Северный ветер - Александрия Уорвик

ведь пока нога не заживет, я не могу спускаться по лестнице. Сайлас печет мне миниатюрные тортики, и мне даже не приходится об этом просить. Милый жест с его стороны. Лекарю Альбе удалось вправить мне нос, так что, по крайней мере, с жуткой кривулькой на лице я не осталась. Орла навещает меня трижды в день – поддерживает огонь в камине, подает мне пищу и помогает купаться. Король стужи больше не переступает мой порог. Орла говорит, что «господин» отсутствует уже много дней. Что-то волнуется в Мертвых землях. Темное, дикое.

На следующей неделе, когда я, достаточно окрепнув, спускаюсь к ужину, Орла сообщает, что король неважно себя чувствует и удалился в покои. Я уж точно не собираюсь лить слезы из-за его отсутствия, но спустя столько времени в одиночестве все-таки с нетерпением ждала некоторой словесной перепалки.

Так что ужинаю я опять одна, вяло ковыряя вилкой еду. Я скучаю по Элоре. Скучаю по Эджвуду. В моей жизни зияет дыра, уже долго, и продолжает расти. И сейчас я пока не знаю, что делать. День урожая пришел и ушел, а я не смогла встретиться с Зефиром. Мне еще предстоит вернуться в Невмовор. Мне еще предстоит убить короля.

Единственная спасительная благодать: двери, многие тысячи дверей, что тянутся вдоль каждого пыльного, заброшенного коридора в каждом крыле на каждом этаже. И если история Орлы правдива, значит, одна жена Короля стужи сбежала через них из этой невыносимой тюрьмы. Передо мной стоит задача: найти путь на волю, чтобы сбежать, когда Король стужи будет мертв.

Итак, я устремляю все внимание на изучение того, что лежит за дверями. Разделяю их по крыльям, потом по этажам, намечаю карту цитадели, обозначаю двери, которые уже открывала.

Дверь двадцать третья: обугленное поле.

Дверь шестьдесят седьмая: комната, вся полностью из темных деревянных досок – пол, потолок, стены. Окон нет. Единственный предмет в тесном пространстве – глубокое кресло, задрапированное алой тканью. От одного его вида меня всю передергивает, и я быстро возвращаюсь в коридор, захлопывая за собой дверь.

Дверь девяносто первая: подножие огромного водопада, клубы тумана, окрашенные лучами света.

Дверь сто восьмая: покрытый трещинами мрамор древних руин.

Еще коридор, двери, двери, двери, стекло, грязь, дерево, холод, оледеневший металл, скрученный в изящные силуэты внутри рамы. Один проем увит высохшими лозами. Другой, как ни странно, вообще треугольный. Но… ничего. Все царства за дверями полностью замкнуты. Как бы далеко я ни забиралась, в какой-то момент натыкаюсь на темную стену – Темь, которая умудряется воплотиться даже в разных землях.

В итоге блуждания приводят меня обратно к центру цитадели, где свет кажется водянистым, а стены будто расколоты. Прохожу мимо неприметной деревянной двери, и вдруг раздавшийся мужской голос заставляет меня остановиться.

– Прошу, милорд. Уверяю, мои намерения были благородны.

– Твои намерения, – отвечает холодный голос, просачиваясь сквозь щели в дереве, – были корыстны, движимы страхом и людской жадностью.

– Это неправда.

Здесь, по всему, король вершит Великий суд. И процесс явно идет прямо сейчас.

Прижимаюсь ухом к двери.

– Это факты, – гремит Король стужи так, что у моего виска подрагивает дерево. – Ты вошел в дом брата, пока он спал. Украл его последние…

– Если бы вы позволили мне объяснить…

– Снова он за свое.

Вздрагиваю так сильно, что бьюсь головой о дверь, и отшатываюсь, прижимая ладонь к ушибленному лбу. Смаргиваю слезы, и размытый силуэт обретает очертания. Женщина, которая испила воды Мнемоса.

– Тиамин?

