Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

С этими словами он развернулся и направился к выходу.

Такого не может быть! В панике я бросилась за ним.

– Милорд, стойте!

Он обернулся и притормозил.

– Что это значит? Какая свадьба? Я выхожу замуж за другого!

Милорд сделал пару шагов мне навстречу и, наклонившись практически к самому лицу, проникновенно произнёс:

– Ты будешь принадлежать только мне! Пусть твой жених делает что хочет, но против уже заключённого брака он ничего предпринять не сможет. Сегодня мы поженимся в местном храме, эту ночь проведём здесь же. – Про ночь он сказал так, словно очень сильно ожидал её. – Будет замечательно, если ты скажешь «да».

– Я не могу! – в отчаянии произнесла я. – Я обещала выйти замуж за наагасаха. Милорд, я не могу понять, зачем вам это. Я готова забыть случившееся. Просто верните меня, и мы всем скажем, что вы героически отбили меня у похитителей.

Он медленно отрицательно покачал головой.

– Я горю рядом с тобой… – Его шёпот стал таким жарким, словно мужчина бредил, лёжа в лихорадке. – Желание обладать тобой возникло с первого взгляда. Но желание обладать тобой полностью возникло позже, и оно сильнее всего, что я когда-либо ощущал. Я не собираюсь уступать другому. Ты будешь моей. Сейчас ты испугана, связана обязательствами и приличиями. Но постепенно ты примешь меня и полюбишь в ответ.

Ещё раз окинув меня голодным взглядом, он вышел. А я осталась стоять, словно поражённая громом. «Полюбишь в ответ…» В ответ? Он что… Я не осмелилась закончить эту мысль. Но ей на смену пришла другая.

Почему любовь ко мне толкает людей на необдуманные поступки?

Я отбросила и эту мысль, лихорадочно задумавшись над другим. А если он на мне женится, что тогда? Похоже, моё «да» совсем необязательно. Нет-нет, наагасах найдёт меня раньше. Наги всегда меня находят, так как…

Я обмерла. А затем лихорадочно обыскала свой пояс.

Браслет, который подарил мне наагасах, был в поясном кошеле, а кошель я оставила в его комнате.

* * *

Сжавшись в комок, я лежала, затаившись в густой траве. Во дворе домика звучал раскатистый голос милорда Долиана:

– Найти её! Без лошади далеко она не могла уйти!

Я вообще уйти не успела. Пока сломала запор на окне и вывалилась наружу со своими юбками, отмеренный час успел истечь. Моей охраной сильно не заморачивались, посчитав, что девушка благородного происхождения может сбежать только через дверь, и то если она открыта. Если бы милорд Долиан знал меня чуть лучше, то вряд ли я смогла бы выбраться. Хоть мачеха дала нам с сёстрами образование значительно лучшее, чем обычно получают девицы благородного происхождения, умению сбегать от похитителей нас всё же не обучали.

На улице уже почти стемнело. Летний длинный день подходил к концу. Я боялась высунуться, хоть и понимала, что здесь меня скоро найдут. В просвете между травой я видела, как на дворе мечутся кони с седоками в чёрных плащах: кто-то из помощников милорда Долиана вернулся. Получив какой-то приказ от господина, они поскакали в разные стороны. Из конюшни выскочил мужик, хозяин дома, и доложил, что там меня нет. Слава богам, я отбросила мысль спрятаться на конюшне! Рядом крутилась его жена и горестно заламывала руки. Сам милорд Долиан, злой, со всклоченной шевелюрой, вышагивал здесь же. Меня искали уже около часа, пока обходя вниманием моё убежище: вероятно, сложно было представить, что высокородная девица будет сидеть в траве, которая росла вперемешку с крапивой и чертополохом. Я ободралась, искололась и обожглась, но лучшего места для пряток не нашла. Теперь бы дождаться, когда хозяева и милорд куда-нибудь денутся, и можно будет пробираться дальше.

Влетит мне от наагасаха. За браслет влетит. Надеюсь, что хоть Шайш, Риш и Лош не сильно пострадали. Эти трое постоянно из-за меня мучаются. То под пол провалятся, то зелья сонного хлебнут… Я, наверное, несчастья окружающим приношу.

Мои размышления прервались: милорд Долиан резко остановился, а затем вбежал в дом. За ним бросился мужичок. Бабёнка суетливо покрутилась и потянулась за ними. Я обрадовалась и осторожно приподнялась. И так, согнувшись в три погибели, пошуршала подальше от дома.

Я не успела уйти далеко, попавшись в весьма глупую ловушку. Это я поняла, когда на крыльце опять появился милорд Долиан и бросился в мою сторону. Он дал мне расслабиться и начать действовать, а сам подсматривал из-за двери, откуда я вылезу! Я, подобрав юбки, бросилась бежать. Но какая девушка, обременённая воспитанием и длинными юбками, сможет сбежать от тренированного быстрого мужчины? Он нагнал меня в несколько прыжков. Я только успела обернуться и выставить перед собой нож.

Я не умела им пользоваться. Единственный нож, которым я владела виртуозно, – нож из столового прибора. Этот же, с длинным широким лезвием, я нашла в крестьянском доме и прихватила с собой на всякий случай. Милорд остановился, тяжело дыша, глаза его горели даже в сумраке. Я порадовалась, что мои руки хотя бы не дрожат. Он сделал пружинистый шаг ко мне, а я от него.

– Ты не сможешь меня ударить, – сказал очевидное он.

Да, не смогу. И себя тоже не смогу. Одним резким и быстрым движением милорд схватил меня за запястье, дёрнул на себя и слегка вывернул. Вскрикнув от боли, я разжала пальцы. Нож упал в траву. Не тратя больше времени на слова, он просто взвалил меня на плечо и куда-то понёс. Я извивалась, пыталась вырваться, била кулаками по его плечам, но не могла даже пошатнуть его.

Направлялся милорд не в дом. С ужасом я поняла, что, скорее всего, меня несут выходить замуж. Ну почему у меня не может быть нормальной свадьбы и нормального жениха? Это издёвка богов?

Меня несли по главной деревенской улице. Местные жители смотрели на нас, хмуря брови, но не вмешивались. Кто они такие, чтобы препятствовать благородному господину?

Путь наш лежал в маленький деревенский храм. Дверь в него милорд распахнул с ноги. Вися вниз головой, я не могла ничего нормально рассмотреть. Такая возможность появилась только после того, как меня поставили на ноги у самого алтаря. Там нас ожидал маленький сухонький престарелый жрец с дрожащими руками и бегающими глазками.

– Начинай церемонию, – приказал милорд. – Только быстрее, мы и так потеряли много времени.

Жрец нервно встрепенулся. Видимо, он жалел, что ввязался в это. Но кто отказывает будущему герцогу?

– Возлюбленные дети мои, – патетично начал он, – мы собрались здесь, чтобы пред лицами