двери, в окутанный мраком коридор, в холод цитадели. Вся поглощенная представлением, я поворачиваю за угол и вдруг во что-то врезаюсь. Вернее, в кого-то.

Король стужи в черном плаще, застегнутом до самой шеи, окидывает меня взглядом.

Я не видела его несколько недель. Должно быть, он все никак не оправится от болезни, поразившей его несколько дней назад, если судить по серой от усталости коже. Мы неприятно долгое время просто друг на друга пялимся. У меня вот есть причины здесь шнырять. А у него?

– Тебя не было на ужине, – говорит король.

– Который час?

– Почти полночь.

Меня не было так долго? А я думала, прошло не больше нескольких часов.

– Я заблудилась, а тут эта дверь. А за ней город и театр. Я еще никогда не была в театре…

Король безучастно на меня смотрит.

И, скорее всего, ему плевать.

Огибаю его, делаю пару шагов – и застываю, опешив от неожиданного вопроса.

– Какой спектакль играли?

Повернувшись к королю лицом, замечаю в выражении его лица неподдельный интерес. Обычный разговор между мужем и женой. Непредвиденный, да, но… не совсем нежеланный. Здесь я изнываю от