Она стоит прямо под факелом. Сквозь ее живот видно стену.

– Миледи, – женщина склоняется в глубоком реверансе, открывая изящный изгиб шеи, но не выпрямляется, пока мне не становится неловко.

– Не стоит, – бормочу я, выпрямляя ее. – Тебе что-нибудь нужно?

Глаза за стеклами очков кажутся совсем огромными.

– Да, – мягкая улыбка меркнет. – Я запомнила. На этот раз я запомнила. Орла что-то попросила. Я пообещала сделать, и вот она я… бездумная. В голове пусто. – Тиамин сглатывает. – Она задала вопрос. Пожелание.

Иногда я жалею, что человек из меня не очень хороший. Элора вот всегда отличалась терпением. Я же – никогда.

– Ну, как придет на ум, дай знать.

Возвращаюсь к разговору за дверью, я почти забываю про Тиамину, пока она не ахает.

– Помню! Орла спросила, что вы пожелаете надеть этим вечером – платье, зеленое или синее?

Подозреваю, что Орла выдала Тиамин бессмысленное поручение, лишь бы чем-то ее занять. Но все же отвечаю:

– Синее будет в самый раз, спасибо.

Женщина-призрак с большими глазищами и желанием угодить сияет полной обожания улыбкой. И правда – совсем безобидна.

Ее взгляд падает на дверь. Глубокий голос Короля стужи все звучит, но слова не расслышать.

– Иногда мне грустно видеть, во что он превратился. Но, думаю, его поведение можно понять после всего, что он потерял.

Тут же навострив уши, поворачиваюсь к служанке:

– О чем ты?

Тиамин медленно моргает.

– Простите?

– Ну, ты только что говорила. О поведении Короля стужи.

– Что я говорила, миледи?

Вздыхаю – глубоко, устало, – уткнувшись в ладони. Почему я решила, что побеседовать с той, кто с трудом вспоминает собственное имя, хорошая мысль, так и останется загадкой.

– Не важно. Все в порядке. – Ни разу не в порядке. – Передай Орле, что я хочу надеть синее платье, хорошо?

– Платье?

Кривлю губы. Тиамин при виде этого вздрагивает, разворачивается и несется прочь по коридору. Умная женщина. По крайней мере, теперь я могу дальше греть уши.

– На сей день твой приговор таков: Невмовор.

От пронзительного воя волоски у меня на загривке встают дыбом. Раздается грохот, и я невольно хватаюсь за железную дверную ручку, сжимаю ее, надавливаю. Заперто. С той стороны доносятся звуки борьбы. Падает на жесткий камень тело. Шелестит ткань. Стучат каблуки. Представляю, как король спускается по пологим ступенькам, сцепив руки за спиной, вздернув нос, поджав надменно губы. Что у него там, трон на помосте, наверное?

– Выведите этого человека прочь.

– Пожалуйста, пожалуйста, милорд! – вой обрывается. – Умоляю, пересмотрите решение! Мой отец умирал. У меня не было выбора…

– Выбор есть всегда.

Хлесткий ответ тут же пресекает истерику мужчины.

– Радуйся, что я не отправляю тебя в Бездну, – провозглашает король, и я невольно гадаю, что это за ужасное место.

– Мне жаль. Мне так жаль…

Больше не могу слушать. Отталкиваюсь от двери, расправляю плечи, иду дальше по коридору, стискивая кулаки. Вот же беспросветный урод. Ни капли сострадания. Никого сочувствия. Сердце изо льда, как гласят истории. Как много Король стужи знает о душах, что проходят сквозь Темь? О их поступках? Их радостях и горестях, лжи и ошибках? Что он знает об их чувствах? Может ли с полной уверенностью объяснить причины, стоящие за их действиями, нужды, которую люди скрывают от других, такие как принятие, любовь или страх?

Не мое дело. Не мое проклятое дело.

Уже хорошо за полдень. До захода солнца остается несколько часов. Достаточно времени, чтобы проверить еще несколько дверей, прежде