Между решениями (ЛП) - Джинджелл Вэнди

Его серые глаза на мгновение задержались на мне, прежде чем он сказал:

— Ты можешь наполнить мою чашку.

— Ты не делаешь мне одолжения, — сказала я с некоторым раздражением, но всё равно встала и снова наполнила его чашку.

— Нет? — спросил он, не отрывая глаз от струйки чая. — Как и прежде, Пэт, как только мы начнём, остановиться будет невозможно. Ты уверена, что хочешь начать?

— Без понятия, что ты собираешься делать, — сказала я ему. Я тоже немного задрала нос, потому что не хотела, чтобы он знал, что я уже чувствую себя слабой и уязвимой. — Я уже знаю, что лучше не впускать тебя снова в свой разум, и от твоего маленького червячка не будет много толку, пока я не испугаюсь настолько, что…

— Могу я напомнить тебе, Пэт, — сказал Атилас пугающе холодным голосом, — что я пока не сделал тебе ничего большего, чем просто немного покопался в твоём сознании? Могу я также напомнить тебе, что…

— Нет, уж, спасибки, — поспешно сказала я. — Ты уже убивал меня шесть раз, так что можешь засчитать это в счёт того, что ты мне показал.

— Я не собираюсь, — вкрадчиво произнёс Атилас, — убивать тебя. Я ничего не могу сделать с мёртвым телом. Сейчас. Ну что, начнём?

Он не оставил мне особого выбора: наклонился над чайным подносом и схватил меня за запястье прежде, чем я поняла, что происходит, и если его голос был мягким, то хватка — железной.

— Ой, — сказала я. — Что ты задумал? Я думала, ты снова попытаешься залезть мне в голову.

— Я подумал, что мы могли бы попробовать что-нибудь более… осязаемое, — сказал он. — Кажется, ты способна ухватиться за то, за что тебе не следовало бы хвататься, так что, возможно, было бы лучше не давать тебе того, за что можно ухватиться.

Что-то холодное и болезненное пронзило моё ухо, но у меня не было времени беспокоиться об этом, потому что внезапно стены гостиной замерцали и на них появилось лицо Зеро, близкое и пугающее. Я почувствовала, как во мне вспыхнуло воспоминание — это был первый раз, когда я по-настоящему встретила Зеро, и он чуть не задушил меня. Что оно делало на стене?

Именно этого мне и не хватало в жизни: повесить мои воспоминания на стену, чтобы все могли их видеть. Мне определённо не нравился такой поворот событий.

— Ой! — возмутилась я. — Это неважное воспоминание! Зачем ты с ним возишься? И как, блин, ты умудрился развесить из на стенах?

— Кто может сказать, что важно, а что нет? — спросил Атилас, разглядывая стены. — Если ты хочешь увидеть что-то более интересное, сделай так, чтобы это произошло.

— Я пытаюсь, — процедила я сквозь зубы. В основном я пыталась понять, каким образом, блин, он проецирует воспоминания на стены моего дома. Как только я это сделаю, я смогу попытаться извлечь нужные воспоминания. — Но ты продолжаешь вызывать не те воспоминания!

— Сделай их правильными, — сказал он. — И перестань обвинять меня в своих собственных недостатках.

— Недостатках, мать твою за ногу! — гневно сказала я, и где-то в суматохе моего сознания я почувствовала знакомое лёгкое грызение. — Ты снова запустил этого червяка в мою голову, не? Как тебе это удалось, если мы всё ещё в стороне от всего?

— Это тебе решать, — сказал он. — Но, в конце концов, ты же просила, чтобы твои воспоминания были проверены.

— Я просила тебя помочь мне найти пропавшие, — отрезала я. Я оглядела комнату, пытаясь найти средоточие магии, которая вытягивала из меня воспоминания, но каждая точка магии в комнате, казалось, была направлена к другому источнику, и мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что они не были направлены к разным источникам, они были идущие с разных сторон и исходящие из общего источника — меня.

Всё было связано со мной: мой дом, Между, червяк, демонстрация воспоминаний. И Атилас использовал эти связи против меня — использовал мой собственный дом против меня, чтобы усилить червя, контролировать его, показывать воспоминания. Используя магию, настолько знакомую, что до этого самого момента я и не подозревала, что это на самом деле магия.

— Оу, этого нет в программе, — сказала я, потому что это был мой дом. Вся власть и защита в нём были моими, и он не имел права обращать его против меня. Не из-за мелких воспоминаний, которые, в любом случае, не имели значения.

— Тогда останови меня, — сказал он холодно и насмешливо. — Или мы перейдём к другим воспоминаниям — там есть одно, которое, кажется, окружено надёжной защитой. Боже мой! это вампир…?

Я стиснула зубы и попыталась найти, куда подевался червячок, но всё, что я могла почувствовать, — поток воспоминаний, когда они уходили от меня, и лицо Джин Ёна, слегка покрасневшее от моих поцелуев, расплывающееся по стенам.

О, нет. Блин, нет. Оно не должно было предстать перед отстранённо удивлённым глазами Атиласа.

Я боролась с ним, цепляясь за воспоминание, чтобы оно не исчезло, но оно ускользало от меня всё быстрее и быстрее, а червь жевал всё быстрее и быстрее. Запаниковав, я увидела, как следующая часть воспоминаний впиталась в стену, и я ничего не могла с этим поделать, потому что мы были не в моём сознании, где я могла бы контролировать подобные вещи.

На этот раз мы были за пределами моего сознания.

Волна ярости захлестнула меня, подталкивая к борьбе, к нападению. Я хотела полностью выбросить Атиласа и червя из головы. Но это не сработало бы здесь, за пределами моей головы, поэтому вместо этого я впустила Атиласа ещё глубже. Я нащупала толчок, который вытащил мои воспоминания, и последовала за ним в свой собственный разум, оставив позади движущиеся стены и тела. Я погрузилась, и по мере того, как я погружалась, я увлекала Атиласа за собой, пока не осталось ни стен, ни структуры. Никаких преград. Я использовала магию этого дома, все связи, которые связывали меня, чтобы вести нас всё глубже и глубже, пока мы не проследовали за червём до самого конца и не вернулись к его источнику: Атиласу. Он тоже был связан со мной — потому что всё было связано. Червь тоже пришёл со мной, и я выпустила его на свободу.

Я увидела вспышку отчаяния в его серых глазах, но не смогла отступить. Червь в одно мгновение глубоко проник в его разум, и воспоминания нахлынули на меня. Я думаю… Я знаю… Я бы не отступила, даже если бы могла. Вместо этого я двинулась вперёд, прямо в память, пока память больше не превратилась из плоского дисплея в отдельный мир; и на этот раз это была не моя память.

Это было воспоминание Атиласа. Я была Атиласом, а передо мной был отец Зеро, яркий и смертоносный. Его взгляд приковал меня к себе, и я не могла пошевелиться; я почувствовала, как что-то знакомое и ужасное скользнуло в мой разум — маленький червячок, который знал, как искать то, что ему нужно было узнать.

— Я сделал, как вы просили, мой господин, — я почувствовала, как в памяти на мгновение промелькнуло воспоминание: кровь, жар и влажное, удушливое бульканье, которое разум Атиласа плавно затолкал под поверхность, где его нельзя было увидеть.

— Итак, я вижу, — сказал отец Зеро, и холодный расчёт в его голосе дал мне понять, что он тоже видел это воспоминание: Атилас позволил ему всплыть на поверхность, чтобы доказать, что он выполнил то, что ему было приказано сделать. — Твоё второе задание…

— Мой господин, я полагаю, у вас есть и другие слуги.

— Это не просьба, это приказ.

Я чувствовала себя такой усталой, потому что это тело, этот разум точно знали, что последует, и знали, что в любом случае должны были произнести нужные слова.

— Я осознаю, мой господин. Я должен отказаться.

— Да, ты так сказал. Я полагаю, ты был обеспокоен тем, как это отразится на моём сыне.

— Потеряв своего брата…

— …который уже замышлял что-то против него, — перебил отец Зеро.

— Мой господин, я больше не могу брать у него. После сегодняшнего вечера…

— Должен ли я ещё раз напомнить тебе, что произойдёт, если ты не подчинишься?

Я почувствовала, как застыло лицо Атиласа, как замерло всё его тело, как замерло сердце. Он сказал с холодным отчаянием